Джон Толкин - Возвращение короля

Когда пришло время наполнить кубки, в шатер вошли два оруженосца, как решил Фродо. На одном была черная с серебром одежда воинов Минас Тирита, а на другом – цвета Ристании. Сэм в первый момент удивился – что делать мальчишкам в армии? – но тут же узнал их.

– Смотрите, Фродо, смотрите! Да ведь это же Пин! Это наш друг Перегрин! И Мериадок! Но как они выросли! Вот так история! Интересно бы послушать!

– А как же, – степенно ответил Пин. – Обязательно услышишь, сразу после пира. А пока, вон Гэндальфа порасспросите. Он теперь важный стал, хоть и смеется все время. Мы с Мерри сейчас заняты, так что подождите.

Пир кончился поздно вечером. Круглая луна медленно плыла над одевшимся в туман Андуином, мерцая среди шелестящих листьев. Фродо и Сэм не могли наговориться с Мерри, Пином и Гэндальфом, а потом к ним присоединились еще Леголас и Гимли. Постепенно герои дня узнали историю отряда после того, как они расстались у водопада Рэрос. И все-таки еще обо многом оставалось расспросить и на многие вопросы ответить.

Орки, говорящие деревья, травянистые равнины, скачущие всадники, мерцающие пещеры, золотые залы, белые башни, битвы и большие корабли – все это проходило у Сэма перед глазами, пока он не почувствовал, что засыпает. Однако больше других чудес его все-таки поражал рост Мерри и Пина. Он несколько раз заставлял их меряться с собой и Фродо.

– Вот чего не могу понять, – говорил он. – На целых три дюйма выше, чем полагается!

– Ничего удивительного в их росте нет, – усмехнулся Гимли. – Они же пили напиток энтов, а это для простого смертного даром не проходит.

– Напиток энтов? – переспросил Сэм. – Тогда расскажите мне о них еще раз. Я так и не понял, что они такое. Это ж надо, сколько всего произошло за это время!

– Конечно, – отозвался Пин. – Надо бы нам запереть Фродо в какой-нибудь Башне в Минас-Тирите, пусть запишет все это. Иначе он забудет половину, и старый Бильбо будет огорчен.

Наконец Гэндальф встал. – Арагорн – великий целитель, – сказал он, – он вернул вас из самых дальних пределов смерти. И хоть вы спали потом долго и крепко, но сейчас вам снова пора в постель.

– Это и к тебе относится, Пин, – напомнил Гимли. – Я люблю тебя, хотя бы за те мытарства, которых ты не стоил и которых я никогда не забуду. Но только я не забуду и другого: как нашел тебя на поле боя. Когда я поднял твой так подросший труп, я был уверен, что ты мертвей мертвого. Я тогда чуть бороду себе не вырвал, – он важно погладил свою ухоженную бороду. А сегодня – первый день, как ты встал, и уже скачешь, как кузнечик. Ложись-ка, давай. Я тоже лягу.

– А я, – мечтательно проговорил Леголас, – буду бродить по рощам этой прекрасной страны, это лучший отдых. Когда-нибудь кое-кто из нашего народа обязательно переселится сюда, и этот край на время станет благословенным. Может, на месяц, может, на жизнь, а может, на сто человеческих жизней. Что для эльфа время! – и, вполголоса напевая, Леголас спустился с холма.

Остальные тоже разошлись. Фродо с Сэмом сразу уснули. А утром их снова ждал радостный мир Итилиена. Они провели здесь много дней. Сэм все жалел, что не видел последней настоящей битвы в Средиземье. – Ну, нельзя же быть сразу везде, – утешал он себя.– И все-таки я много потерял.

Войска готовились к возвращению в Минас Тирит. Усталые отдохнули, раненые выздоровели. Пришлось еще сражаться с недобитыми остатками армий Мордора, Востока и Юга, но и они, в конце концов, покорились. Пришел день, когда вернулись даже те, кто ходил разрушать крепости на севере Мордора.

Приближался май, когда Вожди Запада тронулись в путь. Войска сели на корабли и спустились до Осгилиата; там отдохнули день, а на следующий были уже на зеленых полях Пеленнора и снова увидели Высокие белые башни Минас Тирита, сквозь мрак и огонь прошедшего к новой жизни.

В канун майского дня на полях Пеленнора запестрели шатры. Назавтра новый правитель должен был вступать в город.

В Минас Тирите все было готово к торжеству. Женщины с детьми вернулись домой с охапками цветов, из Дол Амрота прибыли самые искусные в стране арфисты.

Ясное утреннее солнце вставало над Восточными Горами, свободными от мрака. В Городе звонили колокола, реяли знамена. На Белой Башне в последний раз был поднят стяг правителей, белый, как снег на солнце, без гербов и девизов.

Войска шли к Городу, и народ смотрел, как они идут, колонна за колонной, блестя на солнце вооружением. Они подошли к Воротам и остановились в фарлонге от них. В распахнутых Воротах стояли воины в черных с серебром доспехах, с обнаженными длинными мечами. Возглавлял почетную стражу Фарамир и с ним другие вожди Гондора. Здесь же была Эовин, Эльфхельм, а по обе стороны Ворот теснились толпы народа в разноцветных одеждах, с гирляндами цветов.

Перед Воротами оставалось большое свободное пространство, со всех сторон окруженное рыцарями и воинами Гондора, Ристании, горожанами и людьми, съехавшимися со всех концов страны. Все смолкло, когда из рядов подошедшей армии выступили Следопыты-северяне, одетые в серое с серебром. Их отряд возглавлял Арагорн. На нем была черная кольчуга с серебряным поясом и длинный белоснежный плащ, скрепленный у горла пряжкой с большим зеленым камнем. Он шел с непокрытой головой. Рядом шагали Эомер, правитель Ристании, Имрахиль, Гэндальф и четверо удивительно низкорослых воинов. Многие из собравшихся с удивлением рассматривали их.

– Нет, сестра моя, это не мальчики, – говорила стоявшая в толпе целительница Иорет своей родственнице, – это доблестные воители из далекой Хоббитании. Говорят, они были там прославленными вождями. Это точно. Я ходила за одним из них в госпитале. Ты не смотри, что они ростом не вышли, других таких воинов поискать. У нас говорят, что двое из них побывали в стране Мрака, сражались там с Темным Властелином и разрушили Черную Крепость. Так я этому верю. Они большие друзья с нашим новым правителем. А уж он-то как хорош! Не очень-то речист, но сердце у него золотое. И он исцеляет одним прикосновением! «Если бы явился такой вождь», – сказала я, и с этого все началось. А Митрандир сказал тогда: «Иорет, люди долго будут помнить твои слова»...

Но ей не пришлось больше поучать свою приезжую родственницу. Над полем запела труба, и настало мертвое молчание. Тогда от Ворот двинулся Фарамир, его сопровождал Хайрин, Хранитель Ключей Цитадели, а за ним следовали четверо воинов со знаками Цитадели на одежде. Они несли большой ларец из черного лебетрона, окованный серебром.

Фарамир остановился перед Арагорном и звучно сказал:

– По законам и обычаям Города и страны, готов признать над собою права того, чья мудрость выше моей, и готов добровольно передать ему власть, – с этими словами он преклонил колено и протянул Арагорну свой белый жезл: – Прими его и сними с меня чин, которого ты достоин гораздо более меня.