Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

— Тем торгуем, — фамильярно подмигнул фотограф. — Смертушка точность любит. — Он бережно вытащил из-за пазухи плоский деревянный футляр и согнулся в сторону вдовы. — Кабинеточка, в лучшем виде, как и заказывали-с. Миссис Макмангус, могу ли я получить оговоренную плату?

Последний вопрос прозвучал… Дункан даже не смог дать определение.

Странно? Что странного в том, что мастер хочет получить плату за труд? Это его ремесло, его хлеб, в конце концов. К тому же цены мистер Куинн не заламывал, трезво определяя платежеспособность своих клиентов. Не Лондон, однако.

Торжественно? Тоже ничего удивительного: практически всё, связанное со смертью, неизбежно имеет налёт торжественности, хотя Дункану доводилось видеть разное.

Как-то не так, неправильно? Отлично, Дункан Маклауд, просто отлично. Лавры сэра Диккенса неминуемо перекочуют к вам.

— Я расплачусь с вами, — сказал Дункан, нашаривая в кармане заранее приготовленные деньги.

Мистер Куинн развернулся так стремительно, что Дункан инстинктивно отшатнулся. Почудился ему, грешным делом, высверк яркой стали, но то была всего лишь многозубая улыбка.

— Прекрасно, мистер Маклауд, просто прекрасно! — Мистер Куинн в экстазе закатил глаза. — Тогда вручаю работу вам .

Дункан принял футляр и протянул деньги мистеру Куинну. И был ещё раз удивлён. На этот раз — реакцией мастера.

— Как?! — пробормотал тот, таращась на самые обыкновенные монеты. — Просто в руки?

— Да берите же, — давая, наконец, волю раздражению, буркнул Дункан.

Прикосновение чужих грязных пальцев к своей ладони Дункан не назвал бы приятным, но как-то же надо… Он заметил, что мистер Куинн чуть ли не дрожит от благоговения, кланяясь. С чего бы, интересно?

Дункан открыл футляр, чтобы действием замаскировать смесь брезгливости и недоумения. Он не собирался смотреть на карточку, но иначе… К тому же стоило проверить, что там лежит. Может, страничка из дешёвой библии, говорят, такие случаи тоже бывали.

Но там действительно была карточка «кабинетного» размера, с которой на Дункана смотрел живой Джимми. Ну, не совсем — смотрел, мальчик на снимке опустил глаза долу, но была полная иллюзия, что он вот-вот шаловливо улыбнётся и вскинет на зрителя ясный взор. Поза свободная, непринуждённая, казалось, тоже схваченная за миг до движения. Качество фотографии было настолько высоким, что Дункан видел каждую ресничку, каждую чёрточку. Можно было бы сказать, что это просто похожий ребёнок, а у мистера Куинна есть запас снимков на все случаи жизни, но это был именно Джимми. Дункан также узнал одежду, задрапированный стул вдовы Макмангус, на заднем плане — кусок оконной рамы с очень характерной трещиной… И да, если пристально всмотреться, то в густых кудряшках Джимми можно различить специальный зажим-держак — один из жутковатого набора, что принёс с собой мастер.

Дункан слышал о ретуши, но здесь было иное. Никакая ретушь не могла превратить то, что фотографировали, в то, что было на фотографии.

— Как вы это сделали? — негромко спросил он, передавая это, без лести, произведение искусства миссис Макмангус.

Тихий плач, на этот раз без оттенка пьяной истерии, разнёсся по пустой и пыльной улице. Вдова наконец-то по-настоящему оплакивала своё несчастное дитя.

— Секрет фирмы, — довольно хмыкнул мистер Куинн. Вроде бы он перестал подобострастно извиваться. — Если позволите… — Он снова полез за пазуху и достал ещё одну карточку с Джимми: без футляра, но удивительно ровную, гладкую. — Подарок лично вам, мистер Маклауд. Бесплатно.

— Но я не… — начал Дункан.

— Просто возьмите. Прошу вас. Вы не представляете, не понимаете, что… Просто возьмите на память.

Речь фотомастера неуловимо изменилась. Ушло из неё залихватское фиглярство, все эти дурацкие прибаутки. Очень правильная, не сказать — поставленная речь. Дункан в этом разбирался.

— Если вы настаиваете… — Он, как зачарованный, взял кусочек картона.

Дункан не чувствовал себя идиотом, ослом и болваном. Он чувствовал себя гораздо, несравненно хуже и не понимал почему.

Санитару было не просто пофиг, он конкретно видал в гробу весь мир. И это было написано на его широкой и будто бы оцинкованной физиономии. Врач получал зарплату повыше, поэтому был немного любезнее. Самую малость.

Стена, залатанная стальными дверцами, излучала равнодушие и холод.

— Случай, конечно, экстраординарный, — сказал он, указывая санитару на крайнюю дверцу из второго ряда снизу, — но могу вам сказать только то же самое, что сказал полиции. Репортёров сюда, хвала всевышнему, не пускают.

— Вы говорите, док, а вдруг от повторения что-то ещё сообразите. — Агент Плант, в миру Дин Винчестер, изобразил ослепительную улыбку.

Санитар с грохотом выдвинул указанный замороженный ящик.

— Увлекаетесь психологией, юноша? — не без одобрения осведомился врач, вздёргивая левую бровь.

— Так, — смутился Дин, — самую малость. Сугубо для… э-э-э… практических нужд.

Сэм, сегодня в ипостаси агента Дж. Кэша, не удержался, чтобы не пихнуть старшего брата локтем в бок.

— Так вот, — доктор ничего не заметил, а санитару было пофиг настолько, насколько это вообще возможно, — как и в предыдущих случаях, смерть Агнес Соммерсон не была насильственной. Она умерла от врождённого порока сердца, очень тяжёлого и неоперабельного.

— Но… — начал Сэм, загораясь азартом спорщика.

— Всё правильно, — махнул рукой врач, пресекая попытки. — Она стояла в очереди на трансплантацию, поставили полгода назад. Раньше эти перестраховщики из центра коновалов округа Клей пытались то к жилету рукава пришить, то воду решетом вычерпать. Хотя всё там было ясно с самого начала. На месте родителей Агнес я бы подал на них в суд. Если подадут, я пойду в эксперты и дам такое заключение, что у этих перестраховщиков жопы загорятся.

— Может, её напугали? — заикнулся Дин, но был остановлен взмахом докторской длани.

Сэм внимательно рассматривал то, что осталось от Агнес. Здесь, в муниципальном морге города Либерти, это было просто привычной работой, без тошнотворного ужаса, что густым смогом накрыл их на месте преступления.

— Вы машину водите, юноша?

— «Шевроле Импала», 1967 года, — отчеканил Дин с видом ревностного католика, заподозренного в незнании года рождения Спасителя.

На оцинкованной роже санитара проступило некое подобие интереса. Доктору, похоже, эти подробности были пофиг, как санитару — всё остальное.

— Так вот, если у вашей «импалы» из мотора вытащить часть деталей, а остальные закоротить деревянными колёсиками, её нужно будет напугать, чтобы она остановилась?