Джо Шрайбер - Нечестивое дело

Он посмотрел на обеих женщин выжидающе, но те ответили непонимающими взглядами. Наконец, Сара нарушила молчание:

— И как именно нам это поможет?

Старший Винчестер начал было отвечать каким-то остротами, но потом осмотрел кабину повнимательнее и понял, что не так уж в себе уверен. Массивный паровой котел был огромный, словно дом, и щетинился всевозможными измерительными приборами, рычагами, клапанами и трубками. В ногах торчала какая-то куцая фигня, смахивающая на алюминиевый чайник с ручкой. Внизу зев холодной безжизненной топки напоминал гигантский рот, выдыхающий несуществующие угольные пары топлива, сгоревшего в позапрошлом веке.

«Да брось уже. Возьми себя в руки. Обычный двигатель внутреннего сгорания, так? Неужели будет сильно отличаться от «Импалы»?»

Дин схватился за длинный рычаг, проходящий горизонтально через всю кабину — должно быть, регулятор. Он ухватил регулятор обеими руками и дернул изо всех сил: тот и не двинулся.

— Э, Сэм?

Сэм с охапкой окровавленных тряпок в руках залез в кабину с пустой угольной платформы.

— Тебе лучше поторопиться.

— Что? Почему это?

Не дожидаясь ответа, младший Винчестер затолкнул половину ноши в огневую коробку, захлопнул металлическую решетку и отступил.

Ровным счетом ничего.

Винчестеры молча уставились на топку.

— Сдается мне, — начал Дин, — когда такой трюк провернул Даг Хеннинг [105] Даг Хеннинг — известный канадский иллюзионист. , у него получше вышло.

— Постой, — Сэм наклонился и заглянул в отверстия решетки: обрывки лежали внутри и на вид ничуть не изменились.

Он снова открыл решетку, подобрал прислоненную к котлу длинную кочергу и, медленно потянувшись к груде тряпиц, осторожно поворошил их, как ребенок, тычущий палочкой в спящую змею.

— Не понимаю, — он ткнул сильнее, кочерга проскрежетала по металлу, выбив искры. — Может, нужно больше кро…

И тут обрывки взорвались — как будто ракету в коробке запустили. Голубое пламя вырвалось из огневой коробки мощной вспышкой, устремившись к лицу Сэма. Он отшатнулся, выронив кочергу, и, на какой-то шаткий момент потеряв равновесие, чуть было не вывалился из кабины, однако Дин сгреб его за воротник и втянул обратно.

— Закрой! — заорал Сэм. — Закрой обратно!

Дин схватил кочергу и сумел захлопнуть решетку, голубое пламя, извиваясь змеиными языками, жадно тыкалось в прорези. Тем временем паровоз содрогнулся и заскрипел. Скрежетало железо, в трубках двигателя засвистел пар, воздух наполнился завитками дыма, клапаны изнемогали от давно позабытого давления. Стрелки приборов возвращались к жизни, описывая широкие дуги. Сквозь швы котла пробивались тонкие струйки пара. Дин схватился за одну из трубок, и под его рукой она нагрелась так, что держать дальше стало невозможно. Высунувшись из двери, старший Винчестер услышал шерифа:

— Что происходит? Работает?

Не успел Дин ответить, как поезд тронулся.

В июле 1938 года локомотив «Маллард» установил рекорд для паровозов на переходе от лондонской станции «Кингс-Кросс» в Англии по железнодорожной линии Восточного побережья. Его скорость достигла ста девяноста восьми километров в час, прежде чем двигатель начал перегреваться и машинисту пришлось замедлить движение. «Еще немного, приятель, — надо думать, сказал он кочегару. — И мы отправимся на ночлег к самому Всевышнему».

Когда перед Винчестерами появилась окраина города, они двигались не так быстро — километров сто тридцать, хотя Дину, удерживающему клапан регулятора открытым, из кабины казалось, что все сто шестьдесят. Над головой непрерывно свистал гудок. Еще клапаны можно было регулировать ножным рычагом тормоза лебедки, и Дин им воспользовался, когда до центра города осталось меньше километра. В считанные минуты они оказались почти на месте. Поезд тяжело катил по рельсам, стуча поршнями и попыхивая дымом, и все время тянуло думать, что он живой. Дин удерживал регулятор на максимуме, и вот промелькнули последние деревья, и начались дома и фермы. Глаза слезились от ветра и скорости. Сэму пришлось кричать, чтобы брат услышал:

— Надо остановиться!

— Чего?

— Тормози!

— С ума сошел!?

И тут Дин увидел: впереди, где первые магазины отмечали начало непосредственно города, на рельсах лежали тела. Кажется, некоторые все еще живые.

Эта идея пришла МакКлейну в голову в самый последний момент при взгляде на несчастного, пришпиленного к стенду. Он услышал далекий паровозный гудок и немедленно сообразил, как именно Винчестеры собрались вернуть петлю. Томми опустился на колени и потрогал рельсы: те уже вибрировали.

— Быстро! — приказал он. — Приведите мне парочку детишек!

Их привели и привязали к рельсам.

Дин уже разглядел их лица, хотя на мгновение просто отказался поверить в происходящее: вот светловолосая девочка в синем платье и лицом, превратившимся в фарфоровую маску чистого ужаса; а за ней еще десяток связанных детей. Одни кричали, другие беззвучно смотрели вверх. Сердце замерло. Единственная мысль осталась — «Где их родители?», но ответ напрашивался сам и стучал, словно колеса под ним: одержимы или того хуже, мерт-вы, мерт-вы, мерт-вы. Старший Винчестер со всей мочи рванул пневмотормоз: взвыл металл, загремели сцепки между вагонами, в клапанах засвистел пар, колеса заскрежетали, выбрасывая снопы искр, однако поезд продолжал по инерции двигаться.

— Мало времени! — заорал Сэм.

Поезд скрипел, шипели тормозные колодки, а локомотив неуклонно двигался по главной улице, и силы трения не хватало, чтобы его остановить. Нет, он в самом деле замедлялся — тридцать километров в час, двадцать… Но для полной остановки требовалось большее расстояние. Дин удерживал тормоз, сжав челюсти и предельно сосредоточившись, будто мог остановить состав силой воли.

А Сэм прыгнул. Старший Винчестер даже не понял, что именно брат сделал, пока не увидел, что тот не то что бежит, буквально мчится вперед. В руке Сэма что-то блеснуло, вероятно, клещи, а потом он побежал вдоль рельсов перед паровозом. Бросившись к светловолосой девочке, младший Винчестер начал клещами перекусывать веревку, врезаясь в волокна так быстро, как только получалось. Едва освободившись, девочка со слезами вскочила. Следующим был мальчик лет пяти в рваной футболке и грязных красных шортах. Сэм справился с веревками на руках, но ноги были такие скользкие от пота и масла с рельсов, и еще мальчик все время дергался. Наконец, веревки поддались и спасенный отполз в сторону. Младший Винчестер двинулся к следующему ребенку, но поезд уже приближался, рельсы не просто подрагивали — их колотило: невероятно сильная ровная вибрация. Сэм взглянул на оставшихся детей, их было много, слишком много, десяток или даже больше, все накрепко привязанные. И они смотрели теперь прямо на него. Поезд бросил на него тень, и Сэм понял, что не сможет спасти всех. Он развернулся: паровоз приближался. Пятнадцать метров. Десять. Пять… Сэм словно примерз к месту. Смерть указывала костлявым пальцем прямо на него. На какой-то безумный момент захотелось броситься под колеса и оказаться последней необходимой преградой: может, это спасет хотя бы самого дальнего ребенка, может… Он зажмурился.