Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

Я швырнул, особенно не целясь, только сконцентрировал мысль на том, чтобы снести с ног как можно больше гадов, что не дают мне добраться до ворот города, где будет ванна, горячая вода, чистые простыни, телевизор...

Конники оказались неробкого десятка, к тому же их вдесятеро больше. Ланзерот рубился отважно, но я заметил, что рыцарь старается не ввязываться в схватки, не отвечает на вызовы, пропускает мимо ушей обидные клички, а с максимальной скоростью ведет отряд к главным воротам.

С башен и стен нас заметили. Засвистели стрелы. За спиной я услышал сухой стук стрел о щиты, звяканье железных наконечников о металлические шапки, но еще больше – криков, ругани, , воплей. Одновременно от ворот донесся скрип, темная стена поползла вверх.

Конь под мной шатался, я умолял его добежать, хлопал по шее, обещал золотые горы и ясли, полные овса, пена летела во все стороны.

Ворота со скрипом начали подниматься. Мы с Рудольфом проскочили, пригнувшись к конским шеям, и тут же за спинами, едва не оборвав конские хвосты, рухнула тяжелая металлическая решетка.

Навстречу выбежали темные тени. Я проскочил мимо, широкий проем надвинулся и остался позади. По обе стороны сновали люди с факелами, а за спиной – рубка, крик, там сбивают один другого с ног, лишают жизни. Затем створка ворот медленно отрезала крепость от враждебного мира.

В глазах потемнело, я почти рухнул с седла. Смутно чувствовал, что с меня сняли шлем, присвистнули, тут же принялись перевязывать голову. Бернард слез с коня сам, Ланзерота вынули из высокого рыцарского седла и унесли, он не двигался. Мне было гадко, в голове треск, все тело вопило от боли, суставы выворачивало, а во внутренностях как будто раскаленный в огне валун.

Асмер прокричал мне в ухо:

– Дик, мы сумели! Сумели!

Он хотел явно хлопнуть меня по плечу, но глаза побелели от боли, он пошатнулся. Его подхватили под руки, хотели увести, но он с усилием отстранился.

– Что сумели, – сказал я горько. – Везли, везли... А перед самыми воротами потеряли. Так по-дурацки.

Асмер тяжело дышал, оглядывался налитыми кровью глазами. Бернард кивнул мне с самым заговорщицким видом.

– Дик, ты хороший парень, хоть и колдун. Если честно, то в повозке были только камни.

Я ахнул.

– А... мощи?

– С мощами все в порядке, – успокоил он.

– Вы их не везли?

Бернард подмигнул мне, конь положил морду ему на плечо. Бернард погладил его по шее.

– Иду, иду...

Его шатало, но он оперся на коня, и они пошли через суматоху по залитому лунным светом каменному двору.

Асмер сказал мне терпеливо:

– Везли, Дик, везли! Из монастыря Святого Тертуллиана. Но потом, еще до того, как встретили тебя, ночью отправили троих с мощами в ларце. Верхом. Тайком. А сами тащили повозку с булыжниками в мешках. Заодно намекали всюду, что везем еще и оружие.

Голова у меня пошла кругом. Я чувствовал злость, разочарование, смертельную обиду, странное облегчение.

– Ага, а на привалах иногда ночью выбрасывали по камешку? Чтобы легче двигаться?

Он похлопал меня по плечу.

– Дик, ты умеешь видеть. Но пойми, днем в небе орлы и коршуны, ночью – совы. Мы не знали, какая птица сама по себе, а какая на службе Тьмы. А если еще и ты... из Темных? Тебя могли нам просто подсунуть по дороге. Ведь то умение, которым ты пользовался, не от господа бога нашего! Если бы ты сообщил, что у нас просто камни, то Галарда могли бы перехватить. А так мы все силы на себя, а Галард еще три дня тому благополучно... Не хмурь брови. Дик! Если бы мы не отвлекали всех на себя, ему бы никогда не доставить мощи в замок!

По булыжной мостовой с грохотом медного всадника промчался человек в железе на таком огромном коне, что даже мой показался жеребенком.

– Это и есть доблестный Асмер, – проревел он, – и... кто-то новенький?

Он слез с коня, такие гиганты не соскакивают, но и теперь возвышался над Асмером на голову. Со мной вровень, но явно крепче и тяжелее. От него пахло потом, дорожной пылью и даже гарью, словно только что прошел через горящий город. Во всем облике власть, уверенность, а движения выдают человека, рожденного повелевать и отдавать приказы.

За его плечами в черноте ночи страшно сияла луна. Все пятна на ее диске четкие, видны с ошеломляющей ясностью. Зубчатая башня на черном небе выглядела выкованной из чистейшего серебра, каждый каменный блок искрился и блистал множеством мелких искорок. В воздухе что-то мелькнуло.

По небу летели полупрозрачные люди. За их спинами часто-часто трепетали длинные, как у стрекоз, крылышки, а за некоторыми, я счел их женщинами, развевались по воздуху изящные шарфы.

Одна повернулась – я увидел смеющееся лицо, – помахала мне рукой. Донесся тихий смех, женщина уже исчезла.

Гигант всматривался в мое лицо. Глаза его сузились. Он спросил Асмера потвердевшим голосом:

– Это кто с тобой?

– Милорд кастелян, – ответил Асмер поспешно и почтительно, – это Дик, он простолюдин. Однако проявил себя сильным и отважным воином. И оказал немало услуг. Я бы сказал, что не будь его, нам пришлось бы намного труднее.

Труднее, подумал я рассерженно. Да я вас вытаскивал из ям.

– В церковь, – распорядился кастелян отрывисто. – На исповедь! Мы не можем рисковать.

– Да-да, – ответил Асмер. – Дик, тебе надо обяза...

Он умолк на полуслове.

Я проследил за его взглядом. Из ворот замка в сопровождении слуг вышла женщина. Глаза мои растопырились до предела, видя такое великолепие. В этом мире отсутствуют слова «эротичная», «сексуальная», а если их попытаться ввести, то приживутся только в виде самой грязной ругани, но эта женщина... Это двигалась воплощенная чувственность при полном отсутствии души. Сочное гибкое тело самки, высокая, почти неприкрытая грудь, крутые сытые бедра, безукоризненное лицо с чувственным ртом, чувственными глазами и чувственной кожей. Ее распущенные волосы свободно падали на спину и плечи, и я невольно представил эти волосы в беспорядке на подушке... и ее порозовевшее лицо с пухлыми, темными от поцелуев губами.

Она скользнула по мне взглядом. По ее губам пробежала едва заметная улыбка, но вообще-то она вряд ли выделила меня из толпы, ведь на нее жадно смотрят все мужчины.

– Королева Шартреза, – сказал Асмер, делая ударение на последнем слоге. – Молодая жена нашего короля...

Я сказал невольно:

– А как она... с Тьмой?

Асмер взглянул на меня пронзительно.

– И ты заметил?

– Ну...

– Здесь даже чужой муравей не проползет, – заявил кастелян уязвленно.

Муравей не проползет, подумал я, но идеи... Диссиденты возникают даже в самых закрытых обществах. Без всякого контакта с иностранными шпионами.

Асмер шлепнул меня по плечу.