Карен Линч - Пешка [ЛП]

Лукас вложил в мои руки сухие шорты.

— Я отвернусь, чтобы ты смогла переодеться.

Я едва не упала, пытаясь вылезти из влажных шорт.

— В последний раз, когда я была с парнем в ванной комнате, он попытался облапать меня.

— Зачем ты пошла в ванную с парнем?

Я раздражённо фыркнула.

— Я не пошла с ним в ванную. Я была на вечеринке, и он пошёл следом за мной.

— Он сделал тебе больно? — в голосе Лукаса появилась грань, которой раньше там не было.

— Нет. Но я как бы немного остро отреагировала. Я виню в этом папу. Он попросту вбил в меня все методы самообороны.

Лукас усмехнулся.

— И что ты сделала?

Я наконец-то смогла надеть сухие шорты.

— Давай просто скажем, что у бедного Феликса была очень забавная походка всю неделю.

— Похоже, он это заслужил.

— Заслужил. Но после этого ни один парень в школе не приближался ко мне, за исключением Трея Фаулера.

Я скривила лицо, но Лукас не видел этого, так как стоял спиной ко мне.

Некоторое время Лукас молчал.

— Трей твой парень?

— Боже, нет. Я не настолько отчаялась, — переодевшись полностью, я упёрлась рукой в стену. — Я закончила.

Меня вовсе не удивило, что он снова сгрёб меня на руки и отнёс в спальню. Должно быть это тема фейри — постоянная потребность туда-сюда носить женщину. В голове возникла мысль, как он носит подобным образом других женщин, и у меня возникло неприятное тянущее чувство в животе.

Вместо того чтобы уложить меня в постель, он усадил меня на кресло, стоявшее в углу.

— Сиди тут.

Он ушёл и вернулся с влажным полотенцем. Встав передо мной на колени, он протёр полотенцем моё лицо и шею.

Этот жест вовсе не был похож на отношение к кому-то, кому ты был обязан. Этот жест походил на нечто большее, но мой разум пока что бы слишком сумбурным, чтобы понять.

— Мы друзья? — спросила я, как только он закончил протирать моё лицо.

Он положил руки на подлокотники кресла. Его глаза были тёмными и бездонными.

— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями, Джесси?

— Да… но не говори Виолетте.

— Ты не хочешь, чтобы она знала, что мы друзья?

Я взмахнула рукой.

— Дело не в этом. Виолетта считает, что я должна замутить с тобой, потому что… ну, сам знаешь.

— Знаю что? — судя по его виду, он очень старался сдержать улыбку.

— Что фейри лучшие в мире любовники, — сказала я, словно он не знал. — Я постоянно твержу ей, что всё не так, но ты не знаешь мою подругу. Хорошо, что я не рассказала ей о том, что подумывала поцеловать тебя. Она с меня бы не слезла.

Жар вспыхнул в его глазах.

— Ты думала о поцелуе со мной?

— Мне было любопытно, каково это будет.

— А сейчас тебе уже не любопытно? — его голос стал низким и хриплым, и воздух между нами, казалось, стал трещать от напряжения.

Мой взгляд упал на его рот, и я сглотнула. Я только что сказала ему, что хочу с ним дружить, но друзья не думают о том, о чём думаю я. Одна часть меня говорила, что испытываемые мной чувства были естественной людской реакцией на фейри Высшей расы, и нечего тут стыдиться. Другая же часть меня возражала, твердя, что идти на поводу желания было плохой идеей, поскольку между мной и Лукасом ничего не могло быть.

Но всё перекрывал голос Виолетты, звучавший в моей голове, крича на меня перестать слишком загоняться по каждому поводу, и хотя бы раз в жизни повести себя импульсивно.

Я схватила его за рубашку и притянула к себе. Другой рукой скользнула по его шее и, подалась вперёд, легонько коснувшись его губ своими губами. От его вкуса внизу живота растёкся жар, и я возжелала большего. Я провела языком по его губам, и уговаривать его дальше не пришлось.

Лукас запустил руки в мои волосы, овладев моими губами и показав мне, почему я была так им увлечена. Его поцелуй был неторопливым и сексуальным, и в то же время требовательным. И мне оставалось только цепляться за него, потерявшись в ощущениях. Никто никогда не целовал меня так, и я знала, что ни один поцелуй после этого не сравнится с ним.

Я хотела возразить, когда он разорвал поцелуй, но испытывала лёгкое головокружение и была не в состоянии говорить. Он прикоснулся своим лбом к моему, его дыхание было сбивчивым, а руки всё ещё запутаны в моих волосах. Одной рукой он нежно скользнул вниз по моей шее, и я едва не растаяла.

— Я был прав, — произнёс он. — Ты очень опасна, Джесси Джеймс.

Меня накрыло разочарованием.

— И поэтому ты остановился?

Он отстранился и посмотрел в мои глаза.

— Я остановился, потому что ты не в себе. Я совершил в своей жизни несколько сомнительных вещей, но воспользоваться женщиной никогда не было одним из этого.

— Но мне нравится то, как ты целуешь меня. Повторишь, когда я приду в себя ?

Смех Лукаса прозвучал выстраданным.

— Нет, микалаех . Но не потому, что не хочу.

Его слова подсластили пилюлю отказа. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, почувствовав себя сонной и удовлетворённой.

— Давай отнесём тебя в кровать, и ты отоспишься.

Он поднял меня и уложил в постель.

— Спасибо за заботу, — я свернулась клубком на боку. — Ты так и не ответил на мой вопрос.

Лукас накрыл меня одеялом.

— Что за вопрос?

— Мы друзья?

Он костяшками пальцев провёл по моей щеке.

— Да. А теперь спи.

Громкий стук вырвал меня из глубокого сна, и я резко вскочила в постели. Я недоуменно осматривала комнату, но из-за головокружения мне пришлось снова лечь.

Я накрыла рукой глаза, закрывая их от дневного света, льющегося из окна, и попыталась вспомнить, как я тут оказалась. Я вспомнила, что у меня была жёстокая простуда, но помимо этого всё остальное было беспорядочной смесью туманных образов и обрывков разговора, который не имел вообще никакого смысла.

Звук упавшей на пол сковородки вынудил меня встать с кровати и подойти к двери на шатающихся ногах. Кое-как добравшись до кухни, я остановилась как вкопанная от вида Виолетты, стоящей у плиты и готовящей яичницу.

Она обернулась и, осмотрев меня с ног до головы, сморщила нос.

— Покойники и то лучше выглядят.

— Да, и состояние у меня такое, — я села за стол, у меня снова началось головокружение. — Сколько времени?

— Почти четыре.

Она выложила яйца на тарелку, добавила немного бекона и гренок в масле. Когда она поставила еду передо мной, в животе болезненно заурчало. Интересно, когда я ела в последний раз?

Виолетта принесла стакан апельсинового сока.

— Ешь, давай.

Я набросилась на яичницу и вновь заговорила, только когда почти прикончила её.

— Когда ты пришла?

Она оторвалась от мытья посуды и посмотрела на меня.

— Около двух. Прошлым вечером ты мне так и не написала, поэтому я посчитала, что ты уснула. Утром я позвонила, но ты не ответила. Когда я пришла, ты была в полной отключке. Похоже, ещё та у тебя была простуда.