Лаура Таласса - Песнь экстаза [litres]

Я уклоняюсь, не обращая внимания на приступ тошноты, и он не успевает схватить меня. Некоторое время он тщетно пытается до меня дотянуться.

– Ты, мерзкая, грязная тварь! – ревет он. – Я мог бы убить тебя прямо сейчас! Сию минуту!

Сирена просыпается, и мое тело начинает светиться.

– Мог бы ? – переспрашиваю я чарующим голосом, стараясь говорить ехидно. – Почему бы тебе не войти и не осуществить это на практике?

Тюремщик снова ревет. Очевидно, ему запрещено даже пальцем ко мне прикасаться. Ведь Карнон считает, что в моем лице приобрел рычаг давления на Деса.

– А может, ты боишься? – небрежно спрашиваю я, прислоняясь к каменной стене. – Надо же, лев испугался маленькой женщины.

Он рычит и колотит кулаками по решетке до тех пор, пока другой охранник, с лошадиными ушами, не оттаскивает его, бросая на меня грозный взгляд. Но мне совершенно не страшно; ничто не может напугать меня сильнее, чем ожидающая меня участь.

Я смотрю, как они уходят, и в кои-то веки радуюсь тому, что моя сирена не боится ничего и никого. Животные чувствуют такие вещи, а ведь мои охранники – наполовину животные. В принципе, они не так уж сильно отличаются от Эли.

Я сползаю по стене, откидываю голову назад и касаюсь затылком холодных камней. Я совершенно лишилась сил, а сколько я провела в темнице? Сутки?

В таких местах ломаются быстро.

– Эй, женщина, – доносится из соседней камеры голос другой заключенной. Стражники ушли. – Ты в порядке?

– Ага, – слабым голосом отвечаю я. Свечение сирены угасло, магия покинула меня. Я чувствую бесконечное изнеможение.

– Ты вела себя смело. Опрометчиво – нет, даже глупо, – но все равно смело.

Я с большим трудом усмехаюсь. Я мало знаю о феях, но догадываюсь, что они способны замаскировать оскорбление под комплимент.

Я поднимаю голову.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Этериал, – отвечает она. – А тебя?

– Каллипсо.

– Ты здесь недавно, да? – продолжает фея.

– Ага, – вздыхаю я, разглядывая зарубки на стенах.

– Сколько раз ты встречалась с Королем Фауны? – спрашивает соседка после короткого молчания.

Значит, я не единственная из заключенных, кто удостоился его внимания. Так я и думала.

– Один раз.

– О, значит, для тебя веселье только начинается, – говорит она.

Услышав это, я улыбаюсь. Мои соседки – воины . Эти женщины крепче многих мужчин и телом, и духом. Почему-то это вылетело у меня из головы. Думая об исчезнувших феях, я представляла себе спящих женщин, запертых в стеклянных гробах. Я не подумала о том, что они, наверное, боролись так же, как собиралась бороться я сама. Но сейчас, услышав шутку Этериал о нашем жутком положении, я все вспоминаю.

– А ты сколько раз была у него? – спрашиваю я.

– Четыре, – отвечает она. – И теперь не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Первым делом он лишает нас способности двигаться. Не хочет, чтобы его женщины сопротивлялись.

– Значит, вот зачем он меня поцеловал… – шепчу я. – Это способ нас обездвижить? – Шевелю пальцами на руках и ногах. Я еще могу это делать.

– Среди прочего – да, – мрачно отвечает она.

По спине бегут мурашки.

– Что значит «среди прочего»? – спрашиваю я.

Помолчав, она отвечает:

– Только не говори, что не чувствуешь болезни, которая поселилась в твоем теле.

Да, была тошнота и головокружение, но после того, как меня вырвало, отвратительное ощущение ушло. Сейчас я просто чувствую слабость. Страшную слабость.

– А потом, конечно же, последует самое главное – он заделает нам детей, – добавляет она. – Ты ведь еще не знаешь об этом?

– Знаю. Извини, сюрприз испорчен, – усмехаюсь я. – Однако в душе еще теплится слабая надежда на то, что беременность наступит в результате непорочного зачатия, – добавляю я. Это шутка, но лишь отчасти.

– Непорочное зачатие? – повторяет Этериал таким тоном, словно мое предположение ее рассмешило. – Интересно будет посмотреть на то, как всех нас, пленниц, магическим образом обрюхатят в одно мгновение. – Она хмыкает. – Ты мне нравишься, женщина, – говорит она.

– Я сирена. – Не знаю, зачем я это говорю. Может быть, потому, что не хочу казаться слабой смертной среди всех этих храбрых воительниц.

– Сирена? – Она присвистывает. – А я-то надеялась, что Карнон не тронет тебя – ведь ты из расы людей и все такое прочее. Только без обид, ладно? – добавляет она. – Лично я в свое время развлекалась с земными женщинами, но для некоторых из нас это табу.

Я вспоминаю слова Карнона.

– Я слышала об этом.

Некоторое время мы молчим, размышляя о постигшей нас судьбе.

– Ты из какого королевства? – наконец спрашиваю я.

– Из Королевства Дня. – Она тяжко вздыхает. – Я была стражницей в королевском дворце, а теперь сама стала узницей. Как тебе ирония?

Больно думать об этом. Больно слышать ее историю, осознавать, в каком положении она сейчас находится, больно вспоминать о собственном прошлом.

– Расскажи мне, – продолжает фея, – как случилось, что женщина с Земли очутилась в этом аду вместе с нами?

– Мне в жизни чертовски не везет, – хмуро отвечаю я, разглядывая свои ладони.

Из соседней камеры доносится хриплый смех.

– Видимо, в здешних местах это заразно.

Я невольно улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что в тюрьме я обзаведусь подругой из числа эльфийских воительниц?

Я рассеянно наблюдаю за тюремщиками, которые обходят галерею напротив. У большинства есть что-то от животных – усы, хвосты, копыта. Но есть и другие – они выглядят вполне нормально.

Может, это эльфы из других королевств? А может, люди ? Я чувствую, как колотится сердце при этой неожиданной мысли.

– Эй, Этериал, послушай, можешь оказать мне услугу? – спрашиваю я, разглядывая повара в униформе, который раздает заключенным обед. Отсюда мне кажется, что это человек, но, с другой стороны, с такого расстояния трудно сказать наверняка.

– Чего ты хочешь, сирена?

Я не свожу взгляда с повара.

– Ты можешь по виду отличить человека от эльфа? – спрашиваю я.

– Почти всегда, – отвечает она. – А что?

Я чувствую странное возбуждение.

– А с тех пор, как ты попала в тюрьму, ты видела здесь людей?

– Хм, не припоминаю. Хотя… я об этом как-то не задумывалась.

Я пристально смотрю на мужчину в поварском колпаке, который идет по галерее вдоль рядов камер. Хоть убей, не могу сказать, человек он или эльф.

– Но если увидишь, – рассеянно говорю я, – дашь мне знать?

Если мне удастся подчинить себе человека… Это сулит мне безграничные возможности.

У меня возникает соблазн испытать свои чары прямо сейчас, но страх удерживает меня. Я боюсь, что если необдуманно попытаюсь очаровать одного из тюремщиков, и это не получится, другой возможности у меня не будет.