Роман Канушкин - Канал имени Москвы. Университет

Рыжая Анна помолчала, сказала тихо:

– Иногда с таким можно поздравить.

– Не знаю, кого из нас с тобой можно больше поздравить, – поморщилась, усмехнулась. – Ладно, всё проще: я пообещала Лии, что вытащу отсюда Хардова. И себе тоже. Так что мне с вами по пути. – Снова поморщилась, теперь несколько болезненно. – Полнолуние скоро, а Мунира всё нет. Не хотелось бы застрять здесь ещё на месяц. Я к тому, что лучше бы побыстрее всё закончилось.

– Тебе страшно?

– Немного.

– Мне тоже.

Раз-Два-Сникерс посмотрела в сторону, сказала тихо:

– Лия приходила ко мне этой ночью.

– В курсе. Ты разговаривала во сне.

– Нет. Это было больше, чем сон. Ты в тот момент спала, поверь мне.

– Хорошо.

– Но она говорила загадками, никогда прежде так не поступала. Может, и впрямь приснилось.

– Не тяни, если есть, что сказать.

– Да не тяну я, просто странно всё… Она сказала, что я должна понять про твоего скремлина. Почему твоя Лидия назвалась Раджой. Что в этом что-то очень-очень важное.

– Ну и какие мысли?

– Никаких. В том-то и дело.

– Она ведь спасла тебя, моя Лидия?

– Как ещё! – в насмешливом кивке Раз-Два-Сникерс была благодарность. – Без неё я бы тут точно сдохла.

– Значит, на это короткое время она стала твоим скремлином. Там ищи.

– О чём ты?! – Она без горечи, но всё-таки печально вздохнула. – Я ведь отступник. Чёртов отступник, девочка Шатуна. У чёрных гидов нет своих скремлинов. И у меня не было. Ни Раджи, ни кого-то ещё.

– Ты ведь тоже закончила школу гидов. Может, там, в детстве? Чужой скремлин, но у вас могли начать складываться отношения…

– Нет, – Раз-Два-Сникерс удручённо покачала головой. – Там что-то другое. Лия мне сказала, что я должна вспомнить, почему «Раджа», тогда вспомню и всё остальное. Но я понятия не имею, о чём речь…

– А эта связка имён «Раджа – Лидия» тебе ни о чём не говорит?

– Вообще. Лия… ещё когда была жива… она ведь была мне наставником, больше, чем наставником…

– Понимаю.

– Нет, не понимаешь! Я была ребёнком. У меня вообще больше никого не было. Сирота. И когда Лия умерла, я тоже… часть меня умерла вместе с ней. Вот так и появился Шатун.

– Я…

– Ладно, я вовсе не об этом. Не для того, чтобы ты меня жалела.

– Да знаю я, – заверила Анна. – Знаю. И вовсе не собираюсь навязываться жилеткой для слёз. Захочешь выговориться – выговоришься. А сейчас давай по делу.

Раз-Два-Сникерс вздохнула:

– Всё равно ничего не получается.

– Прости?

– Лия ещё в школе гидов часто говорила мне, что у меня уже есть скремлин. Он меня выбрал. Ребёнком ещё… И… – потупила взор. – Укус тоже есть, в общем.

– Ты уверена?

– Да. – Она запустила палец себе за воротник. – Это там. Прячу. Лия говорила, что мой скремлин обязательно появится. А потом она погибла, а скремлин так и не появился. Я пыталась поговорить с Хардовым, ведь он единственная ниточка, но… Хардов презирает меня.

– Может быть, не совсем так?

– Ну, теперь, может, и нет, – усмехнулась невесело. – Не было у меня никакого скремлина.

– Кроме моей Лидии, – улыбнулась ей Анна.

– Не ревнуй! – рассмеялась. – Потом, я об этом же: Раджа – Лидия, хорёк – горлица… дурдом какой-то!

Рыжая Анна одарила её задумчивым взглядом:

– А этот ключ, который ты тогда забрала в «Лас-Вегасе», ключ Фёдора?..

– Да, и это тоже. Лия сказала: поймёшь про ключ, поймёшь и про Раджу. Но я ничего не могу понять! Не было никакого специального умысла.

– Да, ты говорила. Но вот теперь ключ у Евы, а она… Думаешь, такие вещи происходят случайно?

– Ничего не думаю. Просто не знаю, где искать. Только…

– Говори.

– Ну, что-то иногда с этой твоей птичкой… Как во сне.

– Что?

– Не знаю. Что я тебе – толкователь снов? Что-то. Дежавю какое-то. Словно я и вправду должна что-то про это знать. Играет с нами дурацкий городишко.

Рыжая Анна серьёзно посмотрела на неё:

– Слушай, дежавю в таких вещах и уж тем более в таких местах не бывает просто так.

– Знаю. Но что я могу поделать?

– Может, тебе и вправду стоит выговориться, – рассмеялась Анна и указала себе чуть выше груди. – А-а? Жилетка или подушечка…

– Может. Ладно, идём: провианта у нас достаточно, но надо набрать воды до заката. Не нравится мне, что творится со шлюзами.

– Обратила внимание, оборотни стали подходить всё ближе? И агрессия… Такого прежде не было, как будто с поводка спустили.

– Да, Хардов всё больше становится ими. Пора убираться отсюда. Всем пора.

Ева вошла в свою спальню и распахнула окно. Ведьма Агнец обещала ей последнюю спокойную ночь, но, как и потребовала та, Мелани всё равно распорядилась насчёт охраны. Милая Мелани, – Ева улыбнулась, она всё больше привязывалась к женщине, которая стойко справлялась со своим увечьем, со своей травмой и внешней, и внутренней, и они по-настоящему становились друзьями, – разрывается между ней и Петропавлом, а Глава гидов так и не пришёл в сознание. Правда, врачи осторожно говорят о наметившейся благоприятной тенденции, только… Еве хотелось бы попрощаться со старым гидом, прежде чем ей предстоит уйти. Хорошо, хоть на Алёшку этот сеанс гипноза не оказал такого же сокрушительного воздействия, хотя парень снова очень слаб. А ведь Агнец предупреждала… С ним бы Ева тоже хотела попрощаться. Когда она вчера забрала у него ключ, парень находился в прострации и не очень понимал, о чём она говорит. Осунулся, круги под глазами, только руки его словно била мелкая дрожь. Еве было больно на него смотреть. А к вечеру выяснилось, что было принято решение снова, правда вроде бы ненадолго, поместить Алёшку в лазарет. Её уход из Университета будет похож на бегство, все, с кем она успела сдружиться, к кому успела привязаться… В общем-то бегством он и является. Оставалась только Мелани.

Ева присела на краешек своей кровати и посмотрела на распахнутое окно. «Он такой несчастный», – подумала девушка.

Вчера ночью кое-что произошло. Этому давно уже пора было случиться. Ева чувствовала это, как назревающий кокон внутри себя. Вчера ночью она так же сидела на краешке своей кровати, сжимая в руках ключ. И когда там, за окном, раздался трескуче-пустотный звук, она смогла разобрать: «Впусти меня».

И тут же откликнулась:

– Заходи. Кто ты?

И когда в проёме окна появился тёмный силуэт, Ева не испугалась. Ночной гость, казалось, сам был напуган больше девушки, он лишь обнюхал её, словно познакомился, и ретировался обратно в ночь. Но перед этим Ева успела кое-что понять, не всё, конечно, гость был в растерянности и смятении, но кое-что успела понять и даже сказать ему. Однако сегодня, в последнюю ночь в Университете у Евы были вопросы. Много вопросов.

«Он такой несчастный, но ведь я запретила ему…»