Кассандра Клэр - Леди полночь

Она посмотрела на него, отстёгивая ремень. Он был бледным и сжимал бок. Она видела немного из-за темноты в машине и чёрной одежды, но кровь медленно просачивалась сквозь его пальцы. У неё похолодело в животе.

Когда он упал в доме Уэлсов, первым делом она быстро нарисовала исцеляющую руну. Затем подняла его на ноги и потащила в машину, захватив оружие и сумку Авы.

Только миновав несколько кварталов, он что-то промычал, она обернулась назад и увидела, что он всё ещё истекает кровью. Эмма остановилась, чтобы нанести новую руну, а затем ещё одну. Это должно было сработать. Должно было.

Существует небольшое количество ранений, где исцеляющая руна не помогает. Раны, нанесённые демонами и те, которые плохи настолько, что могут убить. Она почувствовала, как её мозг отказывается работать, когда подумала об этих вариантах, поэтому быстро достала телефон. Эмма отправила Ливви сообщение с местонахождением, с которым они обе были знакомы – они все знали и любили Canter’s – после этого она сразу поехала туда со всей возможной скоростью.

Резким движением она заглушила машину и перелезла на заднее сиденье к Джулсу. Он забился в угол, бледный и мокрый от очевидной боли.

- Хорошо, - её голос дрожал, - можно мне посмотреть?

Он кусал губы. Уличные фонари Фэирфакс освещали задние сиденья, но недостаточно, чтобы Эмма могла хорошо его рассмотреть. Он сжал край рубашки и засомневался.

Она достала ведьмин огонь и зажгла его, наполняя машину ярким светом. Рубашка Джулса пропиталась кровью, и что ещё хуже, все исцеляющие руны исчезли.

Они не работали.

- Джулс, - проговорила она, - я должна позвать Безмолвных братьев. Они могут помочь тебе. Они должны.

Он закрыл глаза от боли.

- Ты не можешь, - выдавил он, - ты знаешь, что мы не можем обращаться к Безмолвным братьям. Они всё докладывают Конклаву.

- Значит, мы солжём им. Скажем, что это обычная схватка с демонами. Я звоню, - сказала она, доставая телефон.

- Нет! – выдохнул Джулиан, достаточно яростно, чтобы она остановилась, - Безмолвные братья знают, когда ты лжёшь. У них есть Меч Смерти, Эмма. Они узнают о нашем расследовании, о Марке…

- Ты не истечёшь кровью в этой машине ради Марка!

- Нет, - ответил он, смотря на неё, - ты поможешь мне.

Его глаза были пугающего голубо-зеленого цвета, единственный насыщенной цвет в освещаемой ведьминским огнём машине.

Она чувствовала боль Джулса, словно та была осколком, попавший ей под кожу. Физическая боль не беспокоила Эмму – это был ужас, единственный страх, который был сильнее, чем боязнь океана. Ужас от того, что Джулс был ранен, что он действительно мог умереть. Она была готова отдать всё, выдержать любые ранения, только чтобы предотвратить происходящее.

- Ладно, - сказала она, её голос звучал сухо и тонко, - ладно, - она сделала глубокий вдох, - ладно.

Эмма расстегнула куртку и отбросила её в сторону. Положив ведьмин огонь на пол, она вернулась к Джулсу. Следующие секунды слились в один сплошной поток: кровь Джулса на её руках, его тяжёлое дыханием, пока она поднимала его, усаживая напротив задней двери. Он не издал ни звука, пока она передвигала его, но видела, как тот кусал губы; кровь на его лице и подбородке была практически засохшей. Из-за этого Эмма ощущала, будто её кости трескались под кожей.

-Твоя куртка, - проговорила она сквозь сжатые зубы, - мне нужно разрезать её.

Он кивнул и откинул голову назад. Она достала Кортану.

Несмотря на плотность ткани, лезвие легко прошло сквозь куртку, словно нож по бумаге. Она развалилась на кусочки. Эмма разрезала рубашку и отбросила в стороны, словно чистила фрукт.

Она и до этого видела кровь, часто, но в этот раз всё было по-другому. Это был Джулиан, и крови было слишком много. На груди и грудной клетке; она видела, куда попала стрела, и как он поранился, когда вынул её.

- Зачем ты вытащил стрелу? – потребовала она, снимая свитер.

Под ним у неё была майка. Она протёрла его грудь и бок, пытаясь впитать как можно больше крови.

Дыхание Джулса превратилось в резкие выдохи.

- Потому что, когда кто-то подстреливает тебя, - он задохнулся, - твой ответ не похож на «Спасибо за стрелу, пожалуй, я оставлю её себе».

- Приятно слышать, что твоё чувство юмора не пострадало.

- Я уже говорил, что она горела, - сказал Джулиан, - не как обычное ранение. Там было что-то на наконечнике, возможно, кислота.

Она убрала столько крови, сколько было в её силах. Но та всё ещё текла из колотой раны, лилась по его животу, собираясь в линиях пресса. У него были глубокие впадины чуть выше тазовых костей, его бока были твёрдыми и гладкими на ощупь.

Она сделала глубокий вдох.

- Ты слишком худой, - сказала она как можно беспечнее, - слишком много кофе, недостаточно блинчиков.

- Надеюсь, они напишут это на моём надгробии, - он резко втянул воздух, когда она передвинулась вперёд.

Неожиданно она осознала, что практически сидит на коленях у Джулиана, её колени вокруг его бёдер. Смущающе близкое положение.

- Я… я сделала тебе больно? – спросила она.

Он сглотнул.

- Попробуй ещё раз иратце.

- Ладно, - ответила она, - схватись за аварийную ручку.

- За что? – он открыл глаза и уставился на неё.

- Пластиковая ручка! Над окном, - она указала, - её используют, когда машина делает виражи.

- Ты уверена? Я всегда думал, что она для того, чтобы вешать вещи, - сказал он, - например, одежду из химчистки.

- Джулиан, сейчас не время быть придирчивым или забавным. Возьмись уже за ручку или, я клянусь…

- Я понял! – он схватился за неё и вздрогнул, - я готов.

Она кивнула и отложила Кортану, доставая стило. Может быть, её прошлые иратце были слишком быстрыми, слишком неряшливыми. Она всегда сосредотачивалась только на физической стороне Сумеречной охоты, не на ментальном и художественном: виденье сквозь чары, нанесение рун.

Она опустила кончик стила на его плечо и начала рисовать медленно и аккуратно. Ей приходилось напрягать руку. Она пыталась давить как можно меньше, но чувствовала напряжение под пальцами. Его кожа была гладкой, и она хотела придвинуться ближе к нему, положить руки на рану и исцелить её силой своего желания.

Стоп.

Она должна закончить иратце. Эмма отодвинулась, её рука крепко сжала стило. Джулиан выпрямился, остатки рубашки сползли с его плеч. Он сделал глубокий вдох, рассматривая самого себя – и иртаце впиталось в его кожу, словно чёрный лёд, тающий, распадающийся и исчезающий в море.

Он посмотрел на Эмму. В его глазах она видела своё отражение: она выглядела уставшей, паникующей; кровь была на её шее и белой майке.

- Болит меньше, - прошептал он.

Рана снова запульсировала; кровь потекла по грудной клетке, пачкая ремень и пояс джинс. Она положила руки на его голую кожу, паника медленно накрывала её. Его кожа была горячей, слишком горячей. Она чувствовала, что у него жар.