Карина Пьянкова - Студент по обмену

Мёрк едва заметно втянул голову в плечи. Я бы даже предположила, что ему было совестно за свой некрасивый поступок.

— Мальчик, — закатила глаза Дафна Бхатия, которая с каждой секундой выглядела все лучше и лучше, — это такая несущественная деталь, что о ней лучше просто сразу забыть.

Я тут же поняла, что полностью разделяю точку зрения однокурсника… Потому что покушение на убийство сложно считать чем-то несущественным! Однако, по-видимому, все вокруг поддерживали точку зрения миссис Бхатия, словно бы в том, что на их глазах едва не было совершено убийство — это действительно совершеннейший пустяк. Ну, разве что кроме Уильяма Лестера — вот он все еще демонстрировал готовность прибить Картину тут же и собственными руками.

— Просто Дуэйн испугался и, в целом, у него даже имелись причины для такой вспышки, — как ни в чем не бывало продолжила полицейская.

Я вслушивалась в слова Дафны Бхатия, мрачно-величественной и полностью уверенной в своей правоте, — и ужасалась не меньше прижимавшегося ко мне Тайлера. Для миссис Бхатия действительно считала, что не прошло ничего необычного, ничего дикого! Подумаешь, парень самую малость взбесился и чуть не убил нескольких человек. Совершенно будничное дело, можно сказать, житейское.

Интересно, кто еще среди этого ненормального клана пытался убить или даже убил? Дин Лестер? Я посмотрела на декана, пытаясь высмотреть в его лице пугающие признаки. Не нашла. Но много ли я вообще знаю об убийцах? Кто еще? Уильям? Кто-то из Фелтонов? Кто заставил миссис Бхатия в конечном итоге поверить, что после такого кошмара можно продолжить совершенно спокойно общаться?!

Когда волна подкатившей истерики схлынула, на смену ей пришел здравый расчет. И он нашептывал, что возможно то, с какой легкостью все простили Мёрку его выходку, — это на самом деле разумно. Если Картинка настолько легко отказался от своей затеи… значит, на самом деле и не хотел никого убивать?

— И на вашем месте, молодой человек, я бы не стал так возмущаться по поводу поступка мистера Мёрка, — нравоучительным тоном изрек Дин Лестер. — Можно подумать, сами без греха.

Кай возмущенно и обиженно запыхтел. Видимо, считал свои коварные планы по сравнению с поступком Мёрка совершенно незначительными.

Не знаю, как бы дальше развивался разговор, но тут главный виновник произошедшего переполоха упал как подкошенный, и все всполошились и заносились вокруг Картинки.

— Просто магическое переутомление, — констатировал профессор Бхатия после осмотра некроманта. — Неудивительно, учитывая несколько магических выбросов подряд. Уилли, детка, помоги перенести Дуэйна ко мне.

«Детка» недобро посмотрел на павшего противника исподлобья и выполнять просьбу ректора не спешил.

— Уилли, будет тебе, — обратился к приемному сыну декан Лестер. — Уж тебе-то как никому другому должно быть понятно, что переживает этот юношу.

Молодой преподаватель упрямо мотнул головой.

— Папа, он опасен! — воскликнул Уильям Лестер, и его голос звучал пронзительно, надрывно. Никогда прежде мне не доводилось слышать, чтобы сын декана говорил с таким чувством. — Более чем опасен! И для тебя в первую очередь!

Декан вздохнул и ласково улыбнулся.

— Что поделать, Уилли, многие из нас чертовски опасны. Большинство из нас чертовски опасны. Но возможность совершить зло не значит предопределенности. Мы не судим за преступления, которые только могут быть совершены в будущем. Так что давай-ка перетащим Дуэйна туда, где парень сумеет как следует отдохнуть.

Порой логика чужих поступков и рассуждений от меня ускользает. Но не от прочих. Что бы ни пытался сказать приемному сыну Дин Лестер, он сказал именно то, что Уильям сумел понять и принять. Он все еще не считал, что родитель поступает верно, но Лестер-старший сказал нечто такое, что позволило Лестеру-младшему начать сомневаться в собственной правоте.

Когда из прозекторской вытащили Мёрка, который все еще пребывал без чувств, ушли и все остальные, не обращая внимания ни на меня, ни на Тайлера. Только Блэр Хартвик замерла на пороге и бросила напоследок то ли сочувствующий, то ли задумчивый взгляд, однако не произнесла ни единого слова.

— Они все чокнутые, — простонал Кай. — Черный маг… Он же может просто по одному желанию своему уничтожить всех темных. У него огромная, непомерная власть над нами. Если бы не стало Мёрка — все темные во всем мире вздохнули бы спокойно. Но нет… Нет, они решили поиграть в благородство и милосердие. Оставили бомбу, которая может рвануть в любой момент.

Возможно, так и есть — бомбу. Но эта бомба была живым, думающим человеком.

— Может, они не играют? — спросила я у Кая. — Может, все так и есть? Они благородные и милосердные люди, которые готовы простить оступившихся. И не только простить, но и помочь?

Молчание Тайлера стало до того тяжелым и выразительным, что как будто бы обрело плоть.

И в молчании мы с однокурсником, который со смущением опирался на мое плечо, покинули владения некромантов.

Мёрка я увидела только на следующий день, и выглядел он… не то чтобы цветуще, но, по крайней мере, не походил на человека не в своем уме.

Вокруг черного мага как акула вокруг раненого пловца кружил Уильям Лестер. Он не подбирался чересчур близко, но всегда маячил где-то неподалеку, непримиримо сверкая глазами. Даже если члены его семьи и махнули рукой на потенциальную опасность, молодой преподаватель явно не собирался проявлять такое же легкомыслие. Видимо, вид отца при смерти произвел на Уильяма сильнейшее впечатление.

Довольно странно, если честно. Гибель родной матери для Лестера-младшего, похоже, была событием даже в какой-то мере радостным, но вот за приемного отца он переживает так сильно.

— Чего это ты так пялишься? — не могли за завтраком не заметить странностей в моем поведении подруги.

Я пожала плечами.

— Просто Лестер что-то сегодня излишне беспокойный. Так и мечется по залу, — отозвалась я, осознавая, что клубок лжи теперь будет только расти и расти с каждым прожитым днем. Рассказать подругам сейчас я не могла уже совершенно ничего.

Темные маги, черным маги, убийства, переписывание истории… каждая ниточка лжи тянула за собой другую ниточку, они переплетались в одну чудовищную паутину, в которой я увязла окончательно и бесповоротно.

— Да, оживился, — согласилась со мной Гарри. — Даже чересчур оживился, как по мне. Какая муха его укусила?

Бледная и в татуировках муха, которая старательно не смотрела в сторону упорно следующего за ней преподавателя.

— Кто его разберет? — пожала плечами Дебора. — Он же вообще странный. Всегда таким был.