Мария Токарева - Град разбитых надежд

Джоэл слишком хорошо понимал эту тяжкую отрешенность. Он мечтал остаться в пекарне, успокоить и больше никогда не отпускать Джолин, не выходить наружу в этот грязный, пропитанный жестокостью мир. Но шаг через деревянный порог вскоре вытолкнул наружу, и долго тлел на губах короткий прощальный поцелуй Джолин.

Прощальный? Нет же! Нет! У них еще оставалось время, еще обещало множество сладких поцелуев, посиделок на кухне, разговоров ни о чем… Или нет. Джоэл возвращался в мансарду с тяжелой мыслью, что ничего не закончилось. Где-то по Вермело все еще бродил Легендарный Сомн, даже если никак не проявлял себя.

«Но Джолин не имеет к нему отношения, даже если была в секте. Может быть, ее превращение не завершилось, она пробыла у Бифомета меньше, чем Ида. Я бы заметил, что кто-то выходит из пекарни каждую ночь, я же патрулировал этот район долгое время», — успокаивал себя Джоэл, но брусчатка под ногами отзывалась стуком часов, которые отмеряли минуты до неизбежного. Чего именно? Обращения Иды, Джолин? Собственного? Или, может, до встречи с Энн и явного нарушения закона? На стороне Цитадели оставался только Уман, все прочие друзья негласно и незаметно для самих себя предали закон, который покрывал преступные деяния.

Порыв противоречивых чувств стих, когда Джоэл вошел в мансарду. Все снова обернулись обыденностью. Зло и несправедливость оставались, но где-то далеко, абстрактными понятиями. В настоящем же сонно потягивался Ли, разлегшийся поперек кровати. И ему не снилось ничего плохого: Ловец Снов оставался пустым и чистым.

«У нас еще есть время. Время есть, — твердил себе Джоэл, нервозно дрожащими руками развертывая карту с метками поставок Рыжеусого. — Дирижабль. Вероятнее всего, он вовсе не в трущобах, а Квартале Богачей. Они строили воздушный корабль, чтобы перемахнуть через стену и улететь от Змея. Да, не революционеры, а те, кто клялся защищать город, управлять им. Трусы, хотят бросить нас. Но что-то пошло не так, скорее всего, именно со стимуляторами пошло не так. Или виноват метод, которым Бифомет Ленц создавал «новое человечество»? Не знаю… Как тогда объяснить эпидемию превращений в Академии?».

Джоэл перебирал в памяти все, что успел узнать о Бифомете Ленце, в архив Цитадели он больше не видел смысла лезть, как и в городскую библиотеку. У святителя Гарфа из книг тоже вырвали все страницы с упоминанием того, что творилось в секте. Наводка на особняк от Джолин не слишком-то обнадеживала.

«Грета… Что, если она тоже была в секте?» — задумался Джоэл, но не успел зацепиться за догадку, потому что Ли потянулся и проснулся, спокойный и пока практически умиротворенный.

Рискованное предприятие, связанное с делом Энн, похоже, нисколько не принесло ему мук совести. Да что там: устав Охотников напарник всегда соблюдал исключительно, чтобы строгий Джоэл не ругался. И чтобы, разумеется, не попасть на гауптвахту и в карцер. Сознавал ли в полной мере возлюбленный, что в случае неудачи их обоих ждет, вероятнее всего, не заточение, а казнь? Цитадель могла открыто обвинить в воровстве и незаконном проникновении в лаборатории или же нанять убийц из трущоб. А, может, привлечь своих же. Тех, кто хладнокровно исполнял приказ, когда требовалось уничтожить и основателей, и жертв секты Ленца. Сознавал ли напарник всю опасность?

— Привет, Джо, — улыбнувшись, сказал Ли, будто они встретились на улице. Полуденное солнце не располагало к тому, чтобы желать доброго утра. Да и утро выдалось на редкость пакостное.

— Привет. Выспался? — ответил Джоэл.

— Достаточно, — кивнул Ли, разминая плечи, и улыбнулся: — Видел во сне яблоневый сад и нас втроем. Хорошо так было…

— Да, хорошо, — кивнул Джоэл, ссутулившись. Он тоже мечтал видеть во снах только тот чудесный день, но после всего даже то безмятежное мгновение спонтанной радости представало фальшивым, отравленным ложью закрытых глаз.

— Хорошо… — вздохнул Ли и сощурился, словно только теперь понимая, что вернулся в их ледяную беспощадную действительность. К их бедам и проблемам, которые оба клялись решить, не имея и малейшего намека, где искать путеводную нить.

— Как Мио? — глухо спросил Джоэл. В комнатку первого этажа он не заглядывал, все же она считалась собственностью юного охотника. Его вовлекать в опасную авантюру явно не следовало, пусть он и оплакивал Лулу.

— Не очень. Но держится, — поморщился Ли. — А ты, значит, был у Батлера?

Он заметил, что Джоэл бездумно сминает в руках короткую записку на исчерканном клочке-промокашке, где поверх одних записей густым слоем ложились другие. Чернила наслаивались на карандашный грифель. И так до бесконечности. Короткие послания друг другу, чтобы не гадать, куда пропал напарник.

— Был, — негромко отрезал Джоэл, откладывая записку, от влажных пальцев крошащуюся в труху.

— И как он? Почему в такую рань и без меня? — с нотками детской обиды поинтересовался Ли. — Мне тоже хочется посмотреть, как он там устроился.

— И не только у Батлера, — непонятно, для чего, добавил Джоэл. Он вздрогнул, не представляя, как теперь рушить дурными вестями согревающую неискоренимую радость Ли.

— Еще в пекарне. Ясно… и как Джолин? — уже что-то заподозрил напарник, торопливо одеваясь. Наверное, прочитал по лицу, распознал по контурам морщин, стянувшихся бороздами на лбу и меж бровей. Он еще не знал, куда им предстоит идти, но надевал сапоги. Хуже всего, что Джоэл тоже толком не знал. Он виновато поднял глаза и медленно проговорил:

— Ли. Все плохо. Все очень, очень плохо.

Джоэл не хотел вываливать на возлюбленного всю свою боль, все сомнения и печали. Но молчание сделало бы еще хуже. Тогда напарник не понимал бы, от чего его дружелюбный Джо вдруг кидается и рычит не хуже цепного пса.

С недавних пор Джоэл решил, что лучше жуткая правда, чем мнимый покой неведения. У Ли был достаточно живая фантазия, чтобы надумать себе в три раза более страшные версии, чем в реальности. Хотя… куда страшнее?

Слушал Ли молча, сжав кулаки на коленях. Джоэл поведал обо всем: и об Иде, и о Джолин. Яркие детали не живописал, хотя ничего не забыл, не выкинул важных фактов, не скрыл от вернейшего союзника. Они поклялись все трое под сенью яблонь не лгать друг другу. Значит, Джолин знала, что все, сказанное Джоэлу, будет передано Ли. И она больше не опасалась непреклонных слуг Цитадели. Не все из них несли беспощадную волю закона, который ныне сам себя отравил, дискредитировал и обесценил.

Их всех обманывали уже очень давно. Охотники подавляли бунт в трущобах, им-то говорили, будто во всем виноваты революционеры. Но слишком много совпадений указывало на то, что и восстание устроили, чтобы испытать новое оружие и скрыть обветшание стены. Только Вестник Змея порушил планы. И, как бы парадоксально ни звучало, в тот день спас.