Софья Подольская - Жизнь навыворот

– Какой адвокат? – машинально переспросила Серафима и, увидев облегчение на лице инспектора, поняла, что ответ неправильный. – Ах, адвокат. Нужен конечно. Зови!

Далин выматерился и распахнул дверь.

– Добгый вечег, – вошедший был Серафиме не знаком. – Я попгосил бы вас, инспектог, оставить меня наедине с моей подопечной.

Добротный кожаный портфель лег на стол. Далин испарился, буркнув на прощание что-то наверняка обидное.

– Хотите воды?

В мягких темных глазах молодого, не старше тридцати, мужчины читалась искренняя забота. Совсем неспортивный и, похоже, любит вкусно поесть. Костюм хороший, пусть и примят. Легкий завиток каштановых волос, характерная горбинка выразительного носа.

– Хочу, – выдохнула Серафима, стряхивая пуховик на черный пластик стула.

Приняла бутылочку, села.

– Советник Левин, – он протянул пухлую ладонь.

– Младший следователь Андреева, но лучше просто Серафима.

Советник как-то печально вздохнул и, покопавшись, извлек из кармана белый прямоугольник визитки.

– Я нахожу игонию в том, что не могу пгавильно пгоизнести собственное имя, – сказал с совершенно искренней улыбкой советник Четвертого отдела Рубен Левин.

– ОК, Рубен, – Серафима устало откинулась на отнюдь не эргономичную спинку, – что мне сделать, чтоб выбраться отсюда?

– Для начала, Сегафима, расскажите, что вы сделали, чтобы сюда попасть?

Она поправила рукав безнадежно испорченной кофты, пряча показавшуюся полосу браслета.

– А если я скажу ничего, вы мне поверите?

– Ну конечно, – обезоруживающе улыбнулся советник, – но попгошу подгобностей.

Выбив из столешницы первые такты «В траве сидел кузнечик», Серафима бросила мужчину изучающий взгляд. Амулет молчал. Советник Левин был таким же человеком, как она.

В ситуациях, когда доверять нельзя никому, иногда все же приходится кому-то довериться.

– Могу я взглянуть на бгаслет? – деликатно поинтересовался Рубен.

Серафима встряхнула предплечьем и протянула мужчине все еще зудящее запястье.

Крапивой они эти наручники натирают, что пи?

Холодный люминесцентный свет теплел, соприкасаясь с серебряной вязью: стилизованные псы с длинными мордами перетекали в узлы с вкраплением спиралей и треугольников. Советник Левин склонился над украшением.

– Потгясающе! Габота фейги, если я не ошибаюсь.

– Не ошибаетесь, – насторожилась Серафима.

– Удивительно точная имитация агхаичного стиля. Даже инстгументы, похоже, мастег бгал стагинные. Невегоятно изящная ковка. Видите? Каждый пес уникален. Вот у этого надогвано ухо…

Внушительный нос Рубена Левина почти коснулся ее запястья.

– А это что? – мужчина внимательно изучил припухшую кожу. – Позвольте вашу втогую гуку? Гм, выглядит как след от активных нагучников. Но этого…

Советник стал похож на человека, который внезапно обнаружил ключи от машины в холодильнике.

– Не знаю какие они там были, – Серафима поскребла зудящее запястье. – Но чешется, зараза.

– Вам нужно показаться вгачу.

– Зачем?

– Активные нагучники не пгедназначены для людей, – произнес Рубен, выуживая из кармана носовой платок, связку ключей и, наконец, телефон. – Возможна индивидуальная непегеносимость. Возмутительно, это совегшенно возмутительно.

– Что вас так возмутило, Рубен Натанович?

Вошедший мужчина был хорош: холеное лицо, дорогой костюм, уверенные движения. Только вот улыбался он слишком… дружелюбно. Серафима моментально спрятала руки под стол.

– Глеб Сеггеевич, я буду вынужден подать жалобу на действия инспектора Далина. Использование активных спецсгедств пги тганспогтиговке подозгеваемых, чья человеческая пгигода подтверждена, запгещено. Пагаггаф пятнадцать…

– Я помню инструкцию, Рубен Натанович, я сам ее писал, – Глеб позволил недовольству просочиться в голос и взгляд. – Вы хотите подать жалобу, Серафима Олеговна?

Слишком шикарный для этого места мужчина небрежно присел на стол, обдав ее неожиданно теплым взглядом и горьковатым ароматом наверняка дорогущего парфюма.

– Я хочу домой, курить, в душ и спать, – процедила Серафима.

В конце концов, наличие домовых, оборотней, вампиров и прочая не превращало этот мир в роман, где на нее мог вмиг и окончательно запасть мужик с обложки.

– Хорошо, – легко согласился Глеб, – можете идти. Только браслет оставьте.

Начавшая было вставать Серафима плюхнулась обратно.

– Нет.

– Глеб Сеггеевич, на каком основании?

– Параграф тридцать восемь, Рубен Натанович.

– Помилуйте, этот пункт относится к потенциально опасным агтефактам. Вы же не будете утвегждать…

– Буду, Рубен Натанович. Более того, я как руководитель Первого отдела могу отнести предмет к потенциально опасным артефактам, как говорится, на глазок, а вот чтобы оспорить мое решение, понадобится экспертная комиссия.

В комнате повисла пауза. Серафима обхватила теплую серебряную ленту, лихорадочно соображая, что еще можно придумать. Ситуация рисовалась не ахти, и даже Гаянэ, ее последний, придерживаемый на самый крайний случай, козырь, тут, похоже, не сыграет.

Начальник Первого, твою ж…

– А скажите, Сегафима, как к вам попал этот бгаслет?

В прищуре советника Левина было нечто-то такое, что ответ последовал мгновенно.

– Подарили.

– Чудесно. А дагитель случайно не был фейги?

– Был, – закивала Серафима. – То есть, есть. В общем, браслет подарил фейри.

– В таком случае, – советник развел руками, – вы не можете забгать этот бгаслет, Глеб Сеггеевич. Позвольте напомнить зам, что, согласно попгавкам к Нью-Йогкскому соглашению, отчуждение дага фейги возможно либо с согласия дагителя, либо особой санкцией гуководителя Упгавления. Мне очень жаль Сегафима, но, похоже, мы тут с вами застгяли как минимум до утга.

Глеб широко улыбнулся, мысленно обещая инспектору Далину седьмую казнь египетскую.

Сегодня дежурит три советника, надо же было вызвать именно специалиста по международному праву.

– Рубен, предлагаю компромисс. Ваша клиентка отправляется домой, и, скажем, послезавтра, привозит браслет в Центр на экспертизу. Я попрошу Зою Александровну провести все необходимые тесты вне очереди.

Довольный Рубен повернулся к Серафиме.

– Что скажете?

– Я привезу браслет и заберу, когда она закончит? – уточнила она.

– Совершенно верно, – Глеб одарил ее еще одной обаятельной улыбкой. – Процедура, полагаю, вам уже знакома.

Намек был прозрачнее свежевымытого стекла.

– Я согласна.

По-видимому, оценив ее рвение к свободе, начальник Первого отдела встал, застегнул пуговицу темно-серого пиджака и, словно вспомнив, добавил:

– И, Серафима Олеговна, услуга за услугу. Вы никуда не выносите браслет до экспертизы и организуете согласие дарителя.