Алексей Калинин - Ведарь [СИ]

– Вон к той сосне! – крючковатый палец ткнул в обширный ствол на другом берегу.

– Опять в воду лезть, – проворчал Иваныч.

– Тебе-то зачем? Молодой сам сбегает. Забери арбалет из корневищ, не пугайся друзей, они мирные, – проговорил старик, сбрасывая с плеч рюкзак.

– Каких друзей? – переспросил я, расшнуровывая берцы.

– Старых знакомых, не бзди, они тебе понравятся. И будешь через речку переходить – прихвати пару окуньков, а то ушицы захотелось. Осточертела эта зайчатина с тушенкой! – пока старик говорил, внимательные глаза обшаривали местность,

– А мне щуку или форель! – поддержал шутку Иваныч.

Все бы издеваться, а ещё взрослые люди.

Ледяная вода сразу выбила зубную дробь, стоило ей подняться до середины бедер в самом глубоком месте. Ноги тут же свело судорогой, и на негнущихся балясинах я кое-как перебрался на другой берег. Со стоном повалившись на землю, я кинулся растирать онемевшую кожу. Пупырышки покрывали синие ноги. Как ещё там рыба плавает?

– Ты помыться пришел, или всё-таки за нужной вещью? – окликнул с того берега Сидорыч.

Иваныч срезал длинный прут орешника и теперь заострял его. Я же двинулся дальше, к указанному дереву. На подходе к нему я увидел – о каких друзьях говорил Сидорыч. Раскиданные в хаотичном беспорядке белые кости. Три или четыре человека нашли своё упокоение у этого дерева.

Зная специфический юмор моих спутников, я мог предположить, что их выложили в форме указателя, как в книге об острове сокровищ. Но у нас не необитаемый остров, а живая тайга, поэтому голодное зверье подчистило и разбросало кости как попало. Сквозь темнеющие глазницы раздробленных черепов пробивается молодая травка. Дикие животные так погрызли, или улыбающийся на другом берегу реки тщедушный старичок? Оставалось лишь гадать, ехидный старик вряд ли расскажет правду.

Между раскинувшихся корневищ огромной сосны не виднелось никакого оружия, зато обнаружился свернутый шланг, с зигзагообразным черным узором на серой трубке. Я отпрянул, когда конец этой трубки поднялся и посмотрел на меня холодными черными глазками, из приоткрытой щели вылетел и подразнил красный узкий язычок.

Гадюка!

Вот кого не хватало до полного счастья.

Берцы опрометчиво оставил на другом берегу – я же только туда и обратно. Вот и стою сейчас, холодея изнутри. Как и многие люди, я не лишен страха и омерзения перед ползающими гадами. Бусинки заворожено смотрели, как я поднимаю оказавшийся под рукой череп: да простит меня бывший владелец. Гадюка почуяла недоброе, так как кольца расширились и приплюснутая голова поднялась чуть выше, язычок снова подразнил и скрылся. Аккуратно отойдя на пару метров, я метнул черепом в сосну над змеей. Все же живое существо, хоть и мерзкое, но убивать просто так, потому что не понравилась…

Череп звонко хрустнул от удара о твердую кору сосны, и змею осыпало белыми кусками, напополам с оторвавшейся коричневой корой. Испуганная тварь метнулась прочь, скользя меж раскиданных костей, почему-то вспомнились пушкинские стихи о Вещем Олеге. Волна омерзения ещё раз прошлась по моему телу, прежде чем я смог приблизиться к сосне.

– Ты там кегельбан затеял, ведарь-некрофил? – вполне ожидаемая подковырка с другого берега.

– Нет, тут змея лежбище устроила! – чтобы хоть как-то оправдать свои действия откликнулся я.

– Да-да-да, рассказывай теперя! – вставил свои пять копеек Сидорыч, – Михайло, а кто такой некрофил?

Тот вполголоса объяснил ему суть оскорбления.

– Эх, и ёжик твою маму увидел и тут же облысел! Ты чой-то там удумал, паря? – тут же окликнул старый берендей. – Ты уж там над покойниками не изгаляйся! Не для того они там положены. Хватай пулялку свою, да вертайся в зад.

Хватай пулялку – найти бы её еще. Осмотр ничего не показал, пришлось найти палку и потыкать между корней на предмет скрытого тайника. На другой стороне от лежки змеи отозвался глухой звук, зря гадюку с места сгонял. Внимательно осмотрел место на наличие прочей противной живности и разгреб павшие иголки.

Под широким листом коры обнаружилась узкая нора. Пошарив рукой, я нащупал твердые корни сосны. Не толще пальца, но сквозь сухую сетку пустота. Я заглянул – где-то вдалеке мерещится свет. Придется лезть, вряд ли берендеи полезут за меня.

Приходилось раздвигать корни, продираться сквозь пахнущие живицей заросли. Что-то мне это напомнило.

Уползай, малыш, уползай!!!

С боков сдавливает земля. Впереди что-то светлеет. Нора широкая. Похоже, что раньше здесь размещалась большая волчья семья – попадались мелкие косточки со следами небольших зубов. Сейчас же по покинутому жилищу полз одинокий ведарь.

Романтика!

Звуки сзади заглушаются. Слышится моё дыхание и шорох земли, в уши гулко ухают удары сердца. Струйки земли за шиворот, труха в лицо, паутина на ресницах. Словно я вернулся в детство, в то солнечное утро, когда…

Нора закончилась. Небольшая пещерка, где сидеть можно только согнувшись в три погибели. Лаза в потолке нет, но есть уходящее влево отверстие, в него-то и виднеется далекий свет.

Пошутили! Шутники, блин! Эх, я сейчас и вылезу, эх, я сейчас и выскажу! Как же так можно? У меня тетя при смерти, непонятно, что случилось с девушкой, а им лишь бы развлекаться!

Когда я повернулся к выходу, то рукой наткнулся на незаметное углубление в стене. Закиданное землей – не сразу и увидишь, а в темноте и подавно!

Из-под земли показалась полуистлевшая ткань холщевины. Корни сосны успели прошить её насквозь, пришлось выдирать твердые щупальца, чтобы достать мешок, не повредив находящегося внутри арбалета. Зацепилось за растущий корешок, но я уперся посильнее и дернул. С треском рвущейся ткани мешок освободился из деревянных оков. В лицо дождем полетели мелкие камушки, остатки корешков и черная земля.

Что-то твердое. Я пополз обратно. В детстве меня вытащили, а тут приходится лезть назад самому. Но лучше сам, чем с лапой перевертня.

Подобные мысли проносились до тех пор, пока не вылез наружу, вытолкнув вперед мешок.

Тут же последовал комментарий с другого берега, но у меня не было никакого желания отвечать колкостью, поэтому возглас остался без внимания. Я поднялся с земли и начал разворачивать полуистлевшую ткань.

На солнечный свет показалось коричневое ложе арбалета, черные плечи из неизвестного металла, винтовочный приклад в непонятных рунах. Этот арбалет мало похож на виденный в фильмах, скорее соединение древнего и современного. Медные вставки позеленели от времени, тетива аккуратно обмотана вокруг плеча. Красивое, мощное оружие, внушает спокойствие и уверенность.

На улице с таким не походишь, сразу же возникнут вопросы у представителей власти: мол, где взял, да есть ли там ещё такие. Я прикинул приклад к плечу, на ложе черные прорези, скорее всего крепления для оптического прицела. Тот самый арбалет, что я видел в том загадочном сне, когда меня вырубили после танцев!