Харитон Мамбурин - Припарка мёртвому

«Внимание! Отслеживаются пункты секретного задания «Свобода»

— Пункт 1 «Связь и забота» — …выполнен.

— Пункт 2 «Друг — не оружие»-…выполнен.

— Пункт 3 «Диалог» — …выполнен

— Пункт 4 «Разные дороги» — …выполнен.

Задание завершено. Награда:

— Ваш питомец получает статус свободного существа.

Я постоял минуту, собираясь с мыслями. Неожиданно. Приятно. Немного грустно.

Осталась последняя нить.

Я развернулся к монастырю, но не успел сделать и шага. Из кустов, на ветках которых лежали пышные кучи влажного снега, выскочила тощая и отчаянно рыжая девушка с пышной гривой волос, из которой торчали кошачьи уши.

— А меня отпустишь?!! — выдохнула Кира Гира, не обращая внимания, на то что ей за шиворот комбинезона набилось пару лопат снега. А затем она ойкнула, прижала ладони к глазам, отвернулась, садясь на корточки, и попросила, — Хозяин, наденьте плащ! Установки возвращаются! Пожалуйста!

Я, полностью обалдевший, но старающийся этого не показывать, оперативно натянул на себя плащ анонимности, подошел к своей Слуге и поднял её на руки, стараясь держать как можно бережнее.

— Отпущу, — пообещал я ей, — Но сначала нам нужно поговорить.

А затем мы взлетели.

Идея была правильная, что и говорить. Конспирация и здравый смысл вообще требовали, чтобы я отозвал Картера в ничто, где и находится большинство питомцев, а потом, закинув свою Слугу на закорки, улетел бы к черту на куличики, чтобы вдумчиво побеседовать с девушкой. Это было правильно и логично — взять и быстренько исчезнуть из места, куда одна не самая надежная богиня могла прислать неведомо кого.

Но логика пасует там, где речь идёт о настоящих чувствах. К своему питомцу я был совсем не безразличен, зная, что даже короткий отзыв для него хуже смерти, а нести в небесах кошкодевочку и единорога… технически возможно, но тут уже сдох бы именно я. От недостатка той же логики в организме.

Летел я далеко и быстро, совсем не экономя силы. Кира была последним существом в мире, за которое я чувствовал ответственность и желание защитить. Не искренние, не желанные, сформировавшиеся сами по себе. Порочная нить благих намерений, но ведущая в очень интересный клубок. За нее я и рассчитывал как следует потянуть.

Придорожные кабаки и таверны — настоящее спасение для путников на дороге. Это приземистое, широкое и двухэтажное здание, перед которым кто-то чистил лицо визгливо оправдывающемуся кому-то, было первым цивилизованным местом со смертными, которое я увидел после возвращения в Срединный Мир. Ну… как увидел…

Зашли мы как приличные люди. Сначала Кира зашла как приличный клиент приличного заведения, сняв комнату и заказав разной всячины с доставкой. Потом моя Слуга как приличная одинокая в этот холодный зимний вечер женщина открыла окно, а я, как приличный одинокий молодой орк, в него влез. По приличиям я тоже соскучился.

Интерлюдия

Огромная фигура, развалившаяся на продавленном диване, из мешковатой обивки которого тут и там торчали пучки грязной соломы, довольно крякнула, отнимая от губ пустой кувшин, в котором до этого плескалось не менее трех литров вина. Из-под тьмы капюшона раздалось удовлетворенное сопение довольного разумного, который до боли знакомыми движениями достал и начал забивать трубку.

Кира тихонько вздохнула, пытаясь хоть немного расслабиться. Слишком всё произошло внезапно. Вот она, как обычно, занимается своими делами в мастерской, предвкушая еще один совершенно монотонный день, а потом — раз! И через несколько часов сумасшедше быстрого полёта она где-то очень далеко сидит в таверне с Хозяином, который вот-вот её освободит.

Она этого хотела, мечтала, думала об этом моменте каждый день, если не каждый час, но вот так…

Решившись, Кира схватила еще один кувшин с вином и начала пить, прижав уши к голове и боязливо посматривая на Кирна. Вообще-то она его не боялась ни капли. Ни грамма. Ни на микрон.

Она боялась, что он может снять плащ. Показать ей, что под ним. Огромного, высокого, жилистого орка с серой кожей и длинным гибким хвостом. Хмурое малоподвижное лицо с чуть выступающими клыками, спокойные запавшие глаза, толстые черные волосы. Его она тоже не боялась, просто в тот момент, когда она прорвалась сквозь кусты и они встретились взглядом, Кира получила удар под дых от собственного «я». Ей невероятно сильно захотелось подойти к этому серому орку, встать рядом с ним и молчать, выполняя всё, что он скажет.

Проклятые установки.

Оторвавшись от кувшина, зооморф-кошка поняла, что вина в нём больше нет. Кирн добродушно хмыкнул, выпуская клубы белого дыма. Первым делом, как они остались одни, он задал ей всего один вопрос — есть ли у неё что-нибудь, что могло бы помочь преследователям встать на след? У неё ничего не было, поэтому Бесс резко перестал спешить и вовсю наслаждался моментом покоя. Ей его тоже хотелось настолько, что было банально завидно смотреть на расплывшуюся по дивану-развалюхе фигуру Джаргака. Но покоя не было и по этому поводу нужно было принять меры.

Кира легко вскочила со стула и побежала открывать дверь комнаты. В нее кто-то добился пьяным рабоче-крестьянским кулаком, вовсю предлагая «госпоже бессмертной» настоящий сельский разврат. Побив и спустив с лестницы посетителя, Кира добежала до хозяина гостиницы, чтобы разжиться у него четверкой бутылок крепкой ягодной наливки. С этим богатством она вернулась назад к своему-пока-еще-Хозяину и тут же решительно употребила одну бутылку из горла. Залпом.

Вот это уже помогло. Девушку начало потихоньку отпускать. Прижатые к голове уши вновь стали торчком, поза на занимаемой стуле стала свободнее. Покрытая капюшоном голова орка одобрительно качнулась.

— Ты полностью пришла в себя? — раздался хриплый голос.

— Не уверена, — тут же призналась зооморф, — Я не совсем точно помню, что значит — быть собой.

— Значит, нас таких тут двое, — заметил Кирн, — У меня недавно тоже случилось нечто неприятное. Надеюсь, мы оба придём в себя…

— Только не снимай плащ, Хо… Хо… — несмотря на то, что Кира была крайне благодарна Кирну за всё, что он для неё сделал, она очень не хотела называть кого-нибудь «Хозяином». Орк моментально это понял.

— Ты можешь говорить как хочешь, что хочешь и сколько хочешь, — махнул он лапой, цепляя на обратном пути еще один кувшин вина.

Девушка шумно выдохнула воздух, открыла рот… и тут же его закрыла. Гибко извернувшись, она сцапала еще одну бутылку наливки, тут же начав потреблять её внутрь. Звуки в комнате сменились на бульканье.

Смелости ей сейчас явно не хватало, несмотря на поглощенное залпом спиртное. Кире хотелось, очень хотелось сморозить какую-нибудь глупость. Рассказать о одинаковых монотонных днях, которые она провела, постепенно учась заново быть собой, вспоминая, что значит иметь собственную волю. Рассказать о сердитой белой лошади и о её выходках всё то время, что они жили в монастыре. Даже упрекнуть Кирна (мягко, очень мягко!) в том, что он забрал её из леса, даже не спросив, хочет ли она что-нибудь забрать из дома. Просто поболтать. Потому что она теперь это может.