Джон Толкин - Возвращение короля

Глаза Эомера вспыхнули надеждой. Он не сказал больше ни слова, быстро повернулся и вышел. Имрахиль последовал за ним.

На улице стемнело. Когда они подходили к госпиталю, в небе появились звезды. У дверей их встретил Гэндальф. Рядом с ним стоял кто-то в сером плаще. – Митрандир, – обратился Имрахиль к магу, – мы ищем правителя. Нам сказали, что он здесь. Но почему? Разве он ранен? И что случилось с прекрасной Эовин? Где она?

– Здесь, – ответил Гэндальф, – она еще жива, но смерть стоит рядом. Правителем Гондора стал Фарамир, Денетор погиб в пламени, – он коротко рассказал о недавних событиях. – Фарамир ранен, судя по всему, отравленной стрелой, – озабоченно добавил маг, – он тоже здесь, и его пожирает лихорадка.

– Дорого обошлась наша победа, – произнес Имрахиль. – В один день и Гондор, и Ристания лишились своих правителей. Но если у Ристании есть Эомер, то кто же будет править Гондором? А между тем, властитель здесь, у ворот. Надо призвать Арагорна, – твердо закончил он.

Тогда человек в плаще откинул капюшон и вышел в свет фонаря над дверью.

– Я здесь, сказал он. Это был Арагорн. Кольчугу его прикрывал эльфийский плащ, скрепленный на шее зеленым камнем, тем самым, что подарила ему Галадриэль. – Я пришел по просьбе Гэндальфа, – продолжал он, – и не как правитель, а как простой воин. Городом до выздоровления Фарамира должен править вождь Дол Амрота. Но я хочу, чтобы в битве с Врагом все наши силы подчинились одному начальнику. В этой войне одной воинской доблести не достаточно. Нужна еще и мудрость. Поэтому, пусть Гэндальф руководит нами.

Имрахиль и Эомер согласились с ним. Тогда Гэндальф взял их под руки. – Идемте, время дорого. Единственная надежда тех, кто лежит здесь, это – Арагорн. В словах целительницы из этого дома мне открылось предначертанное. Я уверен, что она права.

Арагорн вошел первым, за ним – остальные. У двери они увидели двоих воинов в форме защитников Цитадели: один был рослый, другой по виду совсем подросток. Как только открылась дверь, он вскрикнул от радости.

– Бродяжник! Вот здорово! Знаешь, я первым угадал, что на черных кораблях идешь ты. Но все кругом кричали о пиратах и никто не хотел меня слушать. Как же это так получилось?

Арагорн засмеялся и взял хоббита за руку. – Вот добрая встреча! – сказал он. – Но сейчас не время для рассказов. Мы спешим. Идем с нами.

Они пошли дальше и по пути Гэндальф поведал им о подвигах Эовин и Мерриадока. – Я слежу за ними уже много часов, – сказал он. – Сначала они еще говорили, но сейчас уходят во мрак смерти все дальше и дальше.

Арагорн подошел сначала к Фарамиру, потом к Эовин, а напоследок К Мерри. Он вгляделся в их лица и вздохнул. – Всех моих сил и способностей может оказаться недостаточно, – проговорил он. – Ах, если бы здесь был Элронд! Он самый старший из нас и у него куда больше сил. Но я сделаю все, что смогу.

Эомер предложил сначала отдохнуть и подкрепиться, но Следопыт отказался. – Для этих троих, – сказал он, – особенно для Фарамира, время истекает, я должен спешить.

Он велел позвать Иорет и спросил, есть ли в доме целебные травы, а именно – целема. Иорет непонимающе посмотрела на него. – Ацелас! – нетерпеливо произнес Арагорн. На этот раз женщина обрадовано кивнула, но выяснилось, что в доме травы нет. За ней послали. Арагорн склонился над Фарамиром, взял его руку и прикоснулся ко лбу. Раненый не пошевелился.

– Он обессилен, – через плечо бросил Арагорн Гэндальфу. – Но это не от раны. Добрый знак! Если бы его поразила стрела назгула, он был бы уже мертв. Я думаю, его ранили южане. Кто вытащил стрелу? Она сохранилась?

– Вытащил я, – выступил вперед Имрахиль, – но не сохранил. Там было не до этого. Но, помнится, это была не стрела, а дротик, и он был похож на те, которыми пользуются южане. Меня еще тогда удивило, что рана неглубокая и такой лихорадки быть не должно. Поэтому я и подумал про крылатый ужас. Какова же по-вашему причина?

– Причин много, – покачал головой Арагорн. – Это и усталость, и огорчение, нанесенное отцом, и рана, а самое главное – Дыхание Мрака. Он человек сильной воли, но еще до битвы долго пробыл под Тенью. Мрак медленно овладевал им, но пока его не ранили, он держался. Мне нужно было прийти раньше!

Он опустился на колени у ложа Фарамира, снова положил ему руку на лоб и застыл. Так прошло несколько минут. Воздух над ложем словно накалился и звенел. Все почувствовали, как Следопыт, напрягая волю, борется с чем-то; лицо у него осунулось, глаза запали. Время от времени он повторял имя Фарамира, но с каждым разом все тише и слабее, как будто и сам он ушел от всех и уходил все дальше, окликая затерявшегося во мраке.

В этот момент в залу вбежал Бергиль. Он принес несколько листьев, завернутых в чистую тряпицу. – Я нашел ацелас! Правда, он немного подвял: его сорвали с неделю назад. Годится? – Мальчик взглянул на Фарамира и неожиданно заплакал.

Но Арагорн встал и улыбнулся. – Годится, – сказал он. – Самое плохое уже позади. Успокойся! – он взял два листка травы, подышал на них, потом размял в пальцах. Комната тотчас наполнилась таким свежим ароматом, словно воздух проснулся и заискрился радостью. Бродяжник бросил листья в чашу с кипящей водой, и сердца тех, кто был в зале, возрадовались, когда они вдохнули запах: каждому припомнилось росистое утро в стране его юности. Арагорн выпрямился, словно ощутив прилив новых сил, и когда он поднес чашу к лицу Фарамира, глаза его улыбались.

Прошло еще несколько мгновений и Фарамир шевельнулся, открыл глаза и увидел Арагорна. Взгляд у него просиял, и он сказал едва слышно: – вы звали меня, и я пришел. Приказывайте мне!

– Вот мой приказ, – ответил Арагорн. – Вернись из страны теней, пробудись к жизни! Сейчас ты устал. Отдыхай, пей, ешь и жди меня.

– Я буду готов, повелитель, – сказал Фарамир. – Кто же будет лежать праздно, когда вернулся подлинный вождь?

– Пока прощай, – промолвил Арагорн. – Я нужен другим, – и он вышел из комнаты, сопровождаемый Гэндальфом, Имрахилем, Эомером и Пином. Берегонд с сыном остались у ложа правителя. Уже закрывая дверь за собой, Пин услышал восклицание Иорет: – Вождь! Вы слышали, я же говорила: он исцеляет одним прикосновением! – И вскоре все в госпитале узнали, что явился могучий вождь, дарующий исцеление. И эта весть распространилась по всему городу.

Арагорн осмотрел Эовин и сказал: – Вот кто принял тяжелый удар! Сломанная рука – не беда, она срастется, если жизнь возьмет свое. А вот с правой рукой куда хуже. Через нее прошло такое зло, что хотя она и цела, но жизни в ней нет.

Девушка подняла меч на такого врага, который не по силам многим витязям. Нужно быть тверже стали, чтобы выстоять в таком поединке. Злая судьба скрестила их пути. Могучий род вождей взрастил это прекрасное юное деревце для жизни и счастья, а ей выпала другая доля. Глядя на нее, я вспоминал цветы, выкованные древними эльфийскими мастерами. Они были прекрасны, но это был металл. Какой-то холод остановил движение токов жизни в этом чудесном создании. Ее болезнь началась задолго до этого дня, верно, Эомер?