Галина Гончарова - Дар жизни [litres]

Рассвет только забрезжил. На улице было холодно, сыро и пасмурно, белесый туман стелился между домами, искажал очертания, прятал лица и жесты, скрадывал звуки. Морская соль оседала на губах. Криталь молчал, я тоже молчала. Кажется, я начинаю черстветь душой, не лезу в чужие проблемы.

Рано порадовалась.

– Если меня сегодня убьют, скажите маме, что я погиб достойно?

Ей, конечно, от этого легче будет. Я мрачно прикусила язык и поинтересовалась совершенно другим:

– Криталь, эта дуэль – из-за Денизы?

– Да, госпожа Ветана.

– Кто ее так?

– Эм-м-м…

Криталь мялся так, что я сразу поняла – история некрасивая. Но все же принялся рассказывать.

– Мы дружили с детства, госпожа Ветана. Родители Арзеля и Денизы приезжали к нам в гости, я очень любил эти встречи. Они обязательно привозили с собой гору сладостей, и мама не ругалась. Дениза была младшей из нас троих. Веселая, красивая, яркая… Знаете, когда родители выдали ее замуж, мы за нее порадовались. Она была такой счастливой!

Правда, таковой она была очень недолго. Потому что ее мужа убили. Убили, когда он возвращался домой. Подло, из-за угла, совершенно случайно. Он вообще не должен был там оказаться, но сломалась ось кареты, а молодой муж торопился домой к жене и решил, что может пройти пешком пару кварталов.

Такое случается. Кому-то понадобился кошелек, или кто-то обкурился травки… случается. Убийцу нашли и казнили, только вот никому от этого не стало легче. На два года Дениза стала тенью самой себя. Смеялась через силу, улыбалась через силу, жила как во сне. Криталь и Арзель старались ее поддержать, развеселить, помочь…

Бесполезно. Все было бесполезно, пока она не познакомилась с ним .

– С кем?

– Герцог Раштель. С-сволочь.

Кажется, Криталь хотел выговорить совсем другое слово, но сдержался.

Герцог был молод, красив, богат. Единственная ложка дегтя в бочке меда – женат. Но жена его безвылазно сидела в деревне, рожая детей одного за другим. Герцог наведывался туда на месяц, а потом возвращался в столицу.

Дениза привлекла его внимание. Своим видом, своей красотой, своим трауром.

Криталь потом узнал, что было заключено пари, потом понял, что Денизу просто поставили против скаковой лошади. Все потом. Тогда же он порадовался за подругу. Надеялся, что роман поможет ей выбраться из бездны горя, а там Дениза встряхнется, улыбнется, начнет опять замечать окружающих.

Улыбнулась!

Влюбилась в Раштеля по уши! Забеременела!

Разумеется, она поспешила обрадовать мужчину приятной новостью. И – получила в ответ: ублюдки в благородном роду Раштелей не водились. Денизе предлагалось вытравить плод, и как можно скорее. Дениза отказалась.

Тогда…

Женщину никто не похищал. Ее просто пригласили, и она сама побежала к любимому. А там… Ссора, скандал, ругательства – и удар в живот. Дениза потеряла сознание – и потеряла ребенка. Очнулась, кое-как смогла выползти на улицу из съемного дома, в котором ее бросили, позвала на помощь…

Помогли ей проститутки. Притащили в бордель, послали за Арзелем. Потом Криталь побежал за мной, точно зная, что я справлюсь.

Я кивнула. Да, я справилась. Дениза еще сможет иметь детей, и не одного, если пожелает. Последствий не будет. Но какая же тварь этот Раштель!

– А теперь…

– Если Арзель его не убьет, это сделаю я.

Криталь смотрел так, что я невольно кивнула. А ведь и верно – мальчик вырос.

Они ждали нас на той же поляне. Арзель и еще двое мужчин. Раштеля я опознала сразу же – он был один такой.

А ведь хорош… Романтический герой девичьих грез, иначе и не назовешь. Высокий, стройный, синеглазый, с золотыми локонами и тонким чеканным профилем. Гибкая мускулистая фигура, тонкие пальцы, унизанные кольцами… Даже не верится, что он может ударить женщину в живот. А потом бросить без помощи. Красота не всегда сопутствует порядочности.

– Криталь, наконец-то.

– Госпожа Ветана, лекарка, – представил меня Криталь.

Я чуть склонила голову.

– Ничего приличнее не нашлось? – протянул секундант Раштеля. – Баба… на дуэли? Да ее саму придется в чувство приводить.

Я ощутила, как у меня вспыхнули уши. Вот тварь! На языке завертелись десятки острых ответов, но… Если тебя облает собака, не стоит гавкать на нее в ответ, верно же?

Сделала, что могла. Насмешливо улыбнулась и пристально осмотрела секунданта с ног до головы, словно пучок моркови на рынке. Гнилой? Точно, гнилушка. В помойку. Потом так же насмешливо осмотрела Раштеля.

Говорить можно и молча. Языком жестов, взглядов, мимикой лица… Аристократы владеют этим алфавитом, и сейчас Раштель с другом отлично поняли, что я хотела сказать.

Я не снизойду до беседы с подлецом и другом подлеца.

Теперь настало время краснеть уже им. Раштель, кстати, краснел не слишком красиво – пятнами. Наверное, они потом долго держатся.

– Госпожа Ветана – замечательный лекарь, – спокойно вступился за меня Арзель. – Но она вам не понадобится.

– Может, вам, Шеррон?

Арзель (я только сейчас поняла, что Шеррон – родовое имя) недобро усмехнулся.

– Раштель, Дирен, вы пришли сюда, чтобы болтать подобно базарным бабам? Давайте перейдем к делу!

– Примирение не предлагаю.

Криталь не стал вступаться за меня. И правильно. Ни к чему.

Мужчины извлекли из ножен шпаги, становясь в позицию, но стоило клинкам скреститься…

– Положить оружие!

Кракен раздери! Стража?!

Мужчины дернулись, заметались, но я заметила нечто…

– Положить оружие!

Говоривший стремительно приближался. Стражник, десятник, незнакомый.

– Вы арестованы!

Замечательно. И не выспалась, и не заплатят, и время отгрызут. День начался несахарно.

У стражников мы сидели уже второй час.

Десятник стражи, господин Фарго, замучил нас допросами и расспросами. Он спрашивал то одно, то другое, повторял вопрос десять раз, потом переходил на другую тему, опять возвращался к прежнему…

Официально дуэли не запрещены, но при желании придраться к нам было несложно. Отсутствие двух независимых свидетелей, видите ли. Секунданты не в счет, это пристрастные лица. Я – свидетель, но второго-то нету!

Как должна проходить дуэль?

Все сказали по-разному. Раштель – что до первой крови. Криталь и Арзель – до трех ран, секундант Раштеля – кажется, Дирен – до выбитого оружия… И стражники вцепились в нас, что гончая в лису. Трясли и трясли, не собираясь выпускать без штрафа или взятки. Криталь твердил, что я ничего не знала, была просто приглашена как лекарь и свидетель, но господин Фарго был неумолим.

Я смотрела в окно. На подоконнике лежала трехцветная кошка, и я думала: стоит завести котенка? Может быть? Или нет? В любой момент мне может понадобиться удрать, а кошка – живое существо, которое будет от меня зависеть. Могу ли я себе это позволить? Я глядела на кошку, кошка – на меня, и в ее зеленоватых глазах читались тоска и скука.