Александр Сухов - Танец на лезвии ножа

При моем появлении парочка встрепенулась. Ничуть не смутившись, мужчина слез со стола и посмотрел на меня отрешенным взглядом.

– Господин Вейни решил немного отдохнуть. Проводите меня, пожалуйста, к выходу.

Я даже не покраснел от вынужденной лжи. Что мне оставалось делать, скажите на милость? Кто бы мог предположить, что верный страж останется у дверей кабинета вместо того, чтобы вернуться в караульное помещение и приступить к исполнению своих прямых обязанностей?

Но охранник не пошел к выходу, а молча двинулся в направлении кабинета. Я встал на его пути, загородив спиной вход.

– Куда же вы? Как мне кажется, выход из приемной там. – Я указал рукой на противоположную дверь.

– Отойдите от двери, Прудль, я должен поговорить с боссом лично.

– Прудли, меня зовут Дэйл Прудли. Поверьте, хозяин будет очень сердиться, если кто-либо нарушит его покой. Мы плодотворно провели время, договорились по ряду спорных вопросов. Он утомился и решил вздремнуть.

– Прочь с дороги, Прудли или Прудль – мне все равно! – Охранник начал выходить из себя.

– Ну что же, не имею права удерживать вас.

Я сочувственно развел руками, поднимая глаза к потолку с видом человека, сделавшего все, чтобы удержать ближнего от неблагоразумного поступка, и отступил в сторону, освобождая проход в кабинет.

Когда он дотронулся до ручки, намереваясь распахнуть дверь, то повернулся ко мне спиной и совершенно выпустил гостя из поля зрения, за что немедленно поплатился. Не сильный, но ощутимый удар кончиками пальцев пришелся точно в основание черепа, как раз в место сочленения черепной коробки и позвоночника. Мужчина сразу же осел на пол, не издав ни звука. Во избежание излишнего травматизма пришлось немного подстраховать падающее тело.

Переоценил я парня, не майор лежал передо мной, даже не офицер. Скорее всего, прапорщик или сержант-сверхсрочник. С истинным майором пришлось бы повозиться, а этот так – видимость одна. Настоящий спецназовец ребенка не оставил бы без внимания, а этот дурачок проигнорировал взрослого человека. Пусть Прудли не претендовал на звание чемпиона по бодибилдингу даже среди пенсионеров, но пренебрегать даже таким дохляком опасно для здоровья. Впрочем, опасаться за его жизнь не было никаких оснований – полежит чуток, оклемается. Пару дней походит с больной головой, кажется, я немного перестарался и небольшое сотрясение мозга он все-таки заработал.

Не теряя времени, я бросился к испуганной девушке и, чтобы она не вызвала подмогу своему бравому хахалю, обхватил ее нежную шейку пальцами и слегка придавил синюю пульсирующую жилку сонной артерии. Немного подержал и, подождав, пока красавица лишится чувств, оставил ее сидящей в кресле и уронившей головку на плечико. Погладив напоследок бархатную щечку, в душе посетовал, что дальнейшее знакомство откладывается на неопределенный срок, и направился к выходу из этой негостеприимной обители…

Злыдень встретил меня не вполне дружелюбным ворчанием и сразу же потребовал, чтобы его выпустили на волю.

– Прости, друг, произошла небольшая заминка. Докладываю – встреча прошла в обстановке взаимного понимания и завершилась подписанием ряда основополагающих документов о взаимовыгодном сотрудничестве, но расслабляться нам пока рановато. Прогулки по газонам, паркам и другим местам отдыха собак временно отменяются до особого распоряжения начальника экспедиции, то есть меня. Возражения есть?

Сзади послышался недовольный лай. Однако как существо, не разумеющее собачьего языка, я вполне мог трактовать эмоциональный порыв компаньона так, как мне захочется.

– Спасибо, товарищ, я знал, что ты целиком и полностью меня поддержишь и без колебаний положишь на алтарь дружбы свои мелочные прихоти.

Псина аж заскулил от возмущения. Такой гнусной инсинуации Злыдень от меня никак не ожидал.

Проигнорировав бунт на корабле, я выдвинул компьютерную консоль и за пару минут накатал телегу на господина Вейни и его брата. Когда письмо было отправлено по известному мне адресу, я включил зажигание и без излишней торопливости покатил с улицы Кленовой. Никогда не считал себя кровожадным человеком, скорее наоборот, всегда был мягким и пушистым, но в этот момент немного сожалел, что не стану свидетелем беседы братцев Вейни с магами-дознавателями. Уж очень мне хотелось посмотреть, как эта жирная морда Юзеф будет визжать от ужаса и боли, когда с него живого начнут сдирать шкуру или загонять иголки под ногти. Конечно же, ничего этого не случится, им зададут вопросы, и воришки честно на них ответят, потом братьев, возможно, и будут казнить долго, мучительно больно, но без всех этих средневековых приспособлений.

Кажется, все: сестренкам по серьгам роздано, с должников получено сполна и даже больше. Теперь никто не сможет упрекнуть Коршуна в том, что он не смог отомстить обидчикам. Пора возвращаться в горный замок моего друга Матео. Шесть часов вечера – при достаточном усердии можно добраться до места еще засветло.

– Все-таки ты опрометчиво поступил, сунув свой нос к Вейни. Мало нам эльфов, теперь ты еще и Орден посадил нам на хвост. – Голос Матео был спокоен, однако нетрудно догадаться, что он едва сдерживает бушующую внутри эмоциональную бурю. – Разобраться, видите ли, ему захотелось. Предупреждали тебя – сиди в замке и не рыпайся! Чего ты добился, что нового узнал? Все, что ты мне здесь рассказал о причастности орденских к твоим мытарствам, легко просчитывается без применения высшей математики. А если бы с тобой случилось что-то нехорошее?..

Окна королевского кабинета выходили на восток, и яркие лучи утреннего солнца уже вовсю хозяйничали в помещении. В приоткрытую фрамугу врывался свежий ветерок, он теребил шторы, шуршал бумажками на рабочем столе и разгонял клубы дыма от королевской трубки. Веселый птичий пересвист, доносившийся из парка, ничуть не мешал нашей беседе.

Сегодня меня разбудили в восемь часов и сразу же после стандартных утренних гигиенических процедур препроводили в королевский кабинет. От предложенного плотного завтрака я отказался, выпил лишь стакан яблочного сока и съел бутерброд с сыром. Мой хозяин ограничился половинкой копченой курочки и запил ее кувшинчиком эля литра на три. С душевным содроганием я смотрел, как напоследок он ополовинил поднос размером в треть гномьего щита, доверху заваленный разными фруктами и ягодами.

После своего так называемого завтрака гном запалил трубку, затянулся дымком и начал допрос с пристрастием. Выслушав подробный отчет о моих вчерашних похождениях, обвинил меня в легкомыслии, склонности к авантюризму и необоснованному риску. Пришлось в не очень вежливой манере прервать друга: