Галина Липатова - Летние учения [СИ]

По его лицу покатились слезы. Анэсти схватился за лоб и покачал головой, Рикардо закатил глаза и вздохнул, а Оливио поднял Джулио с колен и повел к выходу. Во дворе, на прохладном воздухе под уже начинающим светлеть на востоке небом он сказал:

– Успокойся. Пока что ты кадет, и пока что никто не говорит о том, что ты можешь не пройти посвящение меча… даже твой наставник сказал ведь, чтоб ты даже не думал о такой вероятности.

– Он просто хотел меня успокоить, – мрачно ответил Джулио, шмыгнул носом и утер тыльной стороной ладони слезы. – Я-то знаю… я-то знаю, что меня все считают ни на что не годным. И это правда. У всех ведь лучше получается, чем у меня.

Рикардо махнул рукой:

– Ну и что. Ты ведь первое посвящение прошел – а оно главное. Дева приняла тебя, несмотря на все те глупости, которые ты откалывал. Если бы ты был совсем ни на что не годен, тебя б уже здесь не было.

Джулио опять шмыгнул носом, глотая слезы. Анэсти положил руку ему на плечо:

– Правды ради, ты, конечно, худший кадет за последние десять лет, как сказал нам Манзони.

От этих слов слезы у Джулио потекли еще сильнее, но Анэсти продолжил:

– Но он еще сказал, что ты далеко не такой безнадежный, как думают все остальные. И что из плохих кадетов часто получаются вполне хорошие паладины.

А Рикардо добавил:

– И вообще, я точно знаю, что старшие паладины обсуждали еще на Новолетие вопрос, а не отправить ли вас с Карло в монастырь, все равно, мол, с вас толку никакого. И сеньор Джудо тогда им велел эту тему больше не поднимать. А мне сказал, чтобы я за вами присматривал и пинал почаще, чтоб не ленились. И помогал. Так что прекрати реветь, и иди спать.

– И вообще, что тебя больше пугает – монастырь или что ты можешь не стать паладином? – спросил Анэсти. – Потому что если монастырь – так у тебя есть еще шанс сделаться инквизитором, туда охотно принимают бывших паладинов или тех кадетов, кто во время учебы сломался, но посвящение прошел. Или священником еще стать можно.

Джулио задумался:

– Ну-у-у… Не знаю… пожалуй что второе. Да. Я хочу стать паладином, – твердо сказал он. – Только боюсь, что не получится.

– А ты не бойся, ты делом занимайся, – усмехнулся Анэсти.

– И помни, что ты – Пекорини, а девиз вашего рода – «Усердие превозмогает», – Оливио коснулся его лба древним таллианским жестом, каким в те времена равный приветствовал равного.

Ободренный Джулио поклонился им и ушел вместе с Рикардо в спальню, занятую кадетами. А младшие паладины пошли к себе, зевая и мечтая поскорее залечь в постель и хоть немного поспать.

Кухонные заботы

Маттео казалось, что он только глаза закрыл, как его грубо растолкал Фабио:

– Ну, вставайте!!! Шесть утра, как раз до восьми завтрак успеете приготовить!

– О, Дева… – простонал Дино, садясь на кровати. – Почему у меня так всё болит? Я ведь даже вчера не тренировался!!!

– Это с непривычки, – Фабио натянул чулки и тренировочные шаровары, надел рубаху. – Давайте, переодевайтесь в тренировочное, а то замаетесь потом рубашки стирать и мундиры чистить.

Маттео, не вставая с кровати, выдвинул из-под нее суму с одеждой и вытащил оттуда шаровары. Опять же, не вставая, принялся переодеваться. И спросил:

– А ты-то почему встаешь так рано?

– Надо же вам показать, что и как, – Фабио потянулся. – Вчера вы не без помощи Томазо справились, но одного раза маловато, чтоб суметь еду сготовить пристойную и самим не обвариться или обжечься.

Дино покраснел, да так, что в полутемной комнате это было видно:

– М-м, спасибо, Фабио.

