Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

– Нет, – ответила Ваниэль. – Твоя рана здесь ни при чем.

– Но если мое уродство ни при чем, почему же тогда ты бросила меня? Что я такого сделал?

– Какая теперь разница.

Марфор отвернулся к стене и сказал глухо:

– Для меня это все еще важно.

Эльфка вздохнула.

– Но почему, почему ты не сказал сразу, – кусая губы, сказала она. – Что твой брат ведет химмельриттеров? Мы бы поняли. Мы бы не стали тебя заставлять, если бы знали...

– Я и сам не знал, – ответил Марфор. – Я увидел Змееслава только когда... когда... Послушай, так ты поэтому...

– Да, – сказала Ваниэль. – Если бы ты, например, убил своего брата из ревности ко мне, эта смерть не терзала бы меня. Обычное дело между братьями. Но так... Я не могу. Я чувствую себя чудовищем.

– Ваниэль... – начал Марфор.

В дверь постучали.

– Марфор, Ваниэль, – услышали они голос Кулумита. – Мы уходим домой!

Онуфрий повернулся к ведьме. Маг не особенно прислушивался к мыслям Светланы, но после слияния тел ауры любовников некоторое время были полностью прозрачны друг для друга.

– Ты потеряла друга? – спросил он. – Но ведь все ваши вроде живы...

Светлана всхлипнула.

– Уходи, – сказала она. – Тебя звали.

Маг поднялся, застегнул штаны.

– Ну скажи мне, Онуфрий, – произнесла вдруг Светлана со слезами в голосе. – Почему каждый второй мужик хочет меня изнасиловать? Может, я как-то не так себя веду? Но почему?

– Да потому, – ответил Онуфрий сухо. – Что не могут все поголовно быть князьями, картошку некому сажать будет...

– Я люблю его, – возразила Светлана.

– Да? – жестко усмехнулся маг. – А под чарами зачем тогда держишь?

Взъерошенный со сна Михей походил на воробушка. Мать пригладила ему волосы и сказала:

– Собирайся, поедем домой. Князь дал сидхам подводы, чтобы добраться до берега, им по пути, и они берут нас. Поторапливайся.

Адриана помогла сыну одеться, и они вышли из приемного покоя. Подводы стояли за распахнутыми воротами госпиталя. На козлах первой сидел княжич Дмитрий, второй повозкой должен был управлять старый-престарый сидх. Михей и мать устроились на подводе княжича, между сидхом с повязкой через все лицо и эльфкой с огромным черным пятном на подоле. Медсестра достала портсигар, закурила.

– Мама, а как же Натка? – спросил Михей. – Ты что, оставила ее здесь?

Адриана выпустила дым.

– Неизвестно, что с домом, Михей, – сказала она. – Пусть пока в госпитале побудет.

Забинтованный сидх чуть шевельнулся. Марфор, а это был он, хотел сказать женщине, что ее дом в целости и сохранности, но тут увидел, почему женщина лжет, и промолчал.

– Мама, так нельзя, – сказал мальчик взволнованно. – Ты же знаешь, какая Натка слабенькая. Она заплачет, а нянечка не услышит. Давай вернемся и заберем ее.

– Но повозка уйдет, – сказала Адриана.

– Ничего, дойдем пешком, – настаивал мальчик. – Если ты устала, я сам донесу Нату.

– Все здесь? – спросил княжич.

Старый сидх обернулся, обвел взглядом пассажиров.

– Да, – сказал он.

Княжич Дмитрий вытянул лошадь кнутом, и подвода тронулась.

– Мама! – воскликнул мальчик.

– Ната умерла, – чужим голосом сказала мать.

Адриана смяла папиросу, бросила ее под колеса подводы и разрыдалась. Михей поднялся на ноги и погладил мать по голове.

– Не надо, мамочка, – пробормотал он. – Не плачь...

Адриана пыталась сдержать рыдания, но выходило только хуже – вырываясь из ее горла смятыми комками, они походили на вой. Сидевшая рядом эльфка обняла ее.

– Сейчас вам будет легче, – сказала она на мандречи с легким акцентом.

– Не надо... магии, – с трудом пробормотала Адриана. – Это хуже водки... Я сама...

Но у нее не получилось. Только что всхлипывать она стала потише.

От скрипа колес котенок, сидевший на распахнутой воротине, испуганно вздыбил шерстку и канул в темноту двора. На мостовой валялась дорогая кукла в шелковом платье, бродили разбежавшиеся куры. В сером предрассветном небе скользили силуэты боевых ведьм.

Когда подвода выехала на берег, ладьи уже стояли там, уткнувшись резными носами в захламленный песок. Марфор спрыгнул с подводы, подал руку Ваниэль. Только сейчас он заметил, что серебряный кулон вернулся на грудь своей хозяйки. Марфор коснулся его и вопросительно посмотрел на эльфку.

– Ульрик выкупил его, – сказала Ваниэль. – Шенвэль отдал ему какой-то долг... Никогда бы не подумала, что Ульрик сделает что-нибудь подобное для меня.

Марфор покачал головой.

– А я думаю, смог бы я, растерзанный так же, как Шенвэль, вспомнить о долге товарищу, – сказал он задумчиво.

Эльфка направилась к ладье. В этот момент кто-то потянул Марфора за штанину. Эльф обернулся и увидел «Андрея», оказавшегося Михеем. Они ехали в одной подводе и всю дорогу просидели рядом, но мальчик не признал в попутчике эльфа, побывавшего в его доме, из-за повязки на лице. А когда Марфор заговорил с Ваниэль, юный мандречен узнал его по голосу.

– Господин сидх, это ведь вы были у нас в доме. Пожалуйста, помогите мне, – сказал мальчик. – Надо отнести папу в сарайку.

– Кулумит, – окликнул Марфор товарища. Тот оглядывался по сторонам в поисках жены. Кулумит подошел, вопросительно взглянул на своего Синергиста.

– Пойдем, – сказал тот. – Вынесем из дома мертвеца, им ведь еще здесь спать.

Брови Кулумита приподнялись, но он ничего не спросил. Вместе с Марфором и мальчиком они прошли к дому. Урсула обнаружилась на завалинке вместе с заплаканной мандреченкой. Эльфка что-то негромко говорила с ласковыми, успокаивающими интонациями. Кулумит, найдя жену, обрадовался и просветлел лицом так, что у него и веснушки стали ярче. Синергисты вошли в дом, взяли тело за руки и за ноги. Даже мертвый, мандречен пах перегаром. Кулумит поморщился. Мальчик уже ждал их у выбитой двери сарайки. Эльфы внесли труп, положили его около стены. Ребенок накрыл отца старой, порванной сетью.

– Спасибо вам, господа сидхи, – сказал мальчик.

Кулумит пошел к жене. Марфор задержался рядом с сарайкой и помог Михею приставить к проходу выбитую дверь.

– И почему все так? – тихо пробормотал юный мандречен, когда они шли к дому.

Марфор взглянул на него. Этот ребенок был так же светловолос и голубоглаз, как и маленький эльф. Единственное отличие заключалось в том, что таких печальных детей среди эльфов Марфор не видел никогда. Этот человек еще не успел стать деталью чудовищных жерновов надмирной мельницы, из-под которых на эльфов сыпались только беды и несчастья. И самому Михею судьба сегодня ночью щедрой рукой отсыпала той черной муки – кроме отца, которого он ненавидел, юный мандречен лишился и маленькой сестры.

Марфор положил руку ему на плечо.