Коллектив авторов - Банджо-блюз

– Видите ли, – сказал Майкофт Холмс, прерывая тяжёлую паузу, – этот потенциальный бессмертный – мой младший брат, Шерлок. Мне с ним предстоит иметь дело до конца жизни… моей, разумеется. Я ведь стану его первым наблюдателем… И я сделаю всё, чтобы он никогда не заподозрил связи между мной и своей инициацией. Иначе это может стать невыносимым.

Гостиниц не любили оба, поэтому Адам Пирсон заблаговременно и предусмотрительно снял славный флигель за два дома от какой-то лютеранской церкви. Чтобы в случае чего, значит, недалеко бежать. Фаталистически настроенный Маклауд только скептически хмыкнул. Но возражать, разумеется, не стал из тех же фаталистических настроений. Какая разница, в конце концов, а если Митосу так спокойнее…

Их багаж демонстративной кучей высился в прихожей: мистер Холмс-старший ещё не устал демонстрировать свою осведомлённость. Поверх двух сумок и отдельного кофра с искусно замаскированными под канделябр стиля «модерн» мечами лежал некий длинный предмет, завёрнутый в холстину.

Дункан размотал ткань, и на свет божий показалась витая гарда, и за ней – узкий стройный клинок. Эсток{меч-шпага времён позднего рыцарства.}. Антиквариат, но прекрасно сохранился. Несомненно, за ним бережно ухаживали. И им регулярно пользовались. Только ли для тренировок?

Несколько минут бессмертные благоговейно созерцали муаровый узор на гранёном лезвии, клеймо, стоящее целое состояние, а также изысканный орнамент на стальных завитках гарды.

– Оружие он ему тоже выбрал, – не без горечи заметил Митос. – То есть – за него. Помимо всего прочего.

– Кажется, он очень привязан к младшему брату, – рассеянно отозвался Дункан, пробуя незнакомое оружие. – И боится за него.

Митос машинально отметил, что для Маклауда эсток слишком лёгок. Локоть при переходе из примы в кварту заносит чуть дальше, чем надо. И не привык Мак к колющим выпадам. То есть, конечно, исполнение завидное, очень техничное, но… без души, что ли… неродное какое-то. А вот тому, с фотографии, очень может быть, что такая манера ведения боя подойдёт. Тонкокостным астеникам шпаги к лицу.

– Не знаю, как насчёт «за него», а вот «его» – точно боится, – фыркнул Древнейший, подхватывая свою сумку. – Парень определённо с характером.

– Только нам-то что с этим вундеркиндом делать? – вздохнул Дункан и завершил упражнения эффектным парадом. Испуганно свистнул рассеченный надвое воздух.

Митос только выразительно пожал плечами. То, что Мак не оставит без присмотра нового соплеменника, было ясно с самого начала. Мистер Зануда, без сомнений, прекрасно изучил биографию Дункана и знал, что делает. Этого чёртова альтруиста хлебом не корми, но дай кого-нибудь опекать. По себе знаем. Старейший усмехнулся своим мыслям, но тут же посерьёзнел.

– Последнее условие, – сказал он. – По поводу инициации. Я не согласен.

Мак обернулся уже с лестницы и одарил приятеля изумлённым взором:

– Ты что, думал над этим всерьёз? Просто взять и убить человека?

– Думал, – признался Митос. – Но пришёл к выводу, что даже если парень действительно наш, он всё равно имеет право выбирать себе смерть. Да и Морена очень не любит, если её торопят без повода.

И он коснулся левого запястья, которое трижды обвивал шнурок, хитро сплетённый из чёрных и белых нитей.

Леди Морена.

Прекрасная. Жуткая. Могущественная. Таинственная. Окончательная. Милостивая и капризная. Желанная и внушающая ужас.

Морена.

Какой идиот присвоил ей мужской род?

Митос очень надеялся, что после встречи с Белой Леди упомянутый идиот понял и осознал свою ошибку. Это же уму непостижимо!

Разве не очевидно, что вечным круговоротом смертей и рождений может заправлять только женщина? Только женщине, грешной и невинной, грязной и очищающей, дано понимать высшую мудрость бытия. Высшую справедливость. Только ей.

Его прекрасной леди, чьи цвета он носил.

Осознание пришло совсем недавно, после смерти Алексы.

Раньше он считал, что просто боится смерти. До колотья в груди, до холодного пота. Прятался, убегал и почти не жил. Пытался обмануть и перехитрить. Никогда не поворачивался лицом, хотя часто ощущал затылком холодное, остро пахнущее грозой дыхание.

А в тот день, когда дыра в душе пульсировала особенно жадно, затягивая внутрь себя остатки разума и каких-то ошмётков памяти, повернулся.

– Ну, – сказал старейший среди живущих, – забирай. Я твой, безносый. Я больше не могу. Ну же! Ты так долго гнался за мной!

– Глупый, – сказала она (конечно, она!) и провела по щеке Митоса холодными пальцами. Кожа горела, и прикосновение показалось чрезвычайно приятным. – Я же люблю тебя.

Он осмелился поднять глаза и встретил нежный, бесконечно родной взгляд.

– А… Алекса? – выдохнул сквозь боль, муть и пустоту. – Ты!?

– У меня много имён, – прошептала она, не отрывая ладоней от его лица. – Я была Алексой, чтобы ты увидел меня и понял, как сильно я тебя люблю. Чтобы понял, что только я могу любить тебя вечно…

– Морена…

Имя пришло само собой, без усилий с его стороны.

Пришло – и осталось. Навсегда.

А страх пропал. Тоже навсегда.

– Вопросов в этом деле куда больше, чем ответов, – глубокомысленно заявил Мак. – Пока что, по крайней мере. И вопрос, каким образом мистер Холмс добрался до архивов Наблюдателей – далеко не самый главный.

Митос прекратил греметь посудой и высунулся из кухни (он не одобрял новомодных веяний, и считал, что между кухней и остальным жилищем должна находиться дверь).

– Это вообще не вопрос, – презрительно фыркнул он. – Это ерунда.

Дункан вопросительно приподнял бровь.

– Я полночи искал в сети информацию по этому Холмсу и не нашёл ничего, хотя в его реальных возможностях мы с тобой убедились на собственных шкурах, – пояснил Древнейший, вытирая руки узорчатым полотенчиком. – О его младшеньком – завались. Начиная от блога и заканчивая газетными передовицами. А про Майкрофта – ни словечка. Это говорит о том, что он действительно большая шишка. Из тех, кто на самом деле ворочает мировой политикой и бюджетами государств. А даже ты можешь догадываться, что Орден Наблюдателей – сугубо убыточная организация. И постоянно нуждается в спонсировании.

– «Даже» я, так и быть, пропущу мимо ушей, – криво усмехнулся Дункан. – Но от мысли, что наш зануда контролирует Орден, мне как-то тоскливо.

– Не всё так мрачно, – Митос снова скрылся на кухне, и его голос зазвучал глухо. – Во-первых, источников финансирования несколько, и о полном контроле речи нет. Во-вторых, Шерлок – его личное дело, и подключать государственную машину на полную мощность он не посмеет.