На кухне оказалось, что и воды почти нет, так что для начала пришлось ее натаскать, и только после этого Фабио, посмотрев, что из продуктов осталось, сказал:

– Ну, выбор небогатый… Филипепи опять овсянку сварите… Горсть крупы на маленький котелок, и пару яиц вкрутую, это просто. Солонину и грудинку ему, наверное, нельзя, а свежая телятина вчера вся ушла, как я понимаю? Кстати, думаю, нас тут еще и охотиться пошлют, не все ж солонину с грудинкой жрать...

Он отмерил овсяной крупы, сколько надо, отсчитал сто пять картофелин, тридцать пять луковиц, тридцать пять брюкв и семьдесят морковок, высыпал овощи в большое корыто и усадил Дино их мыть, пока Маттео возился, растапливая печку. Сам Фабио принялся крошить оставшуюся грудинку:

– Перед обедом опять к экономке идите, пусть выдаст еще мяса, что там в кладовой имеется... Кстати, спросите, что вообще есть, потому что вам проще будет на обед колбасы нажарить, например. А если вяленое есть, тоже берите, в похлебку покрошите.

Сегодня дело пошло лучше, по крайней мере Маттео не порезался, когда чистил овощи, Дино не обжегся, жаря на огромной сковороде яйца с грудинкой, да и овсянка получилась не такой страшной, как вчера. Попробовав напоследок овощное рагу и кашу, Фабио ушел. Памятуя о вчерашнем, Дино в чайники насыпал куда меньше чая, и младшие паладины потащили еду в трапезную.

Филипепи остался доволен, хотя и сказал, что яйца вышли такие, что ими гвозди забивать можно (еще бы, Дино варил их аж двадцать минут), но зато овсянка вполне съедобна. Все остальные тоже еду не хаяли, хотя яичница слегка пригорела, а овощи в рагу были не очень-то хорошо почищены.

После завтрака Дино и Маттео опять пошли на кухню – мыть посуду и начинать готовить обед, радуясь, что ужин уже не им готовить. А остальные отправились тренироваться на плац в большом дворе, где для этого всё было обустроено. Тренировкой руководил Чампа, а Кавалли и Филипепи куда-то ушли, перед тем порадовав младших паладинов, что с этой ночи у них начнутся испытания, а какие – то после ужина скажут.

Отрабатывая удары по здоровенному мешку с опилками, Жоан пропыхтел:

– Вот зараза, хоть бы сразу сказали, что будет-то, а то и не знаешь, к чему готовиться…

Рядом Бласко, лупя молотом по бухте канатов, ответил:

– Это точно. Сам не знаю, что хуже – фейский лес, беспокойное кладбище, болото или пещеры…

Мимо них пробежал, обливаясь потом, красный и измученный Джулио. На плечах и шее у него в несколько рядов была накручена железная цепь, а на ногах – утяжелители. Кадет старался бежать быстрее, гремя цепями, и было видно, что он на последнем издыхании. Но Чампа посматривал на него с одобрением, и Джулио все-таки продолжал бежать. Нужно было сделать два круга по двору в этой сбруе, а потом сбросить ее и пробежать еще два круга налегке. Впереди него бежал Рикардо, на котором в довесок к цепям болтались еще четыре десятифунтовые плоские гири. Юный сид-квартерон выглядел существенно свежее и бодрее Джулио, но все равно по его тяжелому дыханию было заметно, что ему тоже нелегко.

Пока на плацу вкалывали младшие паладины и кадеты, в кухне возились Маттео и Дино. Мытье посуды заняло у них целых два часа, так что отдыхать было некогда, надо приниматься за готовку обеда. Для начала оба пошли к экономке, где и выяснилось, что в припасах мясо имеется только в виде говяжьей солонины, магически запечатанной свиной грудинки и вяленой телятины, щедро обсыпанной перцем. И еще сало. Никакой колбасы и в помине нет. Взяв что есть, они вышли из кладовых, и Дино задумался: