Роман Канушкин - Канал имени Москвы. Университет

Слишком сложно! Похоже, что с прозорливостью и нечеловечески многоходовой комбинацией не клеится. «Возможно, существует ещё одно “но”, – со смутным неприятным оттенком предположил Петропавел. – Возможно, происходит что-то гораздо более сложное и опасное, и я не в состоянии понять что».

Гид выпрямился. Посмотрел на причал, полный людей, и отвернулся.

Похоже, это действительно ключ Учителя. И хоть он обещал Еве никогда больше не называть Фёдора так, для него он навсегда останется Учителем.

Ещё одно «но». Очень сложно. И ответы лежат во тьме…

Петропавел думал, даже когда лодка достигла причала и он приветственно поднял руку встречающим его гидам. Они радовались возвращению своего предводителя в целости и сохранности. А Петропавел думал и пока не находил решения.

Великий Университет ошеломил и пленил Еву сразу, как только она переступила его порог. Если огромные парадные ворота тяжёлого морёного дуба можно было обозвать просто порогом. Ева сразу обратила внимание, что никому даже в голову не взбрело укреплять эти двери. Действительно, как и в истории со сказочным замком, гиды Университета были настолько уверены в мощи и чуть ли не волшебной силе своей твердыни, что все укреплённые позиции находились далеко на подступах к величественному зданию. А здесь до самых Воробьёвых гор был разбит парк и цветущие фруктовые сады – сливы, груши, яблони, и на многих деревьях можно было уже заметить завязь первых плодов. Как Ева обнаружила чуть позже, за садами располагались бесконечные ряды теплиц, а за ними скотные дворы, курятники и на дальних лужайках, перед первой от Университета линией обороны паслись стада овец, животных, о которых Ева только читала, но никогда не видела вживую.

«Работа гильдии фермеров, – как-то, устроив обзорную экскурсию по окрестностям, сказал ей Петропавел. – Впечатляет?! Их глава – молодец. И мой добрый друг».

Но самое удивительное ждало Еву внутри «сказочного замка». Это был… город, только «город», уместившийся в одном здании. Едва переступив порог, Ева оказалась в просторном холле, и её в буквальном смысле ослепило сияние мрамора. Хотя так же чуть позже она убедилась, что построек на территории было много. И у каждой была своя функция и своё предназначение. В левом крыле располагался жилой отсек: на нижних этажах жили мужчины, чуть выше – женатые пары, а на самом верху нашли пристанище незамужние женщины и дети. Так же обстояли дела со вторым левым крылом, только ещё там располагался госпиталь. Оба правых крыла были отданы Орденам гидов и учёных. Там, в бывших общежитиях, оборудовали спальни с чистотой и казарменным порядком для первых и похожие на бардачные студенческие кубрики, о которых Ева лишь читала, для вторых. Но самое интересное было в центральной постройке, увенчанной шпилем. Во-первых, лифты – они работали! Как в книжках. Еве показалось, что пол поднялся, а вместе с ним и её внутренности устремились к горлу, и всё это с немыслимой скоростью понеслось вверх.

«Здесь аудитории, где гиды проводят свои занятия, – рассказывал ей Петропавел. – А выше – лаборатории учёных. – Усмехнулся. – Они у нас ценный контингент, и если когда-нибудь Университет падёт, что исключено, то учёные и плоды рук их погибнут последними». Ева сглотнула, внутренности постепенно возвращались на место. «На шестнадцатом этаже когда-то располагался, наверное, главный факультет университета – механико-математический. – Двери лифта раскрылись, Петропавел указал на фойе и тут же нажал кнопку. – Здесь я живу. Но тебе выше».

Снова пол пришёл в движение, лифт понёсся вверх. «На семнадцатом этаже располагается библиотека, – спокойно продолжал Петропавел. – Останавливаться не будем. Потом. Было ещё отдельно стоящее здание фундаментальной библиотеки, но его отдали Гильдии фермеров. А библиотека вернулась сюда. Она огромная. Наверное, все книги, оставшиеся в нашем мире, сможешь найти. Знаю, Хардов дарил тебе иногда… С моего позволения. – Гид ей тепло улыбнулся. – Когда-то библиотека носила название “имени писателя Горького”. Думаю, тебе не захочется оттуда выходить. На этих этажах еще много всего, устрою для тебя специальный обзор…»

Пол снова качнулся, только теперь вниз, и Еве снова пришлось вспомнить о внутренностях. На круглых жёлтых фонариках, похожих на кнопки, зажглось число 28.

– Приехали, – возвестил Петропавел. Скосил насмешливый взгляд на девушку. – Как ты? Понравилась поездка вверх?

Ева снова сглотнула. Головокружение быстро прошло, и оно было скорее приятным. Посмотрела на кружок с числом 28.

– Это… что?! Мы поднялись на двадцать восьмой этаж?!

– Совершенно верно, дорогая. И здесь ты будешь жить. Самый безопасный этаж на канале.

Ева переступила порог лифта, на мгновение её взгляд упал в глубину шахты, и голова снова закружилась. Еву ждала миловидная женщина, с которой ей ещё предстояло подружиться и которую она не сможет уберечь.

– Мелани, – обратился к ней Петропавел. – Горячая ванна, еда и тёплое питьё. Покажешь ей гардероб, и через час…

Женщина несогласно нахмурилась, и Ева вдруг поняла, что под её прекрасной дамской кофтой грубой вязки скрывается подплечная кобура, из которой выглядывала увесистая ручка.

– Хорошо, полтора, – уступил Петропавел. – Я жду её у себя. Но не больше.

Он шагнул в лифт, и двери за ним быстро закрылись.

– Привет, Ева. А я, как ты поняла, – Мелани. Когда-то таких, как я, называли блондинками.

– Что? – не нашлась Ева.

– Шутка. Ступай за мной. А ещё у меня протез на правой ноге. Это сразу, чтобы тебя не смущать. Ни ходить, ни бегать не мешает. А так – была гидом.

Молча развернулась и зашагала по коридору вправо. Ева чуть постояла, ожидая заметить признаки хромоты, но ничего не увидела, кроме лёгкой уверенной походки.

«Мелани, шутка… – подумала Ева. – И поручение приглядывать за мной ей явно не по вкусу».

Ванна на двадцать восьмом этаже – это оказалось уже сверх всяких ожиданий. Ева погрузилась в пенную воду и зажмурилась от удовольствия.

«А здесь не так и плохо», – подумала она. Сразу было, вспомнился дом, но Мелани, не смущаясь, вошла в её ванную комнату и чуть ли не с нарочитой бесцеремонностью плеснула в её ванну кувшин чёрной, остро пахнущей жидкости.

– Не знаю, как обстоят дела с вшами, – Мелани спокойно посмотрела на девушку. – Но сильнейший настой дёгтя не помешает.

Ева изумлённо раскрыла глаза:

– У меня нет никаких вшей, – запротестовала она, протёрла лицо мочалкой. – Вам не нравится быть нянькой, так?

Теперь в глазах Мелани мелькнул лёгкий интерес, но она тут же отвернулась и кивнула в сторону Евиной спальни: