Софья Подольская - Жизнь навыворот

– Даже видео покажу, если хочешь.

Кажется, на телефоне осталась запись их последнего спарринга.

Кабинет руководителя Восьмого отдела напоминал, скорее, гостиную: украшенный резьбой стол, уютный диванчик, кресло, мягкие стулья. Даже забитые папками антикварные шкафы были книжные. Для полноты картины не хватало только камина.

Уточнив гастрономические предпочтения гостей, Зоя давала указания секретарю. Игорь рассматривал старинные фолианты, занимавшие несколько полок, Аргит же замер напротив одной из многочисленных картин.

Простенький рисунок спящей собаки. Сильное поджарое тело расслаблено. Длинная морда покоится на мощных лапах. Сложная вязь ошейника. И уши двумя кровавыми каплями на идеальной белизне бумажного листа.

– Нравится? – с улыбкой спросила Зоя.

Аргит перевел взгляд с женщины на рисунок. Всмотрелся пристальнее.

– Да, – наконец, ответил он, поворачиваясь к собеседнице. – Кто делал?

– Не знаю, – ее пальцы нашли кончик переброшенной через плечо косы, – купила на Арбате. Давно. А вот эту картину, – она поспешно указала на огромный букет в вазе, – рисовала моя мама. Она, как на пенсию вышла, решила учиться живописи. Мою старую комнату под мастерскую переделала. Папа так ворчал поначалу, так ворчал, а сейчас помогает даже.

Словоизлияние прервал Игорь. Отвлек Зою вопросом, которого Аргит не расслышал.

На том рисунке спала Дилиш – любимая гончая Бодб Дирга, короля Туата де Дананн.

На каток Игорь ехать отказался. На следующей неделе у него был зачет по спецкурсу «Генеалогия вампирских кланов Старого и Нового Света» и кандидат наук испытывал чисто студенческий мандраж. Преподаватель был, что говорится, зверь, пусть роста в пани Магдалене метра полтора, а личиком она походила на одного из Рафаэлевских херувимов.

Раскланявшись с Зоей, пообещав Аргиту урок по видеосвязи, а Серафиме – конспект на почитать, Игорь отправился домой с твердым намерением засесть за вампирскую генеалогию. И обязательно отключить телефон

– мама все еще не смирилась с его неприсутствием на благотворительном балу. Ничего, до конца сессии он продержится, а в дипмиссии в Лондоне, куда Игорь напросился на практику, его вряд ли достанут.

Две недели старой доброй Англии: фейри, вампиры, оборотни, колдуны, протокольные мероприятия и никаких родственников. Мечта. Только надо сдать этот треклятый зачет.

Проводив взглядом синий седан, Серафима ответственно дотопала до урны, утилизировала окурок, и, дыша на озябшие руки, села в машину. Аргит задумчиво рассматривал дырки на приборной панели.

– Все в порядке? – спросила она, поворачивая ключ зажигания.

– Да, – Аргит сбросил капюшон. – Ты?

– Нормально, – Серафима нащупала браслет.

Теплый. Хотя на улице хороший минус.

Браслет ей вернули спокойно. Без ненужных вопросов и попыток оставить украшение для дальнейших изысканий. Серафима даже заподозрила подмену. Но закрепив на запястье серебряную ленту, почувствовала ставшее уже привычным тепло. И облегчение.

Подпись, свидетельствующая, что искомый предмет владелице возвращен, и владелица претензий не имеет, получилась кривоватой.

– Я смогу потом ознакомиться с результатами?

Зоя замерла над открытым ящиком стола.

– Вашего допуска может не хватить…

Она замолчала, разглядывая стопку бумаг, спицы с недовязанным носком и жестяную коробочку монпансье.

– А, знаете, – начальник Восьмого отдела решительно задвинула ящик, – как изучу результаты, все действительно важное я вам расскажу. Нехорошо, если кто-то случайно пострадает.

«Опять,» – прочитала в ее глазах Серафима.

Крупнейший каток страны манил посетителей, как разноцветный фонарь мошкару. Арка, увенчанная страстным дуэтом серпа и молота, завлекала в залитое льдом и неоном нутро главной аллеи желающих улучшить спортивную форму, пообниматься или просто нащелкать фото для соцсетей.

Сначала Серафима на русском и примитивном английском объяснила, кто все эти люди, и зачем они странно ходят кругами. Потом, категорически запретив снимать капюшон и вообще отсвечивать, протащила Аргита через обязательную программу пункта проката. И, наконец, победив шнуровку, поманила потомка богини Дану на лед.

Разумеется, он не упал. Даже не покачнулся. Просто первые шаги были медленные, аккуратные, словно он ступал по проволоке, натянутой над Великим каньоном. Серафима скользила рядом. Поначалу достаточно неуклюже – в последний раз на коньках она стояла не год, и даже не два, назад. Когда тело вспомнило, она тряхнула волосами, сбивая медленно оседающие снежинки, ускорилась и, сделав вполне сносный разворот, вернулась к Аргиту.

Вокруг катили люди. Кто-то рассекал с азартом и видимым мастерством, взбивая фонтанчики из ледяной крошки. Кто-то двигался неспешно, стараясь не уронить в процессе съемки дорогой телефон. Кто-то просто наслаждался.

Хрустящим декабрьским морозцем, щипавшим за щеки с энтузиазмом троюродной тетушки. Безветрием. Праздничной иллюминацией, подсвечивавшей даже истрепанный за день лед.

Так, под тихие разговоры, смех, скрип коньков и легкую музыку, они сделали первый спокойный круг. И последний. Потому что Аргит внезапно дернул под арку и, лавируя между катающимися, пошуровал к соседней площадке. Серафима с тихим матом рванула за ним.

Там, на пятачке, окруженная редкими зеваками, танцевала девочка. Розовая курточка, шапка с помпоном, белые коньки. Раскрасневшиеся на морозе щеки в обрамлении рыжих, как медная проволока, завитков. Все элементы маленькая фигуристка исполняла старательно, словно где-то там сидела комиссия, готовая присвоить ей очередной юношеский разряд.

Вставший за спиной у Серафимы Аргит – ее роста не хватило, чтобы смотреть импровизированное выступление от бортика – наблюдал за девочкой с интересом и едва заметной улыбкой. А когда она остановилась, легко подкатил, присел на корточки и откинул капюшон. Белые волосы тут же впитали разноцветные неоновые брызги.

«Убью,» – подумала Серафима, бросаясь вперед, и чуть не сбив подъехавшую одновременно с ней женщину.

Мама девочки почти схватила нахала за куртку, но была остановлена потоком комплиментов таланту дочери и заверениями, что молодой человек здесь с Серафимой. И, вообще, он иностранец, большой поклонник фигурного катания. И совершенно неопасен.

На произносимые нарочито спокойно и на английском призывы немедленно встать и отойти от ребенка Аргит реагировал, как Айн на просьбы больше никогда не валяться в грязи.

Разрешилась ситуация внезапно.

Энергично кивнув, девочка откатилась в сторону и со звонким: «Вот так надо» – сделала змейку назад.