Джоэл Розенберг - Воин жив

А ведь капитан прав. Джейсон дал слово – а Куллинаны своему слову верны.

– Нет, Тэннети. Они останутся.

Тэннети яростно затрясла головой. Посыпались капли.

– Это было прежде, чем…

– Нет. – Он постарался, чтобы это прозвучало по-отцовски. – Нет, Тэннети. – Отца она бы послушалась; сейчас Джейсон говорил так же: медленно, веско. – Они остаются.

– Проклятие! – Она плюнула на палубу. – Нет времени спорить. Кетол, остаешься на страже и не вздумай есть или пить. Если что случится – пускай сигнальную ракету и убирайтесь отсюда. Пошли кого-нибудь сообщить, где и когда встреча.

– Есть, Тэннети. – Рыжеволосый воин улыбнулся, в бороде сверкнули зубы. – Хотя доверять нашим приятелям я бы не стал.

– Эй, ребята! – Джейн подняла руку. – Если надо кого-то оставить – оставьте меня. Пускать сигналки я умею, а папочка всегда учил меня не соваться попусту под топор. Хотя это я и сама понимаю, – добавила она.

Дарайн и Брен Адахан улыбнулись. Тэннети фыркнула.

– Я видела, как эта парочка на тебя пялится – так вот, мне очень хочется представить тебя Карлу как единственную из знакомых мне женщин, кого не изнасиловали. Сделаем по-моему.

На берег переправились с трудом, но без приключений. Вскоре все стояли на песке; лодку вытащили туда же.

Вокруг царил покой. Все было тихо – негромкий плеск волн и редкое потрескивание тлеющего дерева только подчеркивали тишину.

– Не шуметь, – прошептала Тэннети. – Пошли.

По берегу шла лишь одна ясная тропа: широкая, грязная, она уводила в лес.

Быстрым взмахом руки Тэннети велела всем рассредоточиться. Сама она шла впереди, справа и чуть сзади нее по обочине двигался Дарайн, слева – Брен Адахан, ружье за спиной, в руках – двузубая рыбачья острога.

По одному-два запасных пистолета было у всех, Дарайн же просто обвешался оружием: у бедра тяжелый меч, в руках – гладкостволка, на левом плече – дробовик, на правом – вещмешок. За голенищем его сапога торчала деревянная рукоять кремневого пистолета, еще одна выглядывала справа из-за пояса.

Джейн, вооруженная легче всех в отряде – кремневое ружье и единственный пистолет, – шла в середине, а Джейсон, сжимая свой дробовик, держал тыл.

Ветер переменился, тропу заволокло дымом, защипало в носу, стали слышны дальние звуки: треск огня и глухой рев; Джейсон попробовал было сообразить, что это за звук, но так и не понял.

Впереди появился прогал.

– Там должна быть деревня, – сказала Тэннети, собрав вокруг себя остальных. – В этих краях любят, чтобы их отделял от Киррика лес. Лес мешает ветрам. Там…

Ее прервал вопль. Высокий, дрожащий – крик нестерпимой муки.

– Медленно и осторожно, ребята. Медленно и осторожно, – велела Тэннети.

Крадучись, они свернули за поворот.

Там, где деревья расходились, недавно была деревня. Теперь она дымилась и тлела; несколько деревянных домов были сломаны, и от оставшихся, должно быть, непотушенными очагов занялся пожар.

Новый вопль, хор криков. Источник их явно находился дальше, внутри деревни.

– Тише, тише, – шептала Тэннети, тенью проскальзывая меж уцелевших домов.

– О черт, – сказала она.

Перед ними лежало то, что было, очевидно, деревенской площадью – люди приходили сюда поболтать друг с дружкой, заняться обменом и торгом. Теперь они были даже ближе друг к дружке, чем обычно: в самом центре площади, сбившись тесным кружком, стояли с сотню мужчин, женщин и детей.

И лишь один человек был вне толпы: невысокий, словно бы ссохшийся, в изодранных серых одеждах, он застыл меж людьми и тварью. Левая – окровавленная – рука его бессильно висела вдоль тела, правую же он простер перед собой, словно удерживая стену света, что отделяла его от чудища.

Свет и молнии отшвыривали ее – но тварь все кидалась и кидалась на мага. То был огромный – с двух лошадей – зверь с треугольной головой, странно похожей на волчью, и черной, густой, тускло мерцающей на солнце шерстью.

И он был ранен: в плечах и боках его, подобно перьям в полуощипанном гусе, торчало с дюжину стрел; рваную рану на задней лапе покрывала грязь: кто-то умудрился прорубиться сквозь шкуру.

Зверь снова прыгнул – и вновь свет и молния, вырвавшись из облака, швырнули его назад.

Тварь подобралась, собираясь с силами, и завыла – в вое ее явственно прозвучал вызов.

Возможно, попав в тенета этого воя, возможно – поддавшись панике, один из крестьян, запинаясь, побрел прочь от своих, а потом, будто вдруг осознав, что остался один, и вовсе пустился бежать.

С громовым рыком зверь кинулся следом: прыгнул, нагнал, ударом лапы свалил наземь и, ухватив пастью, принялся трясти головой, как поймавший крысу пес. Безжизненное тело моталось и дергалось, пока чудище, не утратив интереса, не бросило его – чтобы вновь возвратиться к магу.

Воздух полнился плачем, и криками, и утробным рычанием зверя – он все старался проникнуть за завесу огня и света.

Однако с каждой новой молнией, с каждой вспышкой света сияние чуть заметно, но неуклонно меркло – точно своими атаками зверь отнимал у него силу.

Прежде Джейсон никогда не видел ничего подобного этому зверю, – но ему припомнились рассказы о тварях из страны фей. Могло ли это – чем бы оно ни было – прийти из Фэйри?

Как бы там ни было – это не имело значения. Джейсон не мог позволить этому уничтожить полную жителей деревню. Он взвел курок и поднял ружье к плечу.

– Нет, – прошипела Тэннети. – Это не наша битва.

– Да, – выдохнул он в ответ. – Что сделал бы мой отец – отступил?

– Ты не твой… черт, черт, черт. – Она сплюнула. – Чертовы Куллинаны – никогда не слушают. – Одним плавным движением она поднесла ружье к плечу и выстрелила.

Возможно, пуля и попала в цель – но Джейсон увидел только, как тварь опускается на четыре лапы и поворачивается к новому врагу.

Юноша прицелился – тщательно, метя в основание шеи. Стрелять в голову было рискованно: если пуля придет не под тем углом, череп твари отбросит ее в сторону.

Но если он сможет попасть в ведущую к мозгу жилу, если перервет трахею…

Слева раздался треск выстрела; справа – тоже.

Один выстрел ушел в белый свет, но другая пуля вонзилась в надглазье чудища, исторгнув из его глазницы фонтан крови, а из пасти – полный чудовищной муки вопль; тварь развернулась, отыскивая источник звука и боли.

Пуля пропахала борозду в его черепе, но серьезно ранен зверь не был. Он повернулся и прыгнул, одним прыжком покрыв половину расстояния между собой и Джейсоном. Когти его ушли в землю; он изготовился к новому прыжку.

Но едва он взвился в воздух, как с дымом и грохотом рявкнула гладкостволка Дарайна – и правый глаз твари стал кровавой кашей; чудовище окривело и вконец обезумело.