Софья Подольская - Жизнь навыворот

– Я на такси? – он улыбнулся хмурой, как укутанная грозой гора, Гаяне.

– Саша, не выдумывай, – сверкнула глазами старший инспектор, – я отвезу тебя домой. Пятнадцать минут погоды не сделают.

Она чертыхнулась по-армянски, пряча телефон в карман пальто.

Шпильки высоких сапог били гневную чечетку.

Остановившись у машины, Гаяне взяла его ладонь, потерлась носом, вдыхая родной запах. Прошептала:

– Извини.

– Прекрати, – пальцы хирурга пробежали по нежной коже. – Я знал, на ком женюсь.

– На карьеристке-трудоголике?

– Гая, – голос доктора Журавлева звучал так, словно супруга только что перепутала брюшистый скальпель с полостным, – сколько можно повторять, трудоголик в семье я, а ты, так уж и быть, оставайся карьеристкой.

Он поцеловал жену, стирая с полных губ горчащую улыбку

– Езжай разбирайся со своими стажерами, а я как следует высплюсь до твоего возвращения.

– Зачем? – она кокетливо изогнула пушистую бровь.

– Чтобы потом не давать спать тебе. Поехали, женщина, или я сам сяду за руль.

– Размечтался!

Рассматривая, как старший инспектор обнюхивает замершего памятником себе Айна, Серафима боролась с искушением это заснять. Черты лица Гаяне смазались, словно кто-то наложил на реальность фотофильтр, а из желтых глаз с чернильной каплей зрачка смотрел зверь. Миллиметр за миллиметром она сокращала расстояние между кончиком породистого носа и мелко подрагивающим белым боком. Пока не приблизилась на толщину волоса. Корги терпел. Только ушами крутил, да во взгляде билась паника.

Аргита и Серафиму Гаяне для чистоты эксперимента услала на другой конец комнаты.

– Стр-р-ранно, – резюмировала она, возвращая чертам точеную резкость.

Сморгнув из глаз расплавленное золото, старший инспектор опустилась на диван. Словно по щелчку хлопушки- нумератора, картина пришла в движение.

Серафима бросилась к собаке, взяла в ладони длинную морду, потрепала, шепча ласковые глупости. Все еще дрожащий корги вилял несуществующим хвостом и жалобно поскуливал. А когда рядом сел Аргит, тут же ретировался ему за спину. И даже потянул за футболку, намекая, что неплохо бы оказаться подальше от этой неправильной, пахнущей волком женщины.

И хозяйку унести, хоть ей это и не нравилось.

– Да не съем я тебя, – отмахнулась Гаяне, не отводя взгляд от экрана телефона. – Повтори, Серафима-джан, что пропало?

– Сейф, – в третий раз повторила Серафима, – а с ним пистолет, патроны, в том числе подотчетные. И плед еще, шерстяной.

– Деньги? Техника? Драгоценности? Вещи Аргита?

«Очень странно», – повторила про себя старший инспектор.

На каждый вопрос Серафима отвечала покачиванием головы.

За исключением дыр в стене, квартира даже отдаленно не напоминала место преступления – бардак здесь был самым обыкновенный, жилой. И запахи тоже привычные: кофе, пыль, табачный дым, разрекламированное средство для мытья полов, холодный цитрус – у Серафимы новый дезодорант, розмарин и алоэ вера – шампунь Аргита. Их запахи смешались, но не настолько, чтобы заинтересовать Гаяне.

Другое дело пес.

Корги пах странно. Помимо какофонии ароматов квартиры, от него тянуло вереском, дубовой корой и дубовым же мхом.

Необычное сочетание для собачьего шампуня.

И была там еще нота. Знакомая. Вот только когда и где она ее слышала, Гаяне не могла вспомнить.

– Принеси шампунь Айна? – просила старший инспектор.

Услышав свое имя, корги ткнулся носом под руку потомка богини Дану и тихонько заскулил. Аргит машинально погладил маленького страдальца.

– Зачем? – насторожилась Серафима.

– Запах проверить.

Прежде чем выполнить ее просьбу, Серафима похлопала собаку по спине и пообещала, что скоро вернется.

– Может, это от вора осталось? – донеслось из коридора.

Не отрывая взгляд от экрана, Гаяне приняла протянутую бутылочку из белого пластика с собачьей мордой на этикетке. Открыла крышку. Аккуратно принюхалась.

Масло жожоба. Никаких намеков на дуб и вереск.

Что же это за недостающее звено?

– Возможно, – она вернула шампунь Серафиме, – если он трогал собаку.

– Трогал, – вступил в разговор Аргит. – Для долгий сон нужно трогать пес.

В таинственного пришельца из другого мира, который шастал по столице, вламывался в квартиры и до сих пор не засветился ни перед человеческой полицией, ни перед Управлением, Гаяне не верилось. А всех живущих и наезжающих в столицу фейри Макс проверил, как только заподозрил утечку.

– Гаяне спрашивать Зоя.

Голос Аргита заставил Гаяне оторваться от сводки за день.

– Зоя? – удивилась она.

Имя, словно волшебный ключик, распахнуло ячейку в памяти.

– Аргит видел в кабинете Зои Александровны рисунок, – объяснила Серафима. – И уверен, что художник пришел из его мира. Там какая-то знаменитая королевская собака нарисована. А сам рисунок куплен на Арбате. Я могла бы расспросить тамошних завсегдатаев…

– Нет, – отрезала Гаяне. – С этой минуты и пока я не разберусь, к кому приходил сегодняшний гость, ты на больничном. Влада я предупрежу.

Она перехватила свирепеющий взгляд Серафимы, подняла руку, пресекая возможные аргументы.

– И раз ничего ценного не пропало, пока никому не говори. Даже Игорю.

Что-то в тоне старшего инспектора заставило Серефиму проглотить едкий комментарий.

– Ладно, – она сложила руки на груди, – шкаф я новый поставлю, участковый все равно не заходит. Пистолет тоже куплю. Но старый же на меня зарегистрирован! Вдруг этот тип его выкинет, а какой-то идиот найдет? Ну, ОК, допустим, в полицию я съезжу. Скажу, не знаю, сумку вырвали. А куда я пять коробок подотчетных патронов спишу? Была пьяна, решила пострелять по бутылочкам?!

Впечатление эта прочувствованная тирада произвела разве что на Аргита. Как и Гаяне, он достал телефон – искать незнакомые слова.

– Я поговорю с Владом, – сказала старший инспектор.

Тут, похоже, ловить было нечего. Можно, конечно, вызвать криминалистов, но чем больше Гаяне размышляла о сложившейся ситуации, тем меньше ей хотелось посвящать в это депо посторонних.

Пришедший из другого мира вряд пи затеряется в городе. А вот спрятать его при должных знаниях и ресурсах можно.

– И, Серафима, – Гаяне наткнулась на плюющийся молниями серый взгляд, – если случится что-то необычное, ты звонишь мне. В любое время.

– А, может, я…

– Ты, – старший инспектор сделала выразительную паузу, – на больничном. Это понятно?

– Да, – буркнула Серафима в спину, скрывающуюся под стильным пальто.

– Вот и отлично, – сверкнула глазами Гаяне, – и собаку пока не купай.

Вереск и дубовая кора.

Эверния сливовая, известная как дубовый мох.

И запах, названия которого она не знает.