Алёна Жукова - Страшная Маша

Через месяц Маше исполнялось двенадцать, ей не нравилось это число. Лучше бы так и остались две единички – две остроносые палочки, два вязальных крючочка. Они цепляли глаз на каждом шагу: на циферблате электронных часов, на таймере плиты или стиральной машины. Посмотришь, а они тут как тут. Почему цифра 11 выскакивает именно в тот момент, когда о ней подумаешь, а может, это игра?

– Тогда, чур, я первая, – загадывала Маша. – Время, остановись! Если заставить часы замереть, значит ли это, что время тоже остановится и мне всегда будет одиннадцать?

Однажды Маша решилась на эксперимент. В тот вечер на улице творилось что-то невообразимое. Ветер завывал под окнами, как стая волков, швырялся ледяной крошкой, валил на землю отяжелевшие от мокрого снега деревья. Маше не спалось. Рядом с диваном на журнальном столике лежал телефон, который мама забыла поставить на зарядку. Она уже час укладывала Витьку. Бывало, что в процессе укачивания мама сама засыпала на Машкиной кровати в детской, тогда Маше приходилось укладываться спать на диване в гостиной. Такой расклад ей очень нравился – можно было включить телевизор без звука, тихонько встать, побродить по квартире, постоять у окна, разглядывая луну. С Витей трудно было выспаться: во сне он скрипел зубами, повизгивал, а иногда даже ругался хриплым басом. По секрету Маша рассказала маме, что ругается он во сне со своим папой. Нехорошо ругается. Откуда только такие слова знает? И ведь дядя Володя давно умер. Как он его слышит? Мама решила проверить, не привирает ли Маша, и теперь проводила в детской все ночи напролет.

Экран телефона ожил от Машиного прикосновения. На нем высветилось число из двух единичек – 11:11. Ну конечно, по-другому и быть не могло! Она сосредоточилась на цифрах и приказала: «Время, остановись!» Похолодели и намокли ладони, сдавило виски, остановилось дыхание. Сердце отсчитывало секунды глухими ударами, а цифры… Они застыли! Сначала не поверила глазам: «Не может быть!», но ничего не менялось. От радости Маша запрыгала на диване, натянув на голову одеяло и раскинув руки:

– У-уху-ху, – завывала, изображая ужасное привидение. – Теперь я главная повелительница времени!

Что-то брякнулось об пол. Ужас! Под столом лежал мамин телефон – темный, безжизненный, с трещиной посреди экрана. Спать расхотелось, и жить тоже. За телефон точно влетит.

Всю ночь Маша вертелась без сна. По квартире нахально гулял сквозняк, хлопал дверью и форточкой. Он представлялся Маше похожим на длиннющего змея, тащившего за собой холодный липкий хвост. Ближе к утру ее сморило, и в полусне показалось, что на окне колыхнулась портьера, а на ней проступили тени. Сквозняк испугался, затих, забился в угол, подобрав хвост. В темноте послышались голоса – один скрипучий, старческий, другой глухой, бубнящий. Это были голоса давно умерших бабушки и дяди Володи. Они зловеще перешептывались:

– Пора с ней что-то делать, не оставлять же ее рядом с Витей! Его время приходит. Ишь, чего задумала – время остановить! Соплячка, – кипятился Володя.

– Тише ты, – прошамкала бабуля, – разбудишь. Никто не сможет время остановить. У каждого свой час. Вот и у доктора тоже. Скоро он будет наш.

– Какой еще доктор? Ты о чем?

– Доктор Алеша. Он Витьку вылечил, а теперь с Наташкой сошелся, стал им всем вроде папочки. Они его обожают. Не знают, несчастные, что он последние минуты доживает. Когда доктор уйдет, Витю уже никто не удержит, ведь он с рождения одной ногой в могиле. Если бы не доктор и Машка, то давно бы с внучком нянчилась, а ты – с сыном. Сам, что ли, не понимаешь? Витя уже нас слышит и с нами разговаривает, значит, к самому краешку подошел.

Шепот теней стал глуше. Маша едва различала слова. – Что толку от этих разговоров? Сказал же Витек, что без Машки и мамы к нам не пойдет, – проворчал Володя. – А мы его научим, как всю семью к нам затащить. В конце концов, все тут будут, – успокоила его бабуля. – Скорее бы. Соскучилась. Не с кем словом перемолвиться. – Да не перемолвиться, а поругаться тебе не с кем! – огрызнулся Володя.

– Тихо ты. Машка может нас видеть и слышать. А знаешь почему? Не потому, что к нам собралась, она с рождения такая – и там, и тут. И знаешь, лучше ее не злить, а то, если ей стукнет в голову нас наказать, мало не покажется. И ведь, зараза, поняла про числа. Может, что увидела наперед. Иначе с чего бы ей вдруг приспичило время останавливать? Но пока у нее кишка тонка, мала еще. Не спасет доктора. Пойдем его встречать, через пару минут заявится.

– А чего мы? Пусть его родня и встречает, – сквозь зубы процедил Володя.

– Да, ты прав. Сейчас набегут, они все уже тут. Доктор последний. Крепко их наказали. Знаешь, за что?

– И знать не желаю, – пробубнил Володя, склонившись над Машей.

Сквозняк заворочался в углу и тут же забрался Маше под одеяло. Оно задрожало от страха: «Только бы не заметили, что не сплю, только бы ушли поскорее». Маша испуганно сжалась в комочек.

– К Вите сегодня не пойдем, – прислушалась бабушка к звукам из детской, – там Наташка. Слышу, что не спит. Завтра… Кто знает, может, обоих сразу заберем. Худо ей будет после смерти доктора, очень худо. Вряд ли выживет.

Хлопнули ставни. Сквозняк прошмыгнул к двери и улизнул из комнаты. Потеплело. Одеяло уже не подскакивало на Маше, а навалилось горячей горой. Изнывая от жары, девочка приоткрыла глаза. В комнате никого не было. Она облегченно вздохнула и повернулась на бок, подложив ладошки под щеку. Очень хотелось спать, но страшные слова про смерть доктора не давали покоя. Она встала, подошла к окну. В глаза ударил ослепительный свет. Маша зажмурилась, но свет не пропал, а стал еще резче, как от фар летящего навстречу автомобиля. Послышались гудки, вой сирен, скрежет металла. Ей казалось, что под окнами на их тихой улице снимается страшное кино, в котором автомобиль Алеши, потеряв управление, летит прямо под колеса громадной фуры. Бесконечное скольжение, секунды, отбившиеся от времени, последние толчки сердца, кровавая вспышка в мозгу, невыносимая боль. Смерть… Маша с криком прыгнула в кровать и в тот же момент сама провалилась в черную пустоту, потеряв сознание. Никакой аварии под окнами их дома не произошло, это случилось совсем в другом месте…

Утром мама нашла сломанный телефон. Сначала набросилась на Машку, которая сидела на диване как истукан и даже не реагировала на крики. Остыв, Наташа извинилась: не факт, что дочь виновата, ведь столько раз сама, безрукая, его роняла – и ничего, работал. Тут точно не в Маше дело. В телефоне что-то капитально сгорело, даже пахнет паленым, да еще эта странная трещина, похожая на крючок… Зря попросила Алексея не звонить поздно вечером и рано утром – хотела, чтобы дети выспались. Договорились накануне, что он пришлет СМС, когда за ними заедет. А вот как теперь быть? Он, скорее всего, даже номер их домашнего телефона не помнит.