Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

— Можете. — Несчастная мать шмыгнула носом и подняла на Маклауда опухшие от слёз глазки. Наверное, её покойный супруг был на редкость красив и Джимми уродился в него. Взгляд показался Дункану оценивающим, даже слегка хищным.

— Чем же? — Он уже понял — чем. И чудеса с воскрешениями здесь не при чём.

— Я бедная вдова, — она ещё раз шмыгнула носом, — и у меня нет денег, чтобы достойно похоронить моего малютку. Даже на самый простой гробик, даже на самый грубый саван… а мой Джимми заслужил достойных похорон, господин…

Ха! Если бы всё было так просто. Уже очень скоро Дункан понял, почему односельчане миссис Макмангус спешили пройти мимо. Это оказалась настоящая акула, если только хищную рыбину кто-нибудь рискнул бы запихать в коричневое вдовье платье с расходящимися по бокам вытачками. Хозяйка маленького отеля, в котором остановился Дункан, сочувствовала ему, открытым текстом называя миссис Макмангус очень плохими словами.

Три дня из Дункана вытрясали шиллинги, кроны, а местами и гинеи на закупку всевозможного похоронного инвентаря, на заупокойные мессы в ближайшей церквушке, на чёрт знает что ещё, Дункан сбился. Закупки и заказы почтенная вдовица делала только самолично (Дункан, разумеется, не настаивал), и нос её раз от разу становился всё более похожим на спелую сливу. Дункан трижды пожалел, что признался в своём шотландском происхождении, потому что был моментально зачислен чуть ли не в родственники. И теперь к нему приставали не хуже пиявки не только из-за денег, но и с уверениями в верности Стюартам и приглашениями зайти на рюмочку настоящего шотландского виски, которое она якобы гнала самостоятельно.

Плюнуть и уехать мешал Джимми. Маленький ангелок с разорванным сердцем, наряженный во всё лучшее, что нашлось у гробовщика, расчёсанный и напомаженный, так и лежал на дощатом столе в тёмном и нечистом доме вдовы Макмангус. Дункан хотел дождаться похорон, чтобы быть уверенным в том, что кружева и ленты не откочуют к старьёвщику, лаковый гроб не вернётся в мастерскую старого Эшли, а…

В общем, он втянул Джимми в эту авантюру и должен дождаться, пока маленького страдальца предадут земле.

Он ещё не знал, какой сюрприз ему приготовили.

— Мистер Маклауд, — привычно умываясь слезами, сказала ему честная вдова Макмангус утром четвёртого дня. — Я никак не могу поверить, что моего ангелочка не будет со мной никогда. — Судя по лиловым прожилкам на красном носу, вдовица уже успела тяпнуть полпинты портера. — И вчерась я попросила гробовщика Эшли, чтобы он написал в Дувр своему знакомому, который делает да… даг… дар… в общем, такие портреты с помощью маг… магниевой машины по умеренной цене. Тот мастер прямо волшебник какой-то, говорят. У тётки нашего звонаря Господь двойняшек прибрал по февралю, так он их запечатлел — как живые, говорят! И быстренько приезжает, совсем скоренько, Джимми спортиться не успеет, а мне память на всю жизнь одинокую, горемычную, останется… Совсем недорого!..

И она уставилась на него снизу вверх преданным взглядом хитрых и жадных мышиных глазок, из которых слёзы уже не просто капали, а струились и фонтанировали.

Дункан хотел сказать, что «скоренько» по февралю и по августу — это очень разные «скоренько», что Джимми и сейчас уже не очень, и то, что запечатлеет дагерротип, будет совсем не тем, что принято называть «как живой». Но не сказал. Можно, конечно, пойти к Эшли и отменить заказ, но тогда кто знает, что ещё придумает эта скверная баба?

Она вправду любила своего сына. Всё лучшее, что было в их скудной жизни, доставалось Джимми. Ну, кроме портера, конечно. Даже хозяйка отеля была вынуждена это признать.

— Хорошо, миссис Макмангус. Но это последнее. После дагерротипии — сразу похороны.

Этой пьянчужке он больше не даст ни фартинга, а с мастером расплатится из рук в руки. Джимми не виноват, нет, не виноват.

Дин Винчестер смотрел на место, мать его, преступления, и думал только о том, как найдёт эту тварь и размажет по… по тому, по чему эту тварь можно размазать.

Чем бы оно ни было. Так размажет, что до финиша доедут одни уши.

Если у твари есть уши. А если нет ушей — то доедут одни кровавые сопли.

Руки тряслись. И помощник шерифа, парень едва ли старше Дина, это заметил. Как его фамилия? Мойс? Мур? Надо на бейдж внимательно…

Плохо. ФБР — синоним бесстрастности и этого, как его мать за ногу…

— Вы, наверное, из железа сделаны, — негромко сказал помощник шерифа не то Мойс, не то Мур. — Я, когда в первый раз увидел, блевал куда дальше, чем видел.

Возможно, Сэмми в эту минуту именно этим и занят. У него зазвонил телефон, он извинился и вышел, но у них с Дином в телефонах есть комбинация — ложный вызов. Ну, когда жмёшь три кнопочки и вроде как сам себе звонишь. Очень удобно, если надо срочно выйти, не навлекая лишних подозрений.

В город Либерти округа Клей их привела, как всегда, смерть, сочившаяся из газетных строчек.

— Надо ехать, — сказал Сэм, темнея лицом.

— Надо, — согласился Дин.

С серых газетных страниц улыбались мёртвые дети.

Они доехали аккурат к пятому случаю.

Подойти нельзя: полосатая лента натянута поперёк дверного прохода. Дин рад, что так. Вблизи это был бы полный песец. Потом. Они потом всё рассмотрят.

В центре маленькой комнаты с розовыми стенами (покрашено наспех, поверх не понять какого цвета) — дощатый стол, задрапированный некогда белыми простынями. Складки ткани держатся на булавках, даже отсюда видно. Сейчас простыни не белые, рябые. Буро-красно-белые, из-за засохшей крови встали коробом. Белый зонтик, которым пользуются фотографы, кажется, чтобы не было лишних теней. На столе — груда подушек, а на подушках девочка пяти лет. Ворох пшеничных кудрей. О таких говорят — очаровашка. При жизни. Девочка мертва никак не меньше недели, и…

Сэм вернулся.

Его губы слишком красные. Значит, таки блевал. А потом тёр губы, чтобы избавиться от мерзкого привкуса, хотя ни хрена это не помогает, но всё равно каждый раз трёшь.

— Вы установили, какими инструментами лицо… отделили от… — Сэм сглотнул, и на километровой его, жирафьей шее кадык проехался вверх и вниз. Дин тоже невольно сглотнул.

— Нет. — На бейдже помощника шерифа — «У. Мастерс». Не Мойс и не Мур. Как бы запомнить. — Что-то очень острое, может, скальпель… Экспертиза ещё не…

И У. Мастерс сглотнул с проездом кадыка под небритой шкурой. Прям конкурс.

К счастью, в этот момент прибыли суровые миссурийские медэксперты и оттеснили всех лишних в сторону.

— Ты датчик ЭМП включал?

— Да. Стрелка дёрнулась при включении, но потом — как приклеенная.

Сэм тяжело и косолапо, как старик, поднялся, чтобы поплескать в лицо из кухонной раковины.