Элиза Крейв - Надлом

обрушивается на мою пустыню, и я понимаю, что больше не могу молчать.

— Только попробуй к ним прикоснуться… — рычу я, но я боюсь скорее не за них. И её

улыбка говорит о том, что она это знает. Безумные фантазии о том, чтобы освободиться из этой

клетки и стереть улыбку с её лица, не покидают меня. Ударить, укусить, толкнуть, разорвать, ещё раз

разорвать. Драться. Но ничего из этого я сделать не могу. Я безнадёжно нахожусь в ловушке.

Её улыбка становится шире, и она машет мне на прощание.

— Пока-пока.

Я тяжело дышу от ненависти. И страха.

Очень медленно они подходят к клетке моих друзей, насмехаясь над нами и давая нам время

подумать о том, что скоро произойдёт. Серена бросает взгляд через плечо (на меня), упиваясь моей

ненавистью, страхом и беспомощностью. Арманд произносит моё имя, но я не обращаю на него

внимания. По его тону понятно, что никакого плана у него нет, а мягкие нотки просто пытаются

меня успокоить. Абсолютно бесполезно.

Демоны нюхают воздух, одобрительно переговариваясь, и их движения становятся более

энергичными. Ищейки взволнованы запахом. Они начинают танцевать вокруг клетки и, к моему

удивлению, дотрагиваться до неё. Я смотрю на Арманда.

— Клетки тамплиеров предназначены для тамплиеров, а не демонов, — его голос напряжён.

Решётка не спасёт моих друзей. От ужаса моё дыхание становится ещё тяжелее. Я судорожно

сглатываю.

Хохочущие демоны просовывают руки между прутьев, чтобы ущипнуть, ухватить и

царапнуть. Для них это игра. Должно быть, клетка также истощает моих друзей, потому что они не

успевают, и им не удаётся увернуться от всех рук. Когти расцарапывают руку Джо, и я кричу вместе

с ней. Что-то щёлкает внутри меня, и я яростно кричу, но всё что я могу делать, так это быть частью

этой какофонии. Я закрываю глаза и падаю на колени, только чтобы снова их раздвинуть, и ползу

вперёд. Я не могу на это смотреть, но и не могу ничего сделать.

По чёрному стеклянному полу разбрызгивается кровь, и у демонов сносит голову. Они

визжат, прыгают, танцуют. Один из них хватает Хая и толкает его к решётке. Джо пытается его

спасти и попадает в ловушку. Демоны прижимают их к электрической решётке, где Хай и Джо не

могут ничего поделать и лишь корчатся и истекают кровью.

Демон со слишком яркой улыбкой берётся за ручку камеры, и та открывается. Трое демонов

проникают в маленькое пространство. Ури сражается, но это не имеет смысла.

Они вытаскивают Ури. Я перестаю дышать.

Демоны закрывают за собой дверь. Вернуть его в камеру не входит в их планы.

Они отпускают Джо и Хая, и те падают на пол, но не на долго. Они вскакивают на ноги,

бросаются вперёд и кричат, прикасаясь к решётки, и испытывая один шок за другим. Все мои шоки

спрятаны внутри. Невидимая рука ползает по моей груди, разрывая на части сердце. Оно сжимается,

как резиновая игрушка, издающая искажённые звуки протеста. Больно давит, мягко кусает,

превращая в мятую кашицу. Оно было слишком ласково и молодо, но ему не дали возможности.

Ури перестаёт сражаться и смотрит на меня. Его слишком взрослый взгляд не даёт мне

сдвинуться с места, и я замираю, когда он произносит одними губами:

— Ни о чём не жалею.

Моё сердце снова начинает болезненно биться. Покалеченное, покоробившееся, слабое

сердечко, которое будет биться ради него, ради последних минут его жизни.

— Отправь их в ад, — произношу я в ответ. Ури улыбается, а затем начинает неистово

царапаться, пинаться и драться. Демон кричит от боли и отпускает его. Тем не менее, они спускают

114

Ури с лестницы, поспешно сбегая вниз со своим маленьким призом, словно муравьи, несущие свою

ношу.

Слышать крик Ури ужасно.

Но ещё хуже, когда он замолкает навсегда.

Глава 18

Мир потускнел. Единственное, что я слышу — не стихающий шум океана. Зияющие

промежутки, где должно быть мое сердце, потемнели. Я пытаюсь просунуть ладонь в один из них, но

чувствую лишь сплошную стену.

— Меда! — шепчет голос, возвращая миру резкость. — Меда!

Я моргаю. Камера передо мной обретает четкость. Я смотрю вверх и вижу себя в отражении

потрескавшегося потолка.

— Я сказал тебе, не прикасаться к прутьям!

Это Арманд.

Я смутно припоминаю, как бросаюсь на решётку, пытаясь дотянуться до Ури. До моих ушей

доносится истошный плач. Не мой. Я не могу пошевелиться. Кое-как приподнявшись, я сажусь и

трясу головой, пытаясь избавиться от шума моря. Плачет Джо. Изогнувшись на полу камеры, она

отбивает ритм мрачной мелодии, известной только ей. Хай сдерживается. Но только сейчас я

замечаю его мертвый взгляд и застывшие дорожки слез на щеках. Джо кричит изо всех сил. Это

выводит Хая их транса. Он садится рядом с ней и пытается обнять. Джо с ненавистью отталкивает

его, от чего тот падает на пол, а сама она вскакивает на ноги.

— Тебе ещё не хватило приключений ?! — кричит она.

— Джо... — Хай поднимается и подходит к ней.

Но Джо снова отталкивает, а затем и бьет его. Хай с легкостью уворачивается. Спрятав лицо в

ладонях, Джо делает пару неуверенных шагов назад. Затем она снова встречается с ним взглядом.

— Вот этого ты хотел, да?

Ее глаза наполняются горькими слезами.

— Он был ребенком! Он никогда не должен был оказаться здесь. Да и нам тут не место! —

Джо налетает на Хая, спотыкается и падает прямо в его объятья. Но даже так она не оставляет

попыток ударить его. Хай обхватывает ее руки — но не для защиты, а просто чтобы удержать.

Ярость Джо растворяется в слезах. Они ручейками текут по ее лицу, словно стремясь убежать от

яростного потока горя, наводнившего ее сердце. Я не вижу лицо Хая. Он прячет его в волосах Джо.

Его широкие плечи вздрагивают. Джо и Хай плачут в объятьях друг друга.

Я же в камере одна.

— Может быть, он еще жив... — шепчет Хай, прижимая Джо еще крепче.

— Нет, — говорит Джо. изни в ее голосе не больше, чем в теле Ури. Только сейчас она

наконец нашла в себе силы взглянуть правде в лицо.

Все верно. Ури мертв, а я вижу, как его душа, свободная от жизни, поднимается по сияющей

лестнице, свет от которой ранит мои демонические глаза. Лицо Ури медленно рассыпается, пока он

смотрит на Джо и Хая. Он делает шаг им навстречу, останавливается, наклоняет голову, словно кто-

то что-то шепчет ему на ухо, и улыбается. Перед тем как исчезнуть, подобно фейерверку, и

воспарить к Небесам, он оборачивается ко мне и небрежно машет рукой на прощание.

Сияние души Ури исчезает, а для меня наступают самые темные часы.

Когда двери снова открываются, я понимаю, что за мной пришли. Шестеро демонов совсем не