Кассандра Клэр - Леди полночь

Эмма вышла, прикрыв за собой дверь, повернулась и почти закричала. Дрю стояла позади нее и смотрела своими большими темными глазами.

— Дрю! Разве ты не знаешь, что обычно, если кто-то подкрадывается ко мне сзади, я его закалываю?

Дрю спокойно смотрела на девушку:

— Ты ищешь Марка?

Эмма не видела смысла отрицать это.

— Да.

— Его здесь нет, — ответила девочка.

— Тоже верно. Это долгая ночь, чтобы говорить очевидное, правда?

Эмма смотрела на Дрю и улыбалась. Близнецы были так похожи, и Тавви был таким маленьким и зависимым от Джулса. Ей было сложно, как она думала, найти свое место в этом семействе.

— Знаешь, он будет в порядке.

— Он на крыше, — ответила Дрю.

Эмма вскинула брови:

— Почему ты так думаешь?

— Он всегда туда поднимается, когда ему грустно, — сказала Дрю и посмотрела в окно в конце коридора, — там он находится прямо под небом. Он сможет увидеть Дикую Охоту, если они пролетят.

По коже Эммы пробежал холодок.

— Они не появятся. Они не заберут его снова.

— Даже если он хочет уйти?

— Дрю...

— Поднимись и верни его, — произнесла Друзилла, — пожалуйста, Эмма.

Эмма подумала, выглядела ли она потрясенной, потому что чувствовала она себя именно так.

— Почему я?

— Потому что ты хорошенькая, — Дрю посмотрела вниз на свои ноги, — а мальчики обычно делают то, что говорят привлекательные девочки. Так говорила тетя Марджори. Она сказала, что если бы я не была такой толстушкой, я была бы хорошенькой девочкой и мальчики делали бы все, что я захочу.

Эмма была поражена.

— Она... она сказала что?

— Знаешь, это звучит не так уж и плохо, не так ли? Толстушка. Это как будто ты можешь быть милым, как бурундук или белочка.

— Ты гораздо милее, чем бурундук. Ты очаровательна. И всегда будешь такой.

Эмма погладила Дрю по голове.

— А сейчас я пойду и посмотрю, что я могу сделать с твоим братом.

Ступени лестницы, ведущей на крышу, казалось, не смазывали годы. Они скрипели под ногами Эммы, пока она поднималась. Девушка толкнула дверь и пробралась на крышу.

Она поежилась: ветер, веющий с океана, был холодным, а из теплых вещей на Эмме были надеты только тонкий кардиган, поверх майки, и джинсы.

Она была здесь бесчисленное множество раз. Крыша была гладкой, на нее было несложно подняться. Здесь даже стояло кресло, в котором Джулс иногда сидел и рисовал. Он пробыл здесь весь вечер, наблюдая за закатом над океаном, пытаясь изобразить его, но сдавался, когда приходилось бесконечно исправлять постоянно сменяющиеся цвета неба, поскольку каждую секунду они становились лучше, чем предыдущие, до тех пор, конечно, пока небо не стало абсолютно черным.

У Эммы ушло несколько секунд, чтобы заметить Марка, сидящего на краю крыши, свесив ноги и смотря на океан.

Эмма подошла к нему; ветер развевал её волосы, так что некоторые пряди закрыли её лицо. Она убрала их, задумавшись, игнорировал ли Марк её присутствие, или он действительно так глубоко ушел в себя, что попросту её не заметил. Она остановилась в нескольких шагах от юноши.

— Марк.

Он медленно обернулся. В лунном свете он выглядел черно-белым. Невероятно, что его глаза были разных цветов.

— Эмма Карстаирс.

Её полное имя. Из его уст это прозвучало не очень приятно: она скрестила руки на груди.

— Я поднялась сюда, чтобы вернуть тебя. Ты доводишь свою семью и огорчаешь Джулса.

— Джулс, — произнес он осторожно.

— Джулиан. Твой брат.

— Я хочу поговорить со своей сестрой. Я хочу поговорить с Хелен.

— Отлично, — ответила Эмма, — ты можешь поговорить с ней когда тебе заблагорассудится. Ты можешь позвонить ей, мы можем сказать ей позвонить тебе, а еще существует чертов Skype, если это то, что ты действительно хочешь. Мы могли бы сказать тебе об этом раньше, если бы ты не стал орать.

— Skype?

Марк выглядел пораженным.

— Это такая вещица в Интернете. Тай много знает об этом. Ты сможешь смотреть на нее, пока ты говоришь с ней.

— Как магический кристалл фей?

— Вроде того.

Эмма подошла немного ближе. Она была похожа на какое-то дикое животное, которое пытается подкрасться к своей цели.

— Вернемся?

— Мне больше нравится здесь. Я бродил внутри, угнетаемый этими тяжелыми стенами: стены и крыша, стекло и камень. Как вы вообще здесь живете?

— Неплохо, как и ты последние шестнадцать лет.

— Я едва помню это. Это кажется лишь сном.

Он вновь повернулся к океану:

— Так много воды. Я могу видеть её поверхность и глубину. Я вижу демонов в глубине. Я смотрю на неё, и все это кажется мне нереальным.

Это Эмма могла понять. Море было тем, что забрало тела её родителей, а затем вернуло их искалеченными и истощенными. Она узнала из отчетов, что они были уже мертвы, когда попали в воду. Однако это не помогало. Она помнила строки Артура, на которые она однажды наткнулась: «Вода смывает. И высокие мачты парусников, и глубокие ожидания смерти».

Это то, чем были для нее волны моря. Глубоким ожиданием смерти.

— Разве у фейри не было воды?

— Не моря. И никогда не было достаточно воды. Дикая Охота могла часто проводить несколько дней без единой капли. Еще там были фонтаны, только не из воды, а из крови.

— Я слышала об этом, но не думала, что это правда.

— Не думал, что ты изучала старинные придания.

— Вся семья старалась узнать так много, как только возможно, о фейри.

Эмма села около него.

— Даже когда мы вернулись с Темной войны, Диана продолжала учить нас. Самые маленькие также были заинтересованы: мы хотели выяснить все о фейри. Из-за тебя.

— Это, должно быть, не самая интересная часть того, чтобы быть Сумеречным охотником, — сказал он, — особенно учитывая недавнюю историю.

— Это не твоя вина, что Конклав так относится к фейри, — ответила Эмма, — ты Сумеречный охотник, поэтому ты никогда не был частью предательства.

— Я Сумеречный охотник, — согласился Марк, — но я также и часть Волшебного народа, как и моя сестра. Моей матерью была леди Нерисса. Она умерла после моего рождения, и некому было растить нас. Поэтому меня и Хелен вернули отцу. Однако моя мать принадлежала высшему рангу.

— Относились ли к тебе лучше в Дикой охоте из-за нее?

Марк качнул головой.

— Я думаю, они винят моего отца в её смерти. В том, что он разбил ей сердце, когда бросил её. Это не настраивало их на хорошее отношение ко мне.

Он убрал прядь волос за ухо.

— Ничего из того, что Волшебный народ причинил моему телу или душе, не было настолько жестоким, насколько момент осознания, что Конклав отказался идти за мной. Что они не пришлют спасательный отряд. Джейс рассказал мне, когда увидел меня у Фейри: «Покажи им, из чего сделаны Сумеречные охотники», но из чего же они сделаны, если с легкостью бросают своих?