Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

Я спросил осторожно:

– Но разве сделки с Тьмой не запрещены... законом, церковью, моралью наконец?

Бернард взглянул сочувствующе, но лицо стало совсем злым и несчастным одновременно.

– Знаешь ли, – сказал он с сомнением, – вопрос уж очень сложный.

Я изумился:

– Сотрудничество с нечистью?

– Ну да. Даже то, что есть нечисть. Вон для священника даже мы с тобой – нечисть почти что, ибо не молимся десять раз в день, не обвешались крестами, а вместо Священного писания у нас в руках – мечи. А для другого, скажем для Морданта, даже гномы и эльфы, да что там гномы, он даже троллей нечистью не считает! И не только он. Понимаешь, в церкви тоже разнотолки. Одни зовут к реформам, другие – напротив, к истокам, а третьи упорно стоят на том, что есть сегодня. Мордант, переходя из одной ветви церкви в другую, тащил за собой и весь народ. Короли вели дела очень хитро, страна богатела, а при таком раскладе правителям народ прощает все. Мордант втихомолку заключил с нечистью какие – то соглашения, продает им что-то из города, взамен получает...

Он умолк. Я вспомнил рыцарей, что выезжали ночью на какую-то тайную встречу, озабоченного Тристема, спросил жадно:

– Что?

– Да всякое говорят. Золото и серебро, понятно, но это само собой. Тролли и всякие там кобольды серебра не боятся, вот и копают, но Мордант на то и Мордант, чтобы на одном серебре и золоте не остановиться. Кобольды для него таскают из подземных пещер всякое разное, ну, вещи из древних захоронений, из похороненных городов, из залитых лавой башен, стертых с лица земли замков... от которых остались только подземелья с сокровищницами, библиотеками, колдовскими тайниками.

Сердце мое забилось учащенно. Подземелья с сокровищницами, библиотеки, колдовские тайники – не здесь ли зарыта тайна, как я сюда попал? И способ, как выбраться обратно? Нет, в Морданте мне побывать надо будет обязательно. Возможно, там инквизиция не так сильна. Да, если там торгуют с так называемой нечистью, то инквизиция там вовсе уже не инквизиция.

Ланзерот ушел в сторонку, чтобы не мешать. Оттуда послышались удары молотка: рыцарю в последней схватке снова помяли доспехи топором или боевым молотом, который он не признает оружием. Я слушал внимательно, Бернард рассказывал хорошо, умело, даже принцесса заслушалась, хотя явно все это знала раньше.

Послышался быстро нарастающий шорох. Я едва успел повернуть голову, как из черноты на высоте моей головы со скоростью брошенного камня вылетел огромный зверь. Он летел по воздуху прямо на принцессу. Пасть распахнута, острые, как ножи, зубы блестят, в желтых глазах безумная ярость и жажда крови.

Бернард неуловимо быстро сдвинулся в его сторону. Огромный волк обрушился на подставленный щит. Бернард присел под тяжестью зверя, шея и лицо налились кровью. Тут же Бернард распрямился, волк отлетел, как отброшенная щепка.

Раздался жуткий вой, волк покатился по земле. За ним оставалась широкая красная полоса. Я перевел взгляд на меч Бернарда – тот по самую рукоять был в крови. Тяжелые капли срывались с лезвия, на земле подпрыгивали фонтанчики пыли.

– Я иду! – донесся издали крик Ланзерота. Слышно было, как с сухим треском разлетаются заготовленные там поленья. Ланзерот с обнаженным мечом в руке добежал в момент, когда волк прыгнул снова. Жуткая рана на боку уже не кровоточила. Раны на оборотнях, вспомнил я, под полной луной заживают в мгновение ока.

Бернард снова приготовился принять волка на щит, но тот рыскал перед ним, забегал справа и слева, рычал, пугал оскаленной пастью. Я набежал сзади, волк молниеносно оглянулся, но меч Ланзерота уже стремительно падал на спину. Волк судорожно метнулся в сторону, острое лезвие рассекло бок. Я успел увидеть белые, как зубы, концы перерубленных ребер. Из широкой раны хлынула кровь.

– О, Святое причастие! – вскричал Бернард. – Если это оборотень, то все наше оружие бессильно! Нужны церковные реликвии, ну, череп Петра или Павла, на худой конец – гвоздь из Креста господня...

Я крикнул:

– Где наш священник?

Бернард огрызнулся:

– Кричи, к утру явится...

Он оборвал себя на полуслове, волк метнулся прямо на него, так казалось, но в полете сумел изменить направление и обрушился на Ланзерота. Тот упал, прикрывшись щитом, а Бернард, спасая рыцаря, обрушил на спину оборотня меч, рассек левую ляжку.

Я торопливо бросился за молотом, зря оставил на седле. С криком примчался священник, на ходу заголосил молитву, руки взлетали, как у поп-певца на сцене:

– Лаудетор Езус Кристос...

Оборотень зарычал злобно, красные глаза обратились на священника. Я видел горящие неистовой злобой глаза, распахнутую пасть с острейшими зубами, но какая-то сила все еще мешала оборотню броситься сломя голову. Он преодолевал некое сопротивление, ломился к читающему молитву, как через ураганный встречный ветер, даже припал к земле, но подползал все ближе...

Бернард и Ланзерот с яростными криками набежали с двух сторон. Волк закричал почти человеческим голосом, два лезвия рассекли ему бока и раскроили голову. Я успел увидеть залитую кровью морду, где жутко и страшно блеснули два желтых глаза, похожих на два озера расплавленного золота.

Полуослепший, оборотень упал, откатился, а потом каким-то чудом пополз прочь. Бернард бросился с поднятым мечом вдогонку. Я неожиданно для себя закричал:

– Не надо!

Бернард остановился. Я увидел гнев на обращенном ко мне лице. В глазах полыхала ярость.

– Что?

– Не надо! – крикнул я. – Он же...

Я хотел сказать и не мог выговорить, что это же человек, а не волк, но такие глупые и кощунственные слова застряли в горле.

Неожиданно сказал Асмер:

– Брось, Бернард. Сейчас не убьешь. Всяк знает, что надо либо осиновый кол, либо серебряное копье. А где их взять?

А Ланзерот бросил брезгливо:

– Осиновый вытесать легко, но что толку? Это против вампиров только! А против оборотней – мощи святых да святая вода из Иордана, где Иисус купался.

Бернард с сожалением поглядел вслед уползающему волку. Тот уже поднялся и неуклюже скакал на трех лапах. Вскоре прыжки стали увереннее, он побежал на всех четырех и скрылся в высокой траве. Я вскинул голову. Звездное небо было наполовину закрыто рваными тучами. А с севера наползала темная масса облаков. Огромная полная луна сияла жутким мертвенным светом. Туче оставалось чуть – чуть, чтобы ее закрыть, но ночью облака почти стоят на месте.

Впервые я пожелал, чтобы подул холодный северный ветер.

На рассвете, еще до восхода солнца, мы снялись со своего ночного лагеря и двинулись в сторону горного хребта. Волы исхудали так, что кожа едва не рвалась на выпирающих костях. Из жалости к животным я то и дело соскакивал с коня и помогал выталкивать повозку из рытвин, только бы Асмер не хлестал несчастных.