Мария Токарева - Град разбитых надежд

У Джоэла не оставалось воли ни на крик, ни на шепот, он уже не верил, что способен хоть кого-то спасти. Он не спас Ли, не предостерег его. Он должен был остаться в пекарне! Должен был! От этой мысли душили слезы, и останавливал только суровый вопрос самому себе: а что бы он сделал, если бы остался? Погиб бы вместе с любимыми, не более того.

Что он намеревался делать теперь? Он тоже не знал, просто катил тачку с трупами, накрытыми окровавленным прожженным одеялом. Уже целую вечность катил сквозь безнадежность губящего себя града.

Стрелки на башнях остановились, после плача самого Змея Хаоса прекратилась смена дня и ночи — в грязно-багряном небе зависло два раскрытых глаза, Желтый и Красный. Древний асур навис над Вермело, царапал когтями стены, сковывал ледяным дыханием разум. Джоэл чувствовал его, слышал, но не решался признаться самому себе: он слышал Змея, пульсацию его разума, его черных линий. Змей звал его. Все еще звал. Различались тихие слова: «Страж Вселенной не помог тебе, не спас Джолин. Видишь? Я предупреждал! Ты не принял мою помощь! Так примешь ли мою месть за нее?»

— Айгрежа… Айгрежа, — твердил Джоэл, продолжая свой бренный путь по Кварталу Оружейников, где тлели кузницы и группы революционеров еще пытались заполучить мечи и арбалеты. Большую часть растащили, сами же оружейники присоединились в первых рядах к восстанию Энн. Теперь подключились «Иные».

Несколько раз Джоэл становился свидетелем стычки измененных людей-из-Хаоса и обычных революционеров. Один раз у него попытались отнять меч, на что он со звериной яростью выкрутил противнику руку, выламывая ее из плечевого сустава, а потом отшвырнул от себя пинком вопящую тушу. Двое других бандитов поглядели с минуту и решили не связываться, скрывшись среди перепаханных развалин домов. Джоэл с трудом узнавал дорогу к собору. Тачку он больше волок, чем катил, перенося непомерный груз через завалы. Бои уже прекратились, переместились к Кварталу Богачей. Хотя над головой все еще свистели арбалетные болты и камни из пращей. Он не уклонялся и не пригибался, точно проверяя так, нужен ли он еще Змею и Стражу Вселенной. Если нет — его бы пришиб из пращи случайный громила. Но камни и стрелы летели мимо, и продолжалось шествие к собору.

— Змей Хаоса не существует! — орала Секта Дирижабля. — Мы улетим! Дирижабль ждет нас!

— Существует! Дождитесь пришествия Стража Вселенной! Он исцелит нас! Не смейте идти к дирижаблю, не смейте вести за собой народ, — кричали в ответ крылатые из секты «Иных». Или не секты, а движения, партии. Названия и определения не имели никакого смысла. Две группировки грызлись с привычной яростью, а между ними ступал в бессмысленном пути обезумевший охотник из сгоревшей пекарни в Квартале Ткачей. Где он повстречал смерть.

— Змея придумало правительство! — наступала секта, кидая гранаты и дымовые шашки.

— Ждите Стража Вселенной! — отвечали им «Иные» из-за баррикады.

Они убивали друг друга во имя спасения от Хаоса. Бой шел возле Айгрежи, преградив дорогу Джоэлу. Старинный собор ныне становился лакомым куском для выстраивания обороны.

И Джоэл осознал, что его паломничество проделано напрасно: вместо мертвенного покоя он снова угодил в котел бурлящей ненависти. Снова пришлось скрываться в подворотнях и чужих дворах, теперь еще не спуская глаз с тел Джолин и Ли, как будто он все еще считал их живыми. Он давил в себе стремление обратиться к ним, поговорить. По привычке, все привычка, от которой он теперь лишался рассудка.

— Мы уходим, братья! — радостно заорал отряд Секты Дирижабля, кидаясь через улицу из Айгрежи. Они заметили поднимавшийся над городом диковинный воздушный аппарат и кинулись на него, точно на зеленый маяк, к которому обещал привести Рыжеусый.

— Что вы творите? Вы видите! За городом нет жизни! Только Хаос!

— Мы уйдем в Хаос! Там есть жизнь! Змея нет! Его придумали!

— Стойте, еретики! — прорычали крылатые, обрушивая на врагов во имя спасения сотни ударов острых клинков.

По движениям и выучке угадывались бывшие охотники. Значит, им повезло, значит, стимуляторы имели смысл. Только… Ли верно опасался рогов и перьев. Но ему не случилось испытать ужас роковых изменений. Он всю жизнь боялся сделаться сомном, с жалобной мольбой просил не отдавать на мыло, заставлял поклясться, что напарник убьет его сразу после обращения. А сам пал жертвой Легендарного Сомна, чьи обращения никто не замечал целых семь лет.

— Нет, никто из нас уже не станет мылом, никто, любимые, никто. И не останется никого, — шептал Джоэл, выкатывая свою колесницу мертвых из заброшенного сада, проезжая мимо сожженной кузницы. Бой затихал вдали: Секта Дирижабля стремилась к Кварталу Богачей, как мотыльки на яркий свет, к своему заветному воздушному шару с пропеллерами. Сны давно подсказали, какой исход ждет всех отправившихся на зов зеленого маяка, этого огонька ложной надежды. И в последнее время приходилось верить снам. Но не легендам. Они не сбывались.

— Белым Драконом станет тот, кто всех потеряет, но не сдастся отчаянию… Я не Белый Дракон. Я в отчаянии, — говорил с тенями Джоэл, подходя, почти подползая, к ступеням Айгрежи, явившей картину оскверненной святыни. Ничто не пощадило пламя восстания.

Высокие арочные двери наполовину снесли с петель, искорежили, подожгли. На ступенях лежали убитые, приверженцы всех лагерей, уже без знаков различий. Разве что на более старых, уже посеревших телах угадывалась форма гарнизона. Здесь, у собора, они встретили революционеров. Военные сражались друг с другом и с Сектой Дирижабля, в разных частях расколотого города шла разная война, подведенная единой чертой конца эпохи доживания. Конца прошлого без начала будущего.

Джоэл неуверенно потянулся к знакомой калитке в воротах, точно пробуждаясь, терзаясь новым витком нескончаемой пытки чувством вины: он уже давно не навещал старика, а если навещал, так дерзил и насмехался. А теперь даже не попытался прорваться к святителю. Хотя Гарф не променял бы свою крепость веры на мнимую безопасность пекарни. Теперь же он не вышел навстречу, не предстал застывшим монументом возле каменного алтаря, где неизменно светилась золотистая мозаика с изображением Стража Вселенной.

Внутри Айгрежи царствовала привычная темнота, но из пробитой снарядами крыши стекал нестройный гнойно-желтый свет, выхватывающий очертания предметов. Джоэл неуверенно втащил тачку с телами внутрь. Он уже не понимал, для чего пришел, на что рассчитывал, и только потерянно озирался. А потом увидел распластанную подле алтаря фигуру, скрытую густыми тенями — не горело ни единой свечи.

— Гарф! Старик!

Кровь, снова запах крови. Он так густо пропитал улицы, что в соборе не сразу удалось различить присутствие еще живого святителя Гарфа. Он лежал на полу, обессилевший, истерзанный болью. Из спины его торчал обломок ржавого меча. Кто-то поднял руку на немощного старца, кто-то увидел в нем угрозу.