Карен Линч - Пешка [ЛП]

К моему лицу прикоснулись холодные руки.

— Джесси, ты слышишь меня?

— Мимм, — я повернула голову набок и прижалась горячей щекой к ладони.

— У неё жар, — произнёс голос.

Заговорил второй голос:

— Ничего подозрительного не вижу. Думаешь, её отравили?

Руки исчезли, и тёплое дыхание защипало мои губы. Кто-то глубоко вздохнул и затем тепло исчезло.

— Я что-то чувствую, но слишком слабый след, чтобы определить, — рука коснулась моего лба. — Нам надо сбить лихорадку.

Вместо руки на лоб легла холодная влажная ткань. Она принесла небольшое облегчение от огня, пылающего внутри меня.

— Люди, склонны подцеплять инфекцию, когда их ранят, — произнёс второй голос. — У неё есть какие-нибудь раны?

— Нет, насколько я могу видеть.

Ладони скользнули по моим рукам. Холодный воздух поцеловал мою кожу. Кто-то откинул одеяло.

— Вот. Похоже на ножевой порез, но не похоже, что он воспалился.

— Чёртов тролль, — промямлила я.

Кто-то похлопал меня по щеке.

— Джесси, тролль тебя ранил?

Я улыбнулась, или мне причудилось, что я улыбнулась.

— Да. Но я схватила его.

— Колош, — в унисон произнесли голоса.

Казалось, два голоса завели разговор, но я не могла ничего из того, что они говорили разобрать.

— Всё будет хорошо. Фаолин отправился за противоядием, — сказал мужской голос, который начал казаться знакомый.

— Фаолин такой милый, — сонно пробормотала я.

Мужчина усмехнулся.

— Теперь я точно знаю, что тебя отравили. Давай-ка, присядь.

— Спать хочу, — слабо запротестовала я, когда он поднял меня.

— Никакого сна. Ты должна быть в сознании.

Я подняла тяжёлые веки и увидела мужское горло и линию челюсти. Лукас?

Он опустил меня на кресло в гостиной комнате. Только комната была совсем не похожа на мою гостиную. Калейдоскоп ярких цветов застил глаза, и комната искорёжилась. Напротив меня, там, где должен был быть домик-шалаш Финча, стена из лозы вздымалась подобно змеям.

Ух ты. Это был самый безумный сон в моей жизни.

Иллюзорный Лукас исчез и появился с полотенцем. Он приложил холодную ткань к моей щеке и начал протирать моё пылающее лицо.

Я вздохнула и снова закрыла глаза.

— Так приятно.

Он похлопал меня по щеке.

— Не спать, Джесси.

Я раздражённо застонала и с трудом открыла глаза. Иллюзорный Лукас был таким же властным, как и настоящий Лукас.

— Как она? — поинтересовался другой голос.

Фаолин. Что он здесь делал? Это же мой сон, чёрт побери, и я должна была вправе выбирать кто был в нём.

— Так же, — ответил Лукас.

Он встал и внезапно передо мной присел Фаолин. От его близости я вжалась в спинку кресла.

Фаолин поднёс к моему рту нечто похожее на маленький красный листочек.

— Съешь это.

Я плотно сжала губы и покачала головой. Я не такая уж и дура, чтобы есть что-то из его рук.

— Это тебе поможет, — сказал он, бесцеремонно прижав листок к моим губам. — Ешь.

Я упрямо уставилась на него, что было подвигом, учитывая как сложно мне было сосредоточиться.

Фаолин нахмурился.

— Мне что заставить твоего спрайта съесть кусок, чтобы доказать безопасность?

— Оставь моего бра…

Он впихнул листок мне в рот и зажал рукой челюсть, не дав мне выплюнуть. Выбора не было. Я прожевала листок. Почти пресный, но мне показалось, что я ощутила слабый запах цитрусовых.

Он выждал, пока я не проглотила листок, и только потом отпустил меня.

— Жить будешь.

— Что-то ты не очень рад.

Если я и сомневалась, что это был сон, все мои сомнения исчезли, когда уголки его рта подёрнулись в усмешке. Ничего себе. Улыбка изменила всё его лицо, и я едва ли узнавала его.

— А ты симпатичный, когда не угрюмый, — сказала я ему, потому что во сне я могла такое сказать Фаолину. Настоящий Фаолин никогда бы так не улыбнулся.

Позади меня разразился смех, и улыбка Фаолина испарилась, словно её никогда и не было. Он встал и обошёл меня, исчезнув из виду. Я слышала, как они с Лукасом разговаривают на пониженных тонах, но была слишком уставшей, чтобы прислушиваться. Мне хотелось только спать.

— Нет, не спать, — Лукас нежно встряхнул меня. Я открыла глаза. — Тебе пока что нельзя спать.

— Но я так устала, — заныла я.

— Знаю, но ты должна бодрствовать пока не подействует противоядие.

Я откинула голову и, прищурившись, посмотрела в потолок. Во всей комнате только он не кружился.

— Отстойный сон.

Прошло несколько часов, а может и дней, пока я пыталась держать глаза открытыми, и кто-то постоянно меня пинал, будя меня, когда я засыпала. Иногда это был Лукас, иногда Фаолин. Они давали мне воду, и это было истинным наслаждением для моего пересохшего горла. Но когда я просила ещё воды, мне говорили, что меня начнёт тошнить.

И только когда небо за окном окрасилось розовым заревом, в моей груди расцвёл жар. Он быстро распространялся по моему телу, становясь всё горячее и горячее, вплоть до того, что уже стало казаться, что я вспыхну. Я закричала и попыталась встать, но руки на моих плечах удерживали меня в кресле.

— Вот так, лифахан. Худшее позади.

Огонь во мне погас так же быстро, как и вспыхнул, сделав меня вялой, подобно тряпичной кукле в пропитанной потом одежде. Комната больше не кружилась перед глазами, но всё ещё было как во сне. Я проснулась или спала?

Я заёрзала в кресле и состроила гримасу, ощутив на коже влажную ткань одежды. Мне надо было скинуть эту одежду. Схватив футболку за край, я попыталась стянуть её, но она прилипла к телу.

— Что она делает? — спросил Фаолин.

— Раздевается, судя по всему.

Я захихикала. Я раздеваюсь? Скорее, дело в Виолетте. Эта девушка была эксгибиционисткой, каких ещё поискать. Должно быть, они говорят о ней.

— Виолетта? — позвала я. — Можешь помочь мне? Моя одежда вся мокрая, и думаю мне надо пописать.

— Оставлю тебя разбираться с этим, — сказал Фаолин.

Неужели я расслышала веселье в его голосе? Да уж. Я однозначно всё ещё спала.

Лукас сгрёб меня на руки и отнёс в ванную комнату, где поставил меня перед унитазом. Он оставил меня одну, а после того как я сделала свои дела, он вернулся и принёс небольшую охапку одежды.

— Развернись, — приказал он, и я подчинилась, прижавшись к нему спиной.

Он схватил край моей футболки и стянул её через голову. Хлюпнув, футболка приземлилась на пол. Этот звук напомнил мне ситуацию в его спальне. Только на этот раз обнажённой до талии была я. В животе всё затрепетало, но по какой-то причине я вовсе не испытывала стыда.

— Подними руки, — хрипло произнёс он.

Я ухмыльнулась, посмотрев на шторку душа.

— Ты арестовываешь меня?

— Нет, но я начинаю думать, что ты более опасная, чем кажешься.

Он поднял мои руки и надел на них сухую футболку. Я опустила руки, и натянула футболку.