Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

В спальню заглянул маркиз и так выразительно посмотрел на короля, что тот понял – надо выйти.

– Федерик, – зашептал маркиз, – в городе волнения, чернь и воры, вооружившись, начали громить дома купцов и верных престолу дворян, движутся к дворцу, на их пути встали стражники, но их мало, и скоро стражников сметут. Надо пустить на них гвардию. Мои люди арестовали князя Маглена, а вот твоей сестры и моей кузины нигде не можем найти, также я дал распоряжение арестовывать всех из списка твоