Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

– И все будет, как тогда? – недоверчиво спросила Дара.

– Все будет, как тогда, – подтвердил он.

– Мы будем вместе и днем, и ночью?

– Почему бы и нет?

– Днем мы будем учить молодых и лечить больних, а ночью – давать друг другу оргазм за оргазмом?

– Да, именно так.

Он был серьезен и тих, как никогда, и Дара даже определила бы его состояние совсем неожиданным словом – покорность.

– И это будет нашей любовью?

– Это было нашей любовью, пока я тебя не упустил, – Фердиад взял ее за руку. – Я прожил много лет, что-то во мне притупилось, Дара, и именно тогда мне казалось, что ты – ненадолго, что скоро будет что-то другое… Я понял, что ты действительно уходишь, только в последнюю минуту!

– И тогда ты набросил на меня гейс?

– Да – чтобы ты какое-то время спустя вернулась.

– Ты так был уверен, что скоро в моей жизни не станет любви? И мое назначение в этот проклятый город – твоих рук дело?

Он усмехнулся – понимай, как знаешь, и, в конце концов, ускорить действие гейса было даже милосердно по отношению к тебе – он сработал, пока ты не утратила молодости.

Она поняла эту усмешку и только рукой махнула – чего уж теперь разбираться…

– Я знал, что так, как со мной, тебе ни с кем не будет хорошо. И с Кано – в первую очередь. Ты будешь во всех мужчинах искать меня, не найдешь, и в тебе, как во мне тогда, что-то притупится…

– Тут ты был прав, это и произошло, – согласилась Дара. – И все же мне кажется, что мы называем одним именем разные вещи…

– Я привел тебя в свой дом, чего уж больше? – спросил сид. – Большего доказательства любви не даст ни один мужчина.

– Не меня ты собирался сюда привести – вот в чем беда.

– Но в таком случае – почему же я привел тебя?

– Вот это я и пытаюсь понять.

Фердиад засмеялся.

– Я обещал тебе доказательство. Я знаю – ты в последнее время ищешь книги, где было бы сказано о филидах, о их магии. Ты и в Москву за знаниями ездила. У меня у самого была такая книга, но я не нашел в ней ничего путного и подарил ее Эмер. Но кое-что я все же раздобыл.

Фердиад достал из рюкзака завернутый в газету толстенный том, выпростал и протянул через стол. Дара приняла обеими руками, развернула и ахнула.

Это была книга Фаины.

– Как она к тебе попала?

– Я искал и нашел. Раз уж тебе интересны дела филидов – читай, пока не надоест. Тпеперь ты видишь, что я готовился к встрече не с девочкой, а с тобой?

– Ты взял ее у больного ребенка?

– Я взял ее у бесполезной и озлобившейся старой девы, ожидающей, пока приедут турусы на колесах. У одаренной, но примитивной и глупенькой калеки, – ответил Фердиад уж больно знакомыми словами. – Не волнуйся, она не заметит пропажи.

– Так… – растерянно произнесла Дара. – Выходит, это я тебя на нее навела…

– Навела, – согласился Фердиад. – Тебе эта книга нужнее. В конце концов, ты можешь сделать копию и вернуть девочке оригинал.

– Тоже верно…

Дара положила книгу на стол.

Фердиад молча копался в рюкзаке, добывая оттуда походную еду. Казалось, ему безразлично, будет Дара выкапывать из фолианта утерянную мудрость филидов, или махнет на эту затею рукой.

Или же он просто безупречно владел собой, старый и опытный в таких поединках сид!

– Если бы я знал, что из-за этого ты устроишь такую суету, давно бы уже подарил тебе. Я знаю, где хранится еще одна, но туда добираться далеко. И вряд ли ты станешь читать том толщиной со свое бедро на португальском языке.

Действительно, подумала Дара, подарил же он книгу Эмер, наверно, нужно было всего-навсего попросить.

– Понадобится – прочитаю, – буркнула она. – Что там у тебя, копченое мясо?

– Здорово пахнет, правда?

– Ага!

– Держи! – Фердиад протянул ей кусок на кончике ножа. – Ешь руками, так полезнее. А насчет филидов не обольщайся. Просто они открыли для себя письменность и стали сохранять всякое свое слово, и полезное, и бесполезное. Когда знание передается из уст в уста, в виде вопросов и ответов, лишнего хранить не станут. А кожа, дерево, камень и в особенности бумага все стерпят. Если хочешь, будем читать вместе, и я объясню тебе, что к чему.

– Давай! – охотно согласилась Дара.

Он встал и пересел на ее скамью.

– Сейчас и начнем? – спросил он, а его рука меж тем скользнула ей за спину.

– Вот уж не думала, что в холме может быть так тепло, – ответила на это Дара.

– В твоем свитере и на Северном полюсе не замерзнешь.

Она стянула этот свитер через голову, оставшись в беленьком кружевном топе, заправленном в джинсы, и тут же ощутила на голом плече знакомую руку Фердиада.

Сбывалось то, что сбыться не должно было никогда.

Она улыбнулась – сид все рассчитал правильно, однако была одна мелочь, которой он не учел. Так, сущая ерунда: всего лишь то, что они называли одним именем разные вещи.

Дара повернулась, посмотрела в глаза сиду, сделав взгляд таким зовущим, что он невольно потянулся к ней, и задала тот главный вопрос, который держала наготове уже несколько часов, или дней, а может, даже лет:

– Фердиад, а что такое нежность?

Вопросы бывают разные. Иной требует пространного словесного ответа, иной – единственного слова, иной – молчания, жеста, улыбки.

Дара задала такой, который требовал Слова. Того, что становится плотью. Один раз это произошло – значит, было возможно и в другой раз. Тот ответ на шалый вопрос, что прозвучал в новогоднюю ночь над морем Другого Мира, был воспринят не слухом, а всем телом. Казалось бы, шесть слов, из них одно совершенно необязательное, но Диармайд сделал их вполне реальным действием, а как – возможно, и сам не знал.

И если бы Фердиад сотворил то же самое…

Нет, конечно же, иными словами! Но – разбудил верное ощущение в ее теле!

– Какой смысл ты вкладываешь в свой вопрос? – поинтересовался он. – Я должен дать точное определение, что ли? Но для чего, если ты и так не сомневаешься в моей нежности?

Дара вздохнула.

Она искренне хотела забыть все, что знала о нем, все те мелочи, которые, изучая ксерокопии и самое себя, как-то машинально собирала в кучку. Но кучка выросла уж больно объемистая.

Нужно ли было давать Фердиаду еще один шанс?

И нужна ли была в отношениях с сидом обязательная для порядочного человека, тем более – для целителя, этика?

Дара огляделась. Если вдуматься, Фердиад поставил на нее ловушку, и этот тулмен – тоже ловушка, и его близость – тоже. Много лет назад она сумела вырваться, оставляя на дверных косяках клочья собственной кожи.

Но ведь можно очень даже неплохо жить в этой комфортабельной ловушке!

И с завидной регулярностью получать высокие взлеты женского наслаждения.

Она усмехнулась. Все бы ничего – да только тут никогда не прозвучит Слово!