Лаура Таласса - Песнь экстаза [litres]

Я обнимаю себя руками, чтобы унять дрожь. Я чувствую себя так, словно надо мной надругались в моем собственном доме, в моем убежище.

Дес отбрасывает перья и идет к стеклянным дверям. Насколько я могу судить, они заперты изнутри.

Он прикасается к губам кончиками пальцев. Я чувствую присутствие его магии; она набирает силу с каждой секундой. Мои наэлектризованные волосы потрескивают.

– Ты находишься под моей защитой, – говорит он. – Уже очень давно. И тот, кто это сделал, каким-то образом узнал о наших отношениях.

Когда он говорит, доски пола трещат у него под ногами, и стеклянные двери за его спиной начинают дребезжать, как прошлой ночью, во время бури. Я слышу хруст – одно из стекол треснуло.

– Никто – никто – не смеет прикасаться к существу, находящемуся под моей защитой.

За спиной Торговца на миг появляются крылья и тут же исчезают.

Я всего лишь женщина, и могу признаться, что в этот момент побаиваюсь Деса. Я чувствую не только магию, но и дикую ярость. И в очередной раз четко осознаю, насколько сильно эльфы отличаются от людей. Их гнев сильнее, он более разрушителен, чем может вообразить себе обитатель Земли. И терпение у них заканчивается намного быстрее.

Лицо Деса искажает жестокая, безжалостная гримаса, и я понимаю, что он вот-вот потеряет контроль над собой.

– Пожалуйста, только не убивай никого из-за меня, – прошу я. Тогда, семь лет назад, дело едва не дошло до убийства.

Он смеется, но это жестокий смех.

– Все бусины мира не заставят меня согласиться выполнить твою просьбу. – Торговец подходит ко мне, сжимает в руках мое запястье.

Глаза его горят, но постепенно он успокаивается.

– А теперь, херувимчик, – медовым голосом говорит он, – твоя первая расплата за сегодняшний день. Ты переезжаешь ко мне и будешь жить там до тех пор, пока не избавишься от всех бусин.

Март, семь лет назад

Дес сидит на моем письменном столе, положив ногу в тяжелом ботинке на спинку компьютерного кресла. Спиной прислонился к оконной раме. Он рисует. Студенты, которые проходят из общежития в аудитории и обратно, должны видеть его силуэт за стеклом. Моя комната на втором этаже женского общежития, и окно выходит во двор кампуса. Любой, кто проходит мимо, должен видеть в окне могучую фигуру Деса.

Но его никто не видит. Я в этом абсолютно уверена: если бы кто-то заметил мужчину в окне, комендант общежития ломилась бы в дверь самое большее через две секунды.

Время посещения давно закончилось.

А это значит, что Торговец снова каким-то образом скрывает свое присутствие.

– В чем дело? – спрашивает Дес, не поднимая головы. Он продолжает рисовать углем в скетчбуке, который я ему недавно купила.

В этом зрелище не было бы ничего особенного, если бы он держал уголь и блокнот в руках. Но руки Деса, как обычно, сложены на груди. Альбом и уголек парят в трех футах от Деса, и рисунок возникает на бумаге сам собой.

– Ни в чем.

– Врешь.

Я вздыхаю, глядя на рисунок со своего места на кровати.

– Ты стесняешься показываться вместе со мной? – спрашиваю я.

– Что? – Уголь замирает в воздухе.

Щеки начинают розоветь. Это унизительно.

– Ты стесняешься показываться вместе со мной? – повторяю я.

Торговец смотрит на меня, недоуменно наморщив лоб.

– А почему ты об этом спрашиваешь?

Сердце тоскливо сжимается. Он и не думает ничего отрицать.

– Видимо, так и есть.

Дес исчезает с подоконника и возникает на кровати рядом со мной. Блокнот и уголь летят на пол.

– Херувимчик, – говорит он и берет меня за руку, – я даже представить себе не могу, откуда у тебя эта безумная идея. Почему, скажи на милость, я должен стесняться тебя?

И все мои тревоги исчезают, словно по волшебству. Я даже немного злюсь на себя за то, что Дес с такой легкостью управляет моими эмоциями.

– Ты всегда используешь магию, чтобы тебя никто не видел, когда ты со мной, – объясняю я.

Он сжимает мою руку, и от этого прикосновения мне кажется, что кожа начинает сиять, а кровь быстрее бежит по жилам.

– Калли, ты упорно продолжаешь считать меня нормальным, обычным человеком, забывая, что я – в списке преступников, разыскиваемых политией. В эту минуту дюжина наемников роет землю, чтобы меня найти. Кроме охотников за головами, меня ищут недовольные клиенты и враги, и они не побрезговали бы использовать тебя, чтобы до меня добраться. Скрываться – моя вторая натура, особенно когда я с тобой.

Звучит логично.

Он не поднимается с кровати, не отпускает мою руку. Такое чувство, будто мы подошли к пределу, за которым нас ждет нечто новое, и чем дольше он смотрит на меня, тем сильнее мое волнение.

Его серебристые глаза темнеют. Я уже видела такое выражение лица у других мужчин, и не раз. Но только не у Деса. Я слышу стук собственного сердца.

Я теряю равновесие и чувствую, что сейчас упаду в эту бездну, навстречу этим глазам, этому лицу.

Если бы мне нравилось в нем только лицо! Тогда мне было бы легче справиться с собой. Но все не так просто: Торговец спас мне жизнь несколько месяцев назад и с тех пор продолжает спасать ее. Мне нравится в нем то, что он такой же изгой, как и я, то, что он безнравственный, что он преступник, и что не пытается оправдываться. Мне нравится, что ему безразлично мое прошлое, пусть оно тоже в каком-то смысле преступное и безнравственное.

Мне нравится, что он научил меня играть в покер, что я заставила его посмотреть «Гарри Поттера»… и прочесть все книги о нем (невежда, он даже не знал, кто такой Гарри Поттер). Мне нравится, что он берет меня с собой на встречи с клиентами в далекие экзотические страны, что моя комната превратилась в склад сувениров, купленных нами вместе.

Мне нравится, что он пьет эспрессо из крошечных чашечек, что я могу делиться с ним своими секретами, несмотря на то, что сам он ничего о себе не рассказывает. С момента пробуждения я жду вечера, жду встречи с ним.

Он – свет моей жизни.

В принципе, меня устраивает и дружба, но сегодня, когда он так смотрит на меня, мне хочется большего.

– Останься на ночь, – шепотом прошу я.

Дес открывает рот, и я клянусь – Богом клянусь, – что он уже готов сказать «да».

Но он отводит взгляд, моргает; я вижу, что ничего не выйдет.

Он неопределенно хмыкает, отпускает мою руку.

– Херувимчик, так нельзя.

– Я уже совершеннолетняя.

Он отстраняется от меня, физически и эмоционально. Я прекрасно знаю, что в такие моменты нельзя уговаривать, умолять, давить на него, но ничего не могу с собой поделать.

Несколько коротких секунд Дес принадлежал мне. И я абсолютно уверена в том, что мне это не показалось, что это правда.

– Тебе всего шестнадцать лет, – отвечает он.