Евгений Щепетнов - Возвращение грифона

— Должен разочаровать вас. Я не приму слезы, землю с могилы, кость летучей мыши и еще некоторые ингредиенты без проверки. Мне было заявлено, что за успех операции отвечаю своей головой и головой моей жены. Потому я сам лично должен убедиться, что слезы девственниц — это слезы девственниц, а кость принадлежит летучей мыши. Обеспечьте нам транспорт и подготовьте девственниц — жена их будет опрашивать и проверять. А также набирать слезы.

— Хмм… я понимаю вас, — кивнул головой собеседник, — но должен доложить руководству. — Он встал и, попрощавшись, ушел, оставив дипломат лежать на столе.

Мы с Машей переглянулись, и она задумчиво сказала:

— Будь осторожен. Не нравится мне ситуация. Как бы проблем не было…

— С чем? С колдовством? Если нормальные ингредиенты — никаких проблем не будет.

— Нет, не с колдовством. С людьми…

Маша как в воду глядела. За последующие три дня мы пережили два покушения. Вернее, я пережил. И пережил с трудом. Казалось бы, кто может напасть на человека, которого охраняют агенты КГБ и с которым постоянно ходят два мордоворота-шкафа? И как вообще возможно осуществить такое покушение? Оказалось, возможно.

Следующим утром я вышел из дверей квартиры, чтобы ехать в серпентарий за кожей змеи (могли ужа подсунуть, а нужна ядовитая змея). Спустился к подъезду, сопровождаемый охранниками — один из них шел впереди, открывая двери, когда навстречу попался старичок — благообразный, профессорского вида дедок. Я посторонился, чтобы его пропустить, и вдруг почувствовал резкий укол в шею, как будто меня ужалила пчела. Хлопнул ладонью по этому месту и… упал.

В последний момент, перед тем как упасть, увидел, как этот «старичок» вырубает двух моих мордоворотов, как беспомощных детей. Один ничего не успел сделать, второй уцепился за рукоять «стечкина», но достать не успел. Послышались два хлопка, как будто кто-то щелкнул пальцами — тихо-тихо, и здоровенные парни умерли, не успев осознать, что умирают.

Это потом я узнал, что они умерли, тогда мне было не до чего — яд в специальных стрелах, который должен был гарантированно меня убить, парализовал мое тело, как оса парализует свою жертву. Я не мог двинуться и практически не дышал. Старичок подошел ко мне, лежащему с открытыми глазами, посмотрел на меня, и что-то сделал со своей тростью. Щелкнула пружина, и из палки выдвинулся стилет, длиной не менее двадцати сантиметров. «Старичок» прицелился и точно воткнул его мне в грудь. Дважды. Потом подумал и занес стилет над моим глазом, целясь вонзить его в мозг.

Спасла меня Маша — как она потом сказала, ей почудился какой-то шум на лестничной площадке, и она на всякий случай вышла посмотреть — все ли со мной в порядке. Увидев, что человек заносит надо мной свое оружие, она вскрикнула, и тот промахнулся, ударив вскользь, рядом с глазницей. Лезвие пропороло кожу, проскрипело по кости и ударило в каменную ступень со стуком и скрежетом.

Больше киллер не успел ничего сделать. Маша включила свое главное, впрочем — пока что единственное свое оружие — Зов. Вероятно, что в этот момент она превзошла всех нимф в мире — киллера буквально скрутило дугой, он упал на колени, глаза его выпучились, и он захрипел, подползая к моей жене.

Этого я уже не видел — сознание окончательно меня покинуло после второго удара в грудь, пронзившего сердце. Как сказала Маша, после того, как она взяла убийцу в оборот и он подчинился ее воле, ею был отдан приказ — убить себя. Что киллер и проделал с великим удовольствием — что может быть приятнее, чем доставить удовольствие своему божеству? Я помню, как меня захватила нимфа — все мои мысли тогда были направлены только на то, как бы получше исполнить ее желания. И если бы она приказала — я бы убил себя… и, что прискорбнее всего — даже Василису.

Убийца взял палку со стилетом и, глядя на мою жену влюбленными глазами, вонзил лезвие себе в грудь. И упал замертво к ней в ноги.

Маша бросилась в квартиру к заветному чемодану, схватила с полки тетрадку, в которую записывала заклинания, выбрала нужное, схватила несколько ингредиентов, нужных для колдовства, надеясь про себя, что они все-таки не фальшивые, и побежала ко мне. Через минуту она уже отчитывала заклятие, сложив колдовские предметы у меня на груди.

Вполне вероятно, что я выжил бы и без ее оздоровительного заклинания — порезы в сердце закрылись через секунды после их нанесения, яд замедлили процессы в моем теле, и сердце сокращалось очень медленно, не мешая регенерации своих мышц, но сколько я бы пролежал в параличе, вот вопрос! Может, день. А может, неделю. Пока организм не избавится от введенного в него ядовитого вещества.

Как потом оказалось, оно было сродни яду кураре, парализующему дыхательную систему, и человек попросту умирал от удушья. Небольшие стрелки вылетали из устройства, похожего на авторучку — настоящее шпионское оружие. Смерть наступала мгновенно у обычных людей. Видимо, киллер был предупрежден, что я не обычный человек. Потому он решил продублировать, так сказать — контрольный тык в голову. Слава богу, не успел.

Я очнулся через пять минут после того, как Маша закончила читать заклинание. Моя регенерация плюс ее заклинание — трепещи, яд кураре! Впрочем, трепетал я. Меня трясло, руки ходили ходуном, как со страшного похмелья, и похоже — сегодня мне уже не работать. И я остался дома.

Да, тут же набежали комитетчики, расспрашивали, вернее — допрашивали, узнавали, как все было. На мои вопросы отвечали стандартным: «Мы не можем разглашать, это государственная тайна!». Мне все это надоело, и я их послал — почти матом. Не хотите «разглашать» — кто этот убийца и откуда он взялся, — хрен вам, а не мои ответы. Только тогда они с кислой миной признали, что убитый является действующим сотрудником специального подразделения КГБ. Какого — они не сказали, но тут и так все было ясно.

Второе покушение произошло ночью, через два дня после первого.

После неудавшегося покушения и моего благополучного выживания Маша категорически заявила, что не пустит меня одного никуда. И уж тем более ночью на кладбище. И увязалась за мной. На свою голову.

Ночь, луна освещает кресты, памятники, каменные надгробия. Я внимательно слежу за временем — нужна полночь. Могила, в которой лежит женщина с именем Анна, пришлось попотеть, разыскивая эту могилу. Передоверить дело никому не мог — тем более после недавних событий.

Насыпав в стеклянную баночку земли с могилы, я заметил какое-то движение в кустах возле забора и тут же сообщил об этом нашим охранникам, а их набралось целый десяток. Что, впрочем, не помогло — пуля пролетела над памятником, ударила меня в грудь, и, пройдя навылет, ранила Машу, стоявшую сзади. Хотя этот микроснаряд и был уже на излете, ему хватило сил, чтобы пробить ей кожу и мышцы, застряв где-то возле ключицы. Стреляли из какого-то мощного оружия, такого мощного, что у меня из спины вырвало кусок диаметром сантиметров пять. Только ошметки полетели. Хорошо хоть не в позвоночник — это было бы гораздо фатальнее. И ведь мы при этом были в бронежилетах!