Джон Толкин - Возвращение короля

– Гордость и отчаяние! – вскричал Денетор. – Не думаешь ли ты, что Белая Башня ослепла? Нет, Серый Безумец, я видел больше, чем тебе кажется! Твоя надежда – от неведения! Ступай исцелять кого хочешь, бейся с кем хочешь. Все будет напрасно. Сила, обратившаяся против Гондора непреодолима. Запад пал, и нам пора уйти, если мы не хотим стать рабами.

– Такие речи на пользу Врагу! – воскликнул Гэндальф.

Денетор в ответ гневно рассмеялся. – Разве я не видел, чего ты добивался, Митрандир? Ты хотел править вместо меня, править на севере, на юге и на западе. Разве не ты приказывал этому невысоклику молчать или говорить, когда нужно? Разве не ты подослал его ко мне? Но я знаю, о чем ты думаешь. Одной рукой ты держишь меня, как щит против Мордора, а другой ведешь на мое место Бродягу с Севера. Но я не уступлю ему, не признаю прав этого выскочки.

– Что же, по-твоему, нужно делать? – сдержанно спросил Гэндальф, словно не замечая упреков.

– Я бы оставил все, как было всегда. Я правил бы Гондором и передал бы власть сыну. Он стал бы правителем, а не учеником чародея. Но судьба решила иначе, и теперь я не хочу ничего: ни жизни, ни любви, ни чести.

– Ни честь, ни любовь не страдают, если уступаешь тому, чьи права больше, – возразил Гэндальф. – А что до твоего сына, – дай ему возможность выбирать самому.

При этих словах глаза Денетора снова вспыхнули. Он выхватил из-за пояса кинжал и бросился к носилкам, но Берегонд успел заслонить их собою.

– Вот как! – воскликнул Денетор. – Ты похитил у меня любовь сына, а теперь похищаешь верность моих воинов? Но одного ты не похитишь у меня: права распоряжаться своей судьбой, – и обратясь к своим слугам, он крикнул: – Ко мне, если вы еще верны мне!

Двое из них подбежали к нему. Он схватил факел из рук ближайшего и кинулся к костру. Не успел Гэндальф помешать ему, как он ткнул факел в сухие дрова, и они мгновенно вспыхнули.

Тогда Денетор вскочил на стол, схватил лежащий там жезл правителя и, сломав о колено, бросил в огонь. Потом он прижал Палантир к груди обеими руками и лег.

Говорят, с тех пор всякий, заглянувший в этот Камень, если его воля недостаточна, чтобы направить взгляд к другой цели, видел в нем только две старческие обугленные руки.

Гэндальф отвернулся и закрыл дверь. Некоторое время оттуда слышался только треск и шум огня, потом раздался громкий вопль и все смолкло.

– Вот конец Денетора, сына Эктелиона, – произнес Гэндальф. – И это конец прежнего Гондора. Злые дела совершались здесь. Забудьте вражду между собой, – обратился он к воинам, – она рождена Врагом, и все вы попали в его сети. А вы, – он тяжело взглянул на слуг правителя, – вы, слепые в своем повиновении, запомните, что только «измена» Берегонда спасла жизнь Фарамиру, Стражу Белой Башни. Унесите своих павших товарищей, им не место здесь. Мы отнесем Фарамира. Отныне он – правитель Гондора. Жить ему или умереть – это уже не нам решать.

Вдвоем с Берегондом они подняли носилки, а Пин пошел сзади. У распахнутой двери Берегонд бросил взгляд на убитого привратника. – Вот в чем я всю жизнь буду раскаиваться, – сказал он. – Но я спешил, а он не хотел слушать и обнажил меч... – он закрыл глаза и запер дверь. – Эти ключи нужно отдать теперь Фарамиру.

– Сейчас командует Имрахиль, вождь Амрота, – сказал Гэндальф, – но его нет здесь. Придется решать мне. Пусть ключи останутся у тебя, пока в Городе не установится порядок.

Они были уже в верхнем ярусе и шли к госпиталю. Он располагался у южной стены Цитадели. Вокруг него зеленели огороды, сады и цветники. Во всем Городе это было единственное зеленое место. Сейчас там хозяйничали женщины, умевшие ухаживать за ранеными.

В тот самый миг, когда Гэндальф и его спутники вступали на порог, с поля за Воротами раздался жуткий вопль, высоко и пронзительно пронесся в небесах и замер. Так страшен он был, что на мгновение все оцепенели. Но на смену ему пришли тишина, принесшая такую радость и надежду, каких они не помнили со дня прихода мрака с востока, и им показалось, что вокруг стало светлее и солнце выглянуло из-за туч.

Печаль и тревога на оставляли Гэндальфа. Поручив Берегонду и Пину устраивать Фарамира, он поднялся на стену. Глазами мага он увидел и понял, что произошло в поле: и когда Эомер выехал вперед и остановился перед павшими, он вздохнул и закутавшись в плащ, спустился со стены. Когда Берегонд с Пином вышли из госпиталя, Гэндальф ждал их у дверей. После долгого молчания голос мага прозвучал глухо и показался Пину старческим.

– Друзья мои, великие и печальные дела свершились сейчас. Плакать нам или радоваться? Короля-Призрака больше нет. Вы слышали его предсмертный вопль. Но эта победа оплачена дорогой ценой. Я не допустил бы этого, но безумие Денетора отвлекло меня. Вот как далеко протянулась рука Врага! И теперь я понимаю, как это могло случиться.

У Денетора хранился один из Палантиров, и правитель часто смотрел в него, особенно после отъезда Боромира. Денетор был достаточно силен, чтобы не подчиниться воле Саурона, но Темный Владыка позволял ему видеть только то, что ослабляло его волю и подтачивало отвагу.

Берегонд прервал мага. – Когда Фарамира принесли в Башню, многие из нас видели странный свет в ее окнах. Но так бывало и раньше. В Городе давно уже говорили, что наш правитель силой мысли борется с Врагом.

Гэндальф покачал головой. – Значит, я прав, – произнес он. – Вот каким путем воля Саурона проникла в город, – потом, помолчав, добавил, что должен сейчас идти встречать воинов, и позвал с собою Пина. А Берегонду велел пойти и доложить о случившемся начальнику воинов Цитадели. – Тебе больше не быть воином Цитадели, – сказал он, – но это не беда. Отправляйся в госпиталь. Ты спас Фарамира от огня, служи ему и дальше. Охраняй его и будь при нем, когда он очнется, – если только очнется когда-нибудь, – вздохнул маг. – Ступай! Я скоро вернусь.

С этими словами он повернулся и вместе с Пином отправился в нижние ярусы Города. Пока они шли, ветер принес тучу с дождем, огни погасли, и от костров поднялся густой дым.

Когда печальная процессия входила в разрушенные Ворота Города, Мерри от слез и усталости ничего не видел вокруг. Воздух был наполнен дымом и чадом: много осадных машин было сожжено и сброшено в огненные ямы, повсюду валялись трупы орков, троллей и вастаков. Дождь перестал, из туч выглянуло солнце, но Нижний Город был окутан едким дымом.

Теодена и Эовин несли на носилках, и все встречные склоняли головы в скорбном поклоне. Шествие медленно поднималось по каменным улицам. Мерри казалось, что этому пути, как в кошмарном сне, не будет конца.

Постепенно огни факелов то ли исчезали, то ли гасли, стало темно, и он вдруг подумал: «Мы идем к могиле и, наверное, останемся там навсегда». Но тут сквозь бред до него дошел живой голос: – А, Мерри! Ну, наконец-то я нашел тебя!