Роман Канушкин - Канал имени Москвы. Университет

«Терпи, партнёр: ад – это другие. Не предполагал, что придётся пережить это буквально?»

На подобное Юрий не стал даже отвечать, его озаботил другой вопрос. Все эти позёрские сентенции Шатуна воздействуют, приводя их в восторг, на слабые умы типа Колюни-Волнореза. Шатун в голове Юрия усмехнулся, но молчал. Наконец Юрий Новиков сказал:

– Ясно, будем загребать жар чужими руками.

«Типа того».

– Неплохо. Очень неплохо. Почему бы тогда нам не помочь им?

«О, Бог мой! – застонал Шатун. – Как же ты можешь иногда всё испортить, малыш. Почему бы нам не вступить в один пионерский отряд? Стать братьями-скаутами?! Всем пережениться и прожить долго и счастливо до конца дней?»

– Ну-ну…

«Равновесие, друг мой. Для гидов и Университета ты – яд. Хуже тех, кто сейчас пытается им помешать. Заразная гангрена, которую надо удалить».

– Понятно… Но ведь бывают симбиозы, временные союзы?

«В этом случае – исключено. Я был по обе стороны. Поверь мне».

Юрий помолчал, раздумывая, поморщился:

– Хорошо. Что я должен сделать?

«Должен быть готов, когда это понадобится. А для этого… Поднимайся на палубу, отбрось, наконец, все сомнения. И ещё кое-что…» – Шатун усмехнулся.

– О чём ты, громила? – Юрий почувствовал прилив бодрости. Ему действительно пора наверх, на палубу, к солнцу.

«Не удивляйся, если Хозяин станет обращаться к тебе “товарищ Шатун”».

Нил-Сонов лежал на казённой койке, слегка прикрыв глаза, и чувствовал, что прелый запах внутри помещения карцера так до конца и не выветрился. Здесь давно никого не держали: Петропавлу удалось наладить жизнь в Университете, и к заключению под стражу в течение уже многих лет просто не приходилось прибегать. Правонарушителям предлагалось либо соблюдать закон, либо – изгнание. И сейчас он, Нил-Сонов, – единственный здесь узник.

Сегодня выдался на удивление красный, кровавый, почти зловещий закат. Мелани сказала бы, что это дурной знак. И Кондрат, самый могучий, физически сильный из всех известных ему гидов, с лёгкостью согласился бы с ней. Нил-Сонов улыбнулся: сам он не верил в дурные предзнаменования, но…

– Лодка, – тихо и словно бы нехотя обронил Нил. – То, о чём забыли.

Действительно, поверишь в дурные знаки.

Хайтек всё же позволил Мелани и Кондрату свидание с ним, но только в своём личном присутствии, сразу оговорившись – при малейшем подозрении в передаче какой-либо информации или попытке сговора свидание тут же прекратится. Выяснилось, что Петропавел в крайне тяжёлом состоянии доставлен в лазарет, ничего утешительного врачи пока сказать не могут. Картинка, анамнез его болезни, похожа на ту, как если бы Глава гидов подвергся серьёзному нападению тумана и не принял защитных мер, только все присутствующие на утреннем сеансе гипноза видели, что это не так.

– Охрану выставили? – обеспокоенно спросил Нил.

– Конечно, – тут же заверила Мелани. – И большую часть времени я нахожусь при нём.

– Этого мало! – возразил Нил. – Я хочу, чтобы ты была там постоянно.

Хайтек вскинул брови, но от комментариев всё же решил воздержаться.

– Я поняла, – сказала Мелани и печально улыбнулась.

Нил-Сонов и сам смутился. Они говорили так, словно всё по-прежнему и он их командир, словно этого кошмарного, всё меняющего сеанса гипноза не было. Пытались, но давалось это всё сложнее.

Говорили дальше. Выяснилось, что в связи с произошедшим утром в Университете введено чрезвычайное положение. А также создана специальная смешанная комиссия из гидов и учёных для расследования по открывшимся новым обстоятельствам. И при всём отсутствии симпатии к Хайтеку Нил-Сонов признал его действия разумными.

И что-то висело в воздухе, как марево недоверия, которое тяжелело с каждой минутой. Надо было что-то делать, требовалось немедленно поговорить, но слова для этого ещё не сложились.

– Мелани, – попытался Нил-Сонов и посмотрел ей прямо в глаза. – Я не понимаю, почему он это нарисовал! Моё лицо… Но я знаю точно, что там не был. Ты веришь мне?

– Я не знаю, чему верить, Нил, – тихо отозвалась она.

– Послушайте, Нил-Сонов, – тут же с присущей ему лёгкой надменностью встрял Хайтек. – Вы же не глупый человек, верно? Тогда и следующая логическая посылка, которую нам следует принять, что и Лазаря там не было. Не было вас обоих, или вы оба там были, не так ли, друг мой?

На это Нил-Сонов не знал, что возразить. Он лишь решил постараться быть искренним:

– Хайтек, послушайте меня, – просьба звучала максимально миролюбиво. – Нас кто-то очень искусно разводит. – Глава учёных поморщился, и Нил сказал по-другому: – Водят за нос. Мы все сейчас играем чужую и чудовищную пьесу. А он на шаг впереди. Прошу, поверьте, происходит что-то очень… плохое, я говорил уже, это… это просто интуиция, можете считать, нюх на дерьмо, но, к сожалению, здесь я редко ошибаюсь. У меня пока нет доказательств, я так же, как и вы, всё видел собственными глазами, но когда доказательства появятся, может стать слишком поздно.

– О чём вы, чёрт вас побери?!

– Меня подставляют… Я не знаю кто и не знаю как. А главное – цель не ясна, но, возможно, именно за ней скрыта подлинная картина происходящего.

Хайтек нахмурился:

– То есть вы предлагаете не доверять результатам сеанса гипноза, проведённого, между прочим, Петропавлом, вашим Главой?

– Я лишь говорю о возможной манипуляции…

– Угу… То есть вас кто-то подставил… Возможно, сам Лазарь. – Хайтек даже не пытался скрыть иронии в собственном голосе. – А заодно подставил и сам себя.

– Мы не обо всём знаем, что видел Петропавел, – глухо отозвался Нил-Сонов. – Он просил меня дать ему это отвар…

– Вы это уже говорили.

– Да поймите же вы наконец, я нужен вам! И не в стенах этого карцера.

– Комиссия, Нил, она во всём разберётся, – успокаивающе кивнул Глава учёных; видимо, за прошедшие двенадцать часов он несколько поостыл. – Комиссия и время всё расставят по своим местам.

– Времени как раз у нас и нет, – горько откликнулся Нил.

– Ладно, поглядим, – неопределённо сказал Хайтек. – А сейчас свидание окончено.

Мелани всё-таки обняла Нила на прощание, а Кондрат, сперва крепко пожав его руку, поступил так же:

– Всё образуется, брат.

– Поищите ещё, – вдруг сказал Нил-Сонов. – Особенно… за плотиной.

– Что? – тут же отозвался Кондрат. – Что искать?!

Нил-Сонов задумчиво покачал головой:

– Не знаю… думаю, не ошибётесь, когда найдёте.

– Нил, говори быстро, что?! – потребовала Мелани.

– Так-так, – насторожился Хайтек.

Нил-Сонов не сразу осознал, почему он это сказал, откуда родилось это слово. Оно всплыло само собой, видимо, та самая интуиция, о которой он только что твердил: