Мария Токарева - Голод Рехи

Но если бы хоть кто-то четко сказал, куда и как мог направиться Ларт, ведь там, возле гор, скитались недобитые ящеры из разоренного гнезда, караульные, которые не слышали приказа жрецов, еще какие-нибудь неведомые твари. Словом, сотни опасностей ждали подкошенного раной воина, оставленного к тому же без меча. А тут еще лиловый твердил что-то о смерти, от чего становилось совсем невыносимо.

«Ты еще стихи мне будешь читать. Ты, лиловый… Лучше бы сказал прямо, что вы с Двенадцатым натворили с нашим миром и как это все исправить, — гневно вопрошал Рехи. — И не смей упоминать Ларта! Он не твой, а мой. Мой Ларт! И где он теперь? Где, к ящерам вас всех! И где я… Кто я? Проклятье, мысли путаются. Опоили меня чем-то, что ли».

— Как чувствуете себя, Страж? — осведомился Вкитор ранним утром, согнувшись в раболепном поклоне, как и всегда. Будто нравилось подагрическому старцу мучить себя лишними движениями. Рехи уже привык и находил даже забавным эти нелепые упражнения.

— Неплохо, — кратко бросил он, свешивая ноги с каменной своей постели, накрытой мягкими шкурами ящеров. Он уже сам одевался и начинал понемногу шевелить пальцами, кожа на которых словно окаменела и не позволяла держать что-то тяжелее плошки с кровью. Больше жертв не приносили, но кормили хорошо. Каждый из служителей отдавал немного своей крови.

— Это очень хорошая новость, — обрадовался Вкитор. — Я сообщу Верховному Жрецу Саату.

Что именно сообщил Вкитор, Рехи не узнал, но выяснилось, что перед встречей с Верховным Жрецом ему предстоит омовение. Опять ненавистная вода! Впрочем, после безумного побега с раненым Лартом, когда он неведомо как пересек полноводную реку, Рехи перестал бояться безобидных бассейнов и колодцев. К тому же служители и служительницы оказались очень аккуратными и не беспокоили ожогов. Рехи по-прежнему не испытывал к суетящимся вокруг него созданиям ничего, кроме презрения и, как ни странно, чувства превосходства. Откуда оно только взялось?

Рассказывал старый адмирал, что в совсем древние времена эльфы верховодили людьми, брали их в рабство, чуть позднее держали в качестве крестьян, нагружая самой неприятной работой. Позднее случились восстания и бунты, люди требовали «равных прав» — вот такое опять мудреное слово. И рабы успешно добились своего, настолько успешно, что с течением веков люди и эльфы основали свои королевства. Сперва ненавидели друг друга, воевали, а потом все начало постепенно меняться.

К временам, в которые случилось Падение, уже и не осталось различий, но войны не закончились, для них нашлись другие причины. И куда уж канули королевства тех эльфов, которые не пришли на помощь королю, Мирре и лиловому, оставалось только догадываться. Может быть, провалились в разлом или утонули в море. Но адмирал всегда говорил, что не держит зла на людей, даже больше — скорбит, что его племени теперь приходится выживать на горячей крови тех, кого раньше называли братьями.

«Значит, рождались и у них полукровки. Но не ели сырого мяса. Ах да… ведь и эльфы не пили кровь», — заключил Рехи. Уже к концу купания он понял, что небрежение проистекает не из его принадлежности к расе эльфов, потому что среди служителей культа нашлись и эльфы. Одну из его народа даже привели ему для увеселений, но Рехи отказался. Слишком эта девчонка напоминала Теллу — такая же забитая, но с тайной злобой на дне темных змеиных зрачков. Или не забитая, а скрытная?

— Если ты не с ними, я кое-что тебе покажу, — шепнула тихо она. — Возможно, именно о тебе она спрашивала…

— Кто… — начал Рехи, но девушка вдруг затерялась за спинами жрецов. Безумная надежда внезапно пронзила сердце, пронеслась до кончиков пальцев, где кожа зудела и отзывалась покалыванием от любого сильного чувства.

«Она спрашивала… Она… Она!» — застряла в голове единственная фраза. Рехи не помнил, как его облачали в неудобный темно-фиолетовый балахон. На рукавах вилась удивительно искусная золотая вышивка, на спину лег особым образом повязанный шарф.

— Ну что это за платье… — пробормотал Рехи, вертясь в непривычной одежде.

— Одеяние смирения и открытости миру, — поправил Вкитор.

— Да уж, в таком точно смирным станешь, — фыркнул Рехи. — За подол двумя пальцами не надо держаться? А то я в снах видел, как девицы на балах придерживали юбки.

Но роба на самом деле доходила только до щиколоток и не мешала достаточно быстро передвигаться. К тому же просторные рукава почти не задевали кожу и не стягивали запястья в отличие от дубленых туник из шкур ящера. «Да это же ткань! И новая ткань. Они умеют делать ткани», — понял Рехи, оценивая наряд и больше не возмущаясь, пока его вели по коридорам знакомо-незнакомого дворца.

— Мы пришли! — протянул Вкитор возле кованых дверей, которые по взмаху костлявой руки быстро отворились. И взору предстал властитель Последнего Бастиона.

Рехи ожидал, что Верховный Жрец Саат окажется чудовищем во плоти, но нет, он предстал… никаким. Таким же безликим существом в балахоне, как и все его приспешники. Да и Верховным он стал только по их выбору, ничем выдающимся не отличался. Вкитор ему в деды годился, и лица были похожими, если не считать отсутствие морщин у Саата. Может, и правда родственниками друг другу приходились.

— Так это и есть теперь наш… Страж Мира, — недоверчиво начал он, глядя на приведенного Рехи с высоты своего трона. Крупные темные глаза недоверчиво сощурились, длинные пальцы сжали каменные подлокотники.

Сидел он на одном из тронов стародавнего короля из снов. В одном из залов его дворца, и вели к нему по одной из тех галерей, где когда-то объяснялись в любви лиловый жрец и Мирра, где когда-то ловили обезумевшего адмирала, а потом во время осады тушили пожары. Копоть перечертила каждую стену. Копоть и пепел вились повсюду, местные выходили на улицу только в наморднике из тряпиц, глаза покрывали сурьмой, но те все равно гноились. В Бастионе царствовал пепел, а не Верховный Жрец Саат, нелепый со своими чернеными веками.

— Страж как Страж. Какой есть. И не ваш. А мира, — ответил ему угрюмо Рехи. Сам сказал — сам поверил, даже удивился, насколько точно описал себя. Да, он Страж Мира, лучше уж мира, чем этой гнилой крепости.

— Вкитор поведал мне о сотворенном тобой чуде.

— Чудить я умею. Это точно.

Рехи не терялся. Подбоченившись, он вскинул голову и выпрямил спину, но смотрел по привычке исподлобья, хищно. Зрение воина приметило с десяток стражников, которые торчали вокруг трона. Саат окружил себя лучшими воинами, значит, все-таки боялся.

— Да ты дерзок, эльф.

— Эльфом называл меня Ларт. А для вас я Страж. Вы сами так решили. Вот и называй меня Стражем, Верховный Жрец Саат.