Джоэл Розенберг - Воин жив

Дробь каблучков, улыбка, брошенное всем «доброе утро» – сестра Джейсона Эйя влетела в залу, легко порхнула в кресло на противоположном конце стола и принялась протирать заспанные глаза; потом собрала волосы и стянула их узлом на затылке, сотворив некое подобие «конского хвоста». Одета она была в узкие кожаные штаны и свободную складчатую рубаху, белую до невероятия.

– Ездила верхом? – спросил Джейсон.

Эйя кивнула, потянулась за булочкой, макнула ее в мед и откусила добрый кусок.

– Катаюсь впрок – и намерена накататься надолго. – В Приюте Эйя была учительницей, и на обожаемую верховую езду ей никогда не хватало времени.

«Скажи ей, пусть лучше следит, что ест. По-моему, она начинает набирать вес».

«Ты этого не думаешь».

Эйя хмыкнула – Эллегон, должно быть, передал ей этот обмен мнениями – и повернулась к Брену Адахану, который, как всегда, устроился с ней рядом у конца стола.

– Мой маленький братец, кажется, считает, что я становлюсь старой и толстой. Дерзнешь поспорить с Наследником?

Брен Адахан медленно наклонил голову.

– В данном случае – да.

– Тебе видней, Брен, но пересядь сюда. Нужно кое-что обсудить перед советом. – Джейсон кивнул ему и указал на стул рядом с собой.

Тонкие губы холтунского барона раздраженно скривились, потом лицо его утратило выражение – и еще через миг на нем возникла легкая благодушная улыбка. Он кивнул, шепнул несколько слов на ушко Джейсоновой приемной сестре и, задумчиво почесывая небольшой порез на кончике решительного подбородка, пересел, куда показал Джейсон. Десятидневье назад Адахан сбрил бороду и теперь вынужден был бриться по два раза в день.

Джейсон старался скрыть, что Брен Адахан ему не по нутру. Возможно, дело в том, что Брен всего на какой-то десяток лет старше, а держится так, словно успел уже и мудрости набраться и всеобщее уважение заслужить.

«Несправедливо. Он и так слишком мало времени проводит с Эйей».

«Мне нужно кое о чем с ним поговорить. И хорошо бы успеть решить все за завтраком», – подумал в ответ Джейсон, прекрасно сознавая, что лжет самому себе. Пускай это правда – но причина-то не в этом. Джейсону просто не нравилось, как Брен Адахан смотрит на его сестру – словно хочет…

«А он и хочет. Людям это всегда нравится. И это совершенно естественно – Эллара доказала тебе это позапрошлой ночью. Твоя сестра старше тебя больше чем на десять лет и знает, что делает. И она намерена уступить ему – разумеется, на своих условиях. Так что оставь их в покое».

Джейсон покраснел. Эллара?.. То, что одна из фрейлин по ночам проскальзывает в его спальню, должно было быть тайной. Он не хотел, чтобы об этом сплетничали.

«Успокойся; я умею хранить секреты. Но отказываться от нее только потому, что я посвящен, глупо. Я читаю твои мысли с того времени, как ты родился. Если хочешь остаться один – просто попроси меня отключиться. Так всегда поступал твой отец».

«Я не хочу это обсуждать».

Раздался приглушенный смешок. Джейсон не был уверен – услышал он его ушами или лишь разумом. Брен Адахан тронул его за руку.

– Что с тобой?

– А? – Он тряхнул головой, приходя в себя. – Нет, ничего. Я просто говорил с Эллегоном.

Брен Адахан кивнул и взглянул вдоль стола – на два пустых места в дальнем его конце. Одно принадлежало Данагару, который только что вернулся из Нифиэна, где пытался выяснить, кто стоит за Кернатской резней. Хотя ничего толком он не узнал, путешествие его было куда более долгим и изматывающим, чем рассчитывал Карл Куллинан. Выглядел он так, будто потерял самое малое двадцать фунтов.

По настоянию Томена Джейсон поселил Данагара в комнате в главной башне и приказал спать подольше…

«И поправляться поскорей».

А вот то, что опаздывает Томен Фурнаэль, странно. Джейсона так и подмывало попросить Эллегона просветить его, но…

«Но это неправильно. Твой отец всегда запрещал мнепросвечивать родственников и друзей, и теперь я понимаю, насколько верными были его ощущения – по крайней мере вэтом случае. Или прижми Томена и заставь рассказать, в чем дело, или подожди, пока он расскажет сам».

Джейсон кивнул. С этим можно и подождать; сейчас есть еще одна проблема, еще одно подозрительно пустое кресло: матушкино.

Брен Адахан перехватил его взгляд.

– Уже поздно. Тебе стоит послать за ней.

Джейсон помотал головой.

– Нет. Мы начнем без нее. – Он повысил голос: – У'Лен, можно подавать.

Первый поднос У'Лен вынесла сама: вперевалочку подойдя к столу, толстуха водрузила поднос между Джейсоном и Бреном Адаханом и навалила Джейсону на тарелку гору овсяных оладий и кусок ветчины размером с кулак.

Джейсон спрятал улыбку.

– Мне столько не съесть, – заметил он.

– Съешь, и еще как. Если хочешь, можешь считать это обедом. Завтра ты уезжаешь, и я не желаю, чтобы, когда тебя убьют, в голове у тебя были мысли только о мерзкой походной жратве. Когда тебе отстрелят твою глупую башку, это случится не потому, что ты был слишком голоден, чтобы думать. Моей вины в этом, во всяком случае, не будет. – Она ухватила соусник с медом и щедро полила им оладьи – словно заливала водой огонь.

– Ступай и оставь меня в покое, – пробурчал Джейсон.

– Заткнись и ешь.

Он любил старую ворчунью – она приглядывала за ним, сколько он себя помнил, – но ни один из них не признался бы в этом прилюдно. У'Лен это бы не понравилось.

– Я уйду, когда ты начнешь есть. – Она скрестила руки на огромной груди. – Давай, начинай.

Он схватил вилку и кинулся в бой.

Остальные последовали его примеру; зал наполнился знакомым постукиванием приборов и шорохом негромких фраз, которыми обменивались за едой люди.

«Я начинаю тревожиться о маме. Пожалуйста, передай: «Все, кроме тебя, уже завтракают».

«Не хочу. В ее мыслях нет радости… Ладно, сейчас». – Мысленный голос смолк.

«В чем дело?»

«Не хочу говорить».

– В чем дело?!

Тэннети оттолкнулась от стола, потащила из кобуры кремневый пистолет… – но Дория остановила ее, коснувшись свободной руки.

Все уставились на него.

Юноша успокаивающе кивнул:

– Простите. Я просто говорю с Эллегоном.

«Пожалуйста». – В глубине души он знал, что скажет дракон.

«Она не у себя. Она в мастерской, склонилась на табурете и плачет. Опять. Она мне не ответит».

Он начал выбираться из-за стола, но заметил, что все глаза снова обращены на него.

Повисло долгое молчание; наконец Брен Адахан нарушил его.

– Прошу простить меня: совсем забыл сказать, что вчера вечером говорил с твоей матушкой. Она сказала, что ей надо кое-что сделать, так что она либо проспит завтрак, либо перенесет работу на раннее утро – тогда встанет и сразу пойдет в мастерскую.