Кэт Чо - Злая лисица [litres]

– Ты прямо точная ее копия, – прошептал детектив Хэ.

Девушка замерла в поклоне.

– Чья копия?

Миён окинула мужчину оценивающим взглядом. Как тигр, решающий, жертва перед ним или противник.

– Аджосси? – спросил Джихун, не понимая, что такого знакомого мужчина увидел в девушке.

– Ты точная копия матери. – Детектив сделал неловкий шаг в ее сторону. Его точно придавило силой тяжести.

– Откуда вы знаете мою мать? – Судя по ее тону, Миён остановилась на противнике.

Детектив Хэ вдохнул, в то время как Джихун затаил дыхание.

Он не знал, что сейчас произойдет, но нутром чувствовал: это будет нечто важное.

– Мы с ней женаты, – признался детектив Хэ. – И, выходит, ты – моя дочь.

Это неправда. Не могло быть правдой. Миён стрелой вылетела из больницы, не замечая несущихся ей вслед недовольных криков медсестер и пациентов.

Отец Миён был всего лишь пустым местом. Мать всегда говорила, что не стоит его и искать. Ей было стыдно, что она полюбила такого мужчину.

Но детектив Хэ был человеком чести. По крайней мере, если верить Джихуну. Он был детективом, и он спасал людей.

А может быть, Йена стыдилась не детектива? Возможно ли, что ей было стыдно за свой лисий род? За то, что кумихо были чудовищами, убийцами, а тот, кого Йена когда-то полюбила, оказался хорошим человеком?

Миён набрала Йене. Другого способа выяснить правду не было.

– Алло?

Миён замерла, услышав материнский голос. Как объяснить Йене, что ее дочь обижали вечные секреты? Однако сейчас Миён очень нуждалась в маме.

– Алло, Миён? Это ты?

– Мама, – хриплым шепотом выдавила девушка. Она прочистила горло и попробовала еще раз: – Мама, я хочу задать тебе один вопрос и прошу тебя ответить честно.

Последовала долгая многозначительная тишина. Наконец Йена ответила:

– Говори.

– Мой отец.

– Миён, я не хочу…

– Я его встретила! – выпалила Миён. – И он не такой уж и ужасный, как ты рассказывала. Он служит в полиции, и, по-моему, он хороший человек. А ты скрывала это от меня и…

– Не смей разговаривать с этим человеком! – Йена закричала так громко, что Миён пришлось отвести телефон от уха. – Не разговаривай с ним, поняла меня?

– Так, значит, я права? И ты знала, что он в Сеуле!

Йена вздохнула.

– Да, я только недавно это выяснила. И в том числе поэтому я запретила тебе возвращаться. Миён, он не такой хороший, как кажется. Не подходи ни к нему, ни к тому мальчишке, пока я не вернусь.

– Но он же мой отец.

– Пообещай мне! – потребовала Йена.

Миён слишком долго колебалась с ответом.

– Пообещай… – телефон пискнул, и Йена пропала.

Миён уставилась на экран. Неужели телефон разрядился? Но нет – на экране мелькнула длительность вызова, после чего высветилась заставка. Девушка попыталась снова набрать Йене, но услышала лишь голосовую почту.

Миён повесила трубку. Интересно, где сейчас Йена? Наверняка в аэропорту, едет лично бранить дочь за бесконечные ошибки.

Лисица со вздохом убрала телефон в карман и побрела куда глаза глядят. Ей нужно было проветриться. И, может быть, выпить.

Джихун распахнул входную дверь, и та с грохотом врезалась в стену. Парень выругался и начал стягивать ботинки.

– Ого! Смотрю, у тебя сегодня шикарное настроение.

Джихун даже не удивился при виде Чуну.

– Тебя не учили, что неприлично вламываться в чужие дома? Тем более дважды. – Джихун наконец справился с ботинками и отфутболил их в угол.

– Где она? – поинтересовался токкэби.

– Кто?

– Президент, – вяло съязвил Чуну. – Где Миён?

Несмотря на беспокойство и плохое настроение, Джихун молча прошел мимо Чуну на кухню.

В голове все смешалось. Сначала Миён призналась в том, что она натворила. Потом появился детектив Хэ и объявил, что он ее отец. А затем она убежала. Не сказав ни слова. Джихун знал, что должен был остановить Миён, но он злился на нее. И теперь он понятия не имел, что делать. Парень открыл дверцу холодильника и уставился на его убогое содержимое.

– Что случилось? – полюбопытствовал Чуну.

– Ее отец, – ответил Джихун, все так же глядя в практически пустой холодильник.

– А что с ним?

Джихун закрыл холодильник, так ничего и не взяв.

– Он тут.

На губах Чуну появилась усмешка, которая на его красивом лице смотрелась совершенно чужеродно.

– Что-то здесь не так.

– И что же?

Чуну пристально разглядывал юношу. Судя по всему, токкэби не собирался ничем делиться, поэтому Джихун решил раскрыть свои карты.

– Слушай, я только что узнал, что хальмони отдала свою ци, чтобы я не умер. Внутри меня находится бусина Миён, и, судя по всему, из-за этого и случаются приступы. Поэтому, что бы ни происходило там у Миён, это касается и меня.

Чуну кивнул.

– Йена пропала. Я не могу с ней связаться.

– И что?

– И то. Кумихо не должна никуда пропадать. Наоборот, из-за нее должны пропадать другие.

– Я в курсе.

– Йена не стала бы исчезать в такой момент.

– В какой момент?

Чуну как будто и не услышал вопроса.

– Она обязана вернуться до следующего полнолуния.

– Может, без матери Миён будет только лучше, – презрительно оскалился Джихун.

Токкэби посмотрел на юношу проницательным, оценивающим взглядом и, судя по всему, пришел к неутешительным выводам.

– Что бы ты ни думал о Йене – она защищает свое дитя. Она живет только ради Миён.

– Мне плевать, что там Йена делает.

– О нет, тебе не плевать, – отрезал Чуну. – Тебе не плевать, ведь ты считаешь, что она отобрала у тебя Миён. Ты думаешь, что это Йена заставила Миён бросить тебя.

– Какое мне дело, выберет Миён меня или свою мать? – заупрямился Джихун.

– Миён выбрала тебя , – Чуну щелкнул Джихуна по лбу. – Она уехала ради тебя. Она вернулась ради тебя. А ты нюни развесил, что Миён, видите ли, посмела любить мать, которую знает всю жизнь. Раз уж на то пошло, то сочувствовать надо Йене. Ведь это именно ты губишь ее дочь.

– Ты несешь какую-то чушь.

– А ты голову включи. Миён запихнула бусину в твое слабое человеческое тело почти сто дней назад, – медленно проговорил Чуну, как если бы объяснял алгебру трехлетке. – И, если к следующему полнолунию Миён ее не вернет и не поглотит чью-нибудь ци, нас ждут серьезные проблемы.

– Она что, не питалась? – опешил Джихун. – Но она же без новой ци умрет через сто дней!

– Динь-дон! Принесите юноше приз! – провозгласил Чуну, пародируя ведущих из шоу. Однако, несмотря на постановочную улыбку, взгляд его оставался серьезным.

– А почему она мне об этом не сказала?

– Не знаю. Возможно, хотела оградить тебя от ответственности за то, что твоя жизнь для Миён дороже ее собственной.

– Она не имеет никакого права решать за меня.