Кассандра Клэр - Леди полночь

Он обернулся к ней. - Ты говоришь, что я не похож на Сумеречного охотника?

- А ты хочешь этого?

- Я хочу быть похож на членов моей семьи, - ответил он. – Во мне нет цветов Блэкторнов, но я могу выглядеть как нефилим, насколько это возможно. Джулиан был прав – если я хочу участвовать в расследовании, мне нельзя выделяться.

Кристина удержалась от того, чтобы сказать Марку, что нет такого мира, где он бы не выделялся. - Я могу помочь тебе выглядеть как сумеречный охотник. Если ты спустишься со мной вниз.

Он бесшумно задвигался по кровельной крыше, словно у него были мягкие лапы как у кота или если бы на нем была руна Беззвучия. Он отступил в сторону, пропуская ее на лестницу. Даже это он проделал приглушенно, и когда она, проходя мимо, задела его, кожа юноши была прохладной, как ночной воздух.

Девушка повела их в его комнату; он оставил лампы выключенными, так что она зажгла свой ведьмин огонь и положила его возле кровати. - Вон стул, - указала она. - Поставь его в центре комнаты и садись. Я скоро вернусь.

Парень с усмешкой посмотрел ей вслед. Когда она вернулась с мокрой расческой, полотенцем и парой ножниц, он сидел в кресле все с тем же лукавым взглядом на лице. Он сидел не так, как сидят на стуле обычные парни, раскинув руки и ноги. Он сидел так, как короли на портретах, нарочито прямо, как если бы корона на его голове держалась неустойчиво.

- Ты собираешься перерезать мне горло? - поинтересовался он, когда девушка подошла к нему с полотенцем и острыми поблескивающими ножницами.

- Я собираюсь тебя подстричь. - Она обернула полотенце вокруг его шеи и встала позади него. Его голова качнулась вниз, следуя за ее движениями, когда она взялась за его волосы и пробежала по ним пальцами. Это были такие волосы, которые должны были завиваться, но свисали вниз из-за своей длины и спутанности.

- Сиди смирно, - сказала девушка.

- Как прикажете, миледи.

Она прошлась расческой по его волосам и начала стричь, осторожно выравнивая по всей длине. Когда она срезала его тяжелую, серебристо-белокурую гриву, его очаровательные кудряшки свободно закрутились, как у Джулиана. Они завивались напротив его шеи, словно хотели быть ближе к нему.

Она вспомнила прикосновения к волосам Диего; они были густыми, темными и текстурированными под ее пальцами. Волосы Марка были тонкими, как кукурузные рыльца. Они ниспадали как сверкающая солома в свете ведьминого огня.

- Расскажи мне о Благом дворе, - попросила она. - Я слышала только истории от мамы и от дяди.

- Мы многого и не видели, - сказал он, на мгновение звуча совершенно обычно. - Гвин и Охотники не являются частью ни одного из Дворов. Он не особо общительный. Мы присоединялись ко Дворам и дворянству только в ночи празднеств. Но они были…

Он надолго замолчал, и она подумала, не заснул ли он или, возможно, ему было смертельно скучно. - Если ты побывал там однажды, то уже не забудешь, - произнес он. - Большие сверкающие пещеры или заброшенные перелески лесных массивов, наполненные блуждающими огоньками. В этом мире до сих пор остались места, где Дивный народ еще не бывал. Там были танцы, от которых ноги пускались в пляс, там были прекрасные юноши и девушки, и поцелуи были хуже вина, но вино было сладким, а фрукты еще слаще. А потом ты просыпаешься утром, и все это исчезает, но ты до сих пор слышишь музыку в своей голове.

- Я думаю, что нашла бы это довольно пугающим. - Она передвинулась и встала напротив него. Он взглянул на нее своими любопытными разноцветными глазами, и она почувствовала, как дрожь пробежала по ее руке, чего ни разу не случалось, когда она стригла Диего или ее брата Джейми или кого-то из своих младших кузенов. Хотя, им было двенадцать, когда она обрезала их волосы, хвастаясь тем, чему ее научила мама, так что, может быть, все иначе, когда ты становишься старше. - Все такое чарующее и прекрасное. Как человеку с таким сравниться?

Он посмотрел на нее с удивлением. - Но ты бы отлично смотрелась на Благом дворе, - сказал он. - Они бы превратили листья и цветы в драгоценные короны и сандалии для тебя. Ты бы сверкала, тобой бы восхищались. Дивный народец ни что так не любит, как смертную красоту.

- Потому что она затухает, - промолвила она.

- Да, - признал он. - Это правда, что, в конце концов, ты станешь седой, кривой и сморщенной, и, возможно, у тебя на подбородке прорастут волосы. Ну, и бородавки, конечно. - Он поймал ее взгляд. - Но это наступит еще очень нескоро, - добавил он торопливо.

Кристина фыркнула. - Мне казалось, феям положено быть обаятельными. - Она скользнула рукой ему под подбородок, чтобы зафиксировать его голову, пока она срезала последние непослушные пряди. Это тоже было необычно; его кожа была такой же гладкой, как у нее, ни следа щетины или шероховатости. Его глаза сузились, в них промелькнула вспышка, в то время как она отложила ножницы и откашлялась.

- Ну вот, - сказала она. - Хочешь посмотреть?

Он выпрямился на стуле. Кристина наклонилась; их головы были на одном уровне.

- Подвинься поближе, - попросил он. - Многие годы я не смотрелся в зеркала; я научился обходиться без них. Чужие глаза могут служить зеркалом даже лучше, чем вода. Если ты взглянешь на меня, я могу видеть свое отражение в твоих глазах.

Я научился обходиться без них. В чьи же глаза он смотрел все эти годы, подумала Кристина, придвигаясь ближе. Она не знала, почему делала это; может, это из-за того, как его глаза оставались прикованы к ней, словно он не мог представить ничего более захватывающего, чем смотреть в них. Его взгляд не отрывался ни на V-образный вырез ее рубашки, ни на ее голые ноги, ни даже на ее руки, с тех пор как она широко открыла глаза и посмотрела прямо на него.

- Прекрасно, - наконец сказал он.

- Ты имеешь в виду стрижку? - спросила она, стараясь говорить дразнящим голосом, но он задрожал на середине. Возможно, ей не стоило находиться в таком тесном контакте с незнакомцем, даже если он казался безобидным, даже если она не имела в виду ничего такого – ведь не имела же?

- Нет, - мягко сказал он на выдохе. Она почувствовала его теплое дыхание на своей шее, его ладонь скользнула по ее руке. Рука Марка была грубой и мозолистой, в шрамах вдоль ладони. Сердце в ее груди сделало неровный скачок в тот момент, как дверь в спальню Марка открылась.

Она почти отпрыгнула от него, когда Тай и Ливви оказались в дверном проеме. Ливви держала в руке телефон, ее глаза были широко распахнуты от беспокойства.

- Это Эмма, - сказала она, поднимая телефон. - Она написала 911. Нам срочно надо к ним.

Эмма резко свернула с Фэирфакс [14] Fairfax – название улицы на парковку, которая была ниже по улице от Canter’s Delicatessen [15] Canter’s Delicatessen – название кафе. . Она примыкала к художественному магазину, который сейчас был закрыт. Эмма задом въехала на свободное место, резко затормозив. Джулс выругался.