Пэт Ходжилл - Затмение луны

– Пери, я никогда не спрашивал с тебя больше, чем с любого из моих офицеров, и я никогда не говорил Ардету больше того, что должен, особенно про тебя. Теперь жалею.

– Ты врал ему! – Это был уже истерический вопль. – Ты украл его любовь! Теперь ты его сын, а не я!

– Пери, это неправда.

– Правда! – Он заметался по комнате. – Ты хочешь правды? Ты не оставил мне ни клочка власти, ни крошки веса! Ты никогда не доверял мне, и твои офицеры тоже. А когда они стали моими, когда я наконец-то получил командование, стали ли они преданы мне? Нет! Они хранили верность тебе, как я не повернусь, талдычили, как бы сделал это великий Торисен. Проклятие!

Он засопел и утер кулаком нос – опять пошла кровь. Торисен молча протянул платок.

– Когда пришла весть, что Рой выступил на север, – продолжил тот, – мои помощники говорили, что следует совершать мелкие набеги, чтобы задержать их. Это ты так бы сделал. Но я знал, что могу повернуть Рой, знал, и я бы повернул, если бы твои драгоценные офицеры – да, и солдаты тоже! – не подвели бы меня!

– Ясно, – сказал Торисен. Голова его внезапно закружилась – и от усталости, и от знания, которым он вовсе не жаждал обладать, но которое уже не остановить. – И что случилось потом?

– Меня взяли в плен. Перевраты объяснили мне, каким же я был дураком, сразу не заявив свои права. Они показали, как я еще могу занять свое законное место. Свое? – Он дико расхохотался. – Нет, твое! Норфы лишились власти, когда тридцать лет назад твой отец, как побитая дворняжка, улизнул в ссылку.

– Значит, они посулили сделать тебя Верховным Лордом. – Торисен вздохнул. – Пери, ты был и навсегда останешься дураком.

– Может, да, а может, и нет. Но я еще могу отомстить. Как думаешь, что почувствует мой отец, когда услышит обо всем, что я сделал и почему?

– Это убьет его. А я обещал защищать его интересы. Теперь Переден рассмеялся совсем непристойно.

– Попробуй, – выдавил он. – Только попробуй.

Он бросил скомканный испачканный платок на пол и, ухмыляясь, презрительно повернулся к выходу. Три быстрых шага, и Торисен оказался за его спиной. Левая рука лорда скользнула вокруг горла Передена, ухватившись за его плечо, правая поймала подбородок.

– Я держу свои обещания, Пери, – сказал Торисен в ухо молодого человека и затем быстрым поворотом сломал Передену шею.

Тот рухнул бесформенной кучей. Торисен смотрел на труп сверху вниз, тяжело дыша. Ему вдруг стало не хватать воздуха в этой палатке. Холщовые стены движутся… Нет, это он сам падает. Что-то темное показалось у входа, и крепкие руки подхватили лорда. Он моргнул. Теперь под ним была кровать, а над ним склонялось круглое лицо Харна, подобное полной луне, неуместно обросшей бородой.

– Все в порядке, Черныш, все в порядке. Не волнуйся. Он того не стоит.

– Ты слышал?

– Достаточно. Он заслужил худшего. Что теперь? Торисен чуть оттолкнул Харна и сел. Разум опять был ясен, как безоблачный свод неба.

– Отнеси его на костер к остальным перевратам и, Харн, позаботься сперва о том, чтобы его не могли опознать.

– С удовольствием. Уж панихиды по нему петь не буду. – Выражение его лица поменялось.

– Что?

Харн запинался, бормотал, но рассказал наконец о певице Золе.

– Милостивые Трое, – тяжело уронил Торисен. – Если мы выиграли сражение, то почему же все вокруг становится все хуже и хуже? Это и моя вина. Я должен был объяснить ей, к чему приводят укусы мерлога. Что ты с ней сделал?

– Ничего. Она сейчас на нижнем лугу среди раненых, помогает отобрать умирающих от тех, кто еще может выжить.

– Чтобы мерлог был полезен?

– Я тоже не понимаю. У нее вообще чудное отношение ко всему – она, конечно, не счастлива, что произошло такое, но ей интересно, что будет дальше. Странная женщина, и теперь еще больше, чем прежде. Даже и не знаю, что сказать. А! – Он встряхнулся. – Где шлем? – Он подобрал каску Передена и надел ее на голову молодого человека, закрывая лицо. Потом взял тело под мышки. – А ты отдохни, Черныш.

– А как же мои люди?

– Много же ты добра для них сделаешь, если будешь каждые десять минут падать в обморок. Пусть ты и упрям, как всегда, ладно, но, ради бога, не будь к тому же и глупцом. Отдыхай.

И он ушел.

Торисен вздохнул и снова растянулся на койке. Харн прав. Несколько часов двара полностью не восстановят сил, но наверняка помогут. Трое, как же все болит. Техника Сенеты позволяет держать себя в руках, но и она ничто против усталости. Но через пять минут он негромко ругнулся и вскочил.

– Глупец, глупец, – бормотал лорд, разыскивая и натягивая на себя всю старую одежду, какую только возможно, в том числе и полинявшую красную куртку Бура. Потом он вышел наружу.

Солнце только что встало, когда в лес вслед за золотым барсом вошел очень высокий человек. Кот привел его прямиком к дыре и нырнул внутрь. Туман истончался. Два переврата – один без головы – лежали на подстилке из измятых папоротников, медленно подергиваясь. Тела их распухли, как у утопленников, и даже сейчас продолжали покрываться новыми пятнами синяков. Третий переврат неподвижно лежал поблизости. Барс недоверчиво обнюхал их всех и рванулся к дальней стене – только для того, чтобы сразу же отскочить, шерсть дыбом, когда ему навстречу из зарослей, рыча, поднялся огромный серый волк.

Великан заколебался, потом медленно приблизился и опустился на колени.

– Думаю, ты вольвер, – сказал он шепотом, остерегаясь эха. – Я слышал, что ты где-то тут. Немножко забыл себя, да? Ну, ну, спокойно… – Он потянулся к неподвижной фигурке, охраняемой волком, но остановился – зверь припал к земле, оскалив белые клыки.

– Э, так мы зайдем в тупик. Я Маркарн, для друзей – Марк, и вот тут как раз лежит один из них. Друг. Понимаешь?

Волк заворчал.

– Ох, милый. Мы пришли в Каскад вместе, женщина, котик и я. Меня захватил лорд Каинрон. Ага, это имя ты помнишь. Враг, э? Ладно-ладно, а потом началась битва, и вдруг все в лагере побежали туда, даже мои охранники. Я нашел кота, и мы отправились за нашей подругой в самую гущу событий – она обычно оказывается там. Неудача. Так до конца сражения мне и не пришло в голову поискать ее тут, а зря, потому что такое местечко как раз по ней. А теперь, если ты только позволишь мне взглянуть…

Он говорил тихим искренним голосом, и стоящий у плеча Жур вторил ему, вызывающе урча. Когда он вновь протянул руку, вольвер отступил на шаг и внезапно прыгнул. Его челюсти сомкнулись на запястье Марка. Кендар и волк смотрели друг другу в глаза.

– Ну, что ты, – мягко сказал Марк. – Ты же не хотел этого, да?

Да, вольвер выглядел обескураженным. Он разжал зубы, клыки его оставили лишь неглубокие вмятинки на коже Марка.

– А теперь посмотрим… – Кендар раздвинул папоротник. – Хм. Дышит, ран не видно… А это что? – Он вытащил из руки Джейм что-то белое. Костяной Нож. Вольвер зарычал на него. – Согласен, но эта женщина всегда любила странные игрушки. А эту не годится оставлять тут. – Он сунул Нож за голенище сапога Джейм. – Так, а теперь давай-ка выбираться отсюда. – Марк подхватил девушку и понес ее наружу, Жур бежал впереди, а вольвер чуть не наступал на пятки. Порог уже перешагнул смущенный и взлохмаченный молодой человек.