Гордон Диксон - Рыцарь-дракон

— Ну а технология-то тут при чем? — спросил Джим.

— С теми знаниями, которые у тебя были и без меня, — с удивительным терпением пояснил Каролинус, — ты был способен учиться самостоятельно, чего не может ни один из обучающихся магии в этом мире. Прежде всего, тебя никак не ограничивали те бессознательные привычки и убеждения, которые местные жители приобретают, даже не осознавая этого. Требуются многие годы обучения магии, чтобы человек смог отучиться от них, только после этого он может идти дальше. Ну, вот пример: обычно юному волшебнику в первую очередь приходится отучаться от чувства необъяснимого ужаса, который вызывает магия и вещи, подобные ей, — ну, способности элементалей вроде Мелюзины или мощь короля и королевы мертвых в их Царстве.

— Вот этого я не понимал, — признался Джим. — А почему я свободен от всех этих привычек и убеждений?

— Да именно потому, — ответил Каролинус, — что ты, благодаря своему знакомству с тем, что называешь т ех но ло ги ей , привык в различных ситуациях пользоваться предметами, созданными так, что они либо доступны тебе, либо ты имеешь опыт обращения с ними, хотя и не понимаешь принципа их действия. В твоем мире, наверное, есть и те, кто понимает, как та или иная вещь работает, и даже может объяснить это, но ты просто довольствуешься тем, что принимаешь их принцип действия на веру. На самом деле ты сталкиваешься с этим каждый день, и для тебя тут нет ничего необычного. Ты смотришь на них и даже не видишь, что перед тобой чудо-машина; она для тебя не более удивительна и сложна, чем лопата или топор.

— Ты так думаешь? — Джиму было тяжело поверить в слова Каролинуса. Но тут он вспомнил автомобили, телевизоры…

— Приведу пример, — пояснил Каролинус. — Помнишь, ты оказался у двух драконов, а когда их покидал, один с полным знанием дела отправил тебя прямо к озеру Мелюзины, чтобы та заманила и утопила тебя?

— Да, но почему этот пример объясняет мое отличие от других?

— Потому что вследствие многих факторов, определявших прежнее состояние этого мира, молодой волшебник вроде тебя, оказавшись в теле дракона, никогда не стал бы оборачиваться человеком только оттого, что ему жарко в драконьей туше. А с твоей точки зрения это вполне естественно. В результате к озеру ты пришел человеком, и Мелюзина встретила тебя совсем иначе, чем обычного дракона. То же самое случилось, когда ты привел своих Соратников в замок Мальвина: тебе даже в голову не пришло, что ты можешь и не придумать, как выбраться из магических ловушек, поставленных Мальвином. Ты даже и не подумал сказать самому себе: «Все ловушки здесь поставлены более великим магом, чем я, следовательно, у меня нет даже надежды придумать, как их обезвредить или обойти».

— Да, не подумал, — признался Джим. — Однако я не понимаю, при чем здесь наше нынешнее положение и Мальвин? Да и вообще, что мне с ним делать?

— В настоящий момент, — сказал Каролинус, — Мальвин должен ответить на обвинение короля мертвых в попустительстве и даже в разрешении на проникновение мага в его Царство. Он легко разберется с этим обвинением, признав себя частично виновным и перечислив королю мертвых приличный процент со своего счета в Департаменте Аудиторства; однако это ему не слишком повредит. А кроме этого обвинения на него в Департаменте Аудиторства нет ничего.

— А как же снежная кукла? Поддельный принц? — изумился Джим.

— Обычное заблуждение, — сухо отвечал Каролинус. — Ты полагаешь, что в ведении Департамента Аудиторства находятся моральные и этические проблемы. Они его просто не интересуют. Он занимается только тем, за что ответствен, — балансом энергии. Пойми, что иск короля мертвых имеет какое-то значение лишь потому, что за ним стоит нарушение энергетического равновесия между Царством мертвых и человеческим миром, к которому принадлежит даже Мальвин, несмотря на то, что он — маг. А вот снежный принц находился только в человеческом мире, и факт его существования никак не повлиял на энергетическое равновесие; был принц — и нет принца.

Каролинус сделал ударение на последних словах, и Джим внимательно посмотрел на него.

— Ты считаешь, что этим делом стоило поинтересоваться? — спросил он.

— Может, и стоило бы, — ответил Каролинус, — если бы какой-нибудь маг сумел показать, что снежный принц был создан затем, чтобы помочь Темным Силам изменить ход грядущего. Даже Департаменту Аудиторства запрещено заглядывать в грядущее. А магам строго-настрого заказана всякая поддержка вмешательства в ход событий. Это было бы серьезным обвинением. Если бы его удалось доказать, то Мальвин лишился бы не только счета в Департаменте Аудиторства, но и статуса, который в любом случае положен ему по рангу. А для Царства магов это особенно важно. Если он утратит только свои силы, но сохранит положение, тебе придется все время быть начеку, поскольку он будет по-прежнему опасен.

— Но если он будет по-прежнему опасен, — возразил Джим, — то какой смысл лишать его сил?

— Темные Силы не будут больше его использовать — с одной куклой дважды они не играют. А если сила останется при нем, то Темные Силы охотно воспользуются им снова.

— Ну ладно, а почему ты не…

Джим осекся и внимательно посмотрел на Каролинуса.

— Ты хочешь сказать, — продолжал он, — что я должен подать на него иск в Департамент Аудиторства?

— Я ничего не хочу сказать, — отозвался Каролинус. — Я никак не могу вмешиваться в эту ситуацию, поскольку закон запрещает мне оказывать тебе какую-либо помощь. Я и так, пусть совсем немного, но нарушил его, защитив тебя сегодня от магии Мальвина. Когда двадцать четыре часа истекут, защита кончится, и ты будешь уязвим для его чар. Тогда Мальвин сможет задействовать весь свой счет — он же по-прежнему в его распоряжении — и сделать с тобой все что угодно.

Джим взглянул прямо в глаза Каролинуса. Очи волшебника будто пытались что-то подсказать ему.

— Значит, говоришь, у меня осталось меньше суток, чтобы подать иск на Мальвина?

— Повторяю, — заявил Каролинус, — я тебе ничего не говорю. Я просто рассказываю тебе, каково нынешнее положение вещей, а выводы изволь сделать сам.

— Ну, на один-то вопрос ты ответишь?

— Посмотрим, — лаконично ответил Каролинус.

— Вот, допустим, иск я не подал, двадцать четыре часа истекли, Мальвин освободился от чар, наложенных на него тобой…

— Я уже говорил, за эти чары мне придется платить штраф, — прервал его Каролинус и поморщился. — Дороговато они обойдутся. А счет в Департаменте Аудиторства восполнить нелегко, знаешь ли.

— Да-да, — подтвердил Джим. — Знаю. Меня интересует вот что: если я пережду сутки и ничего не сделаю, то сколько сможет возместить Мальвин из того, что он потерял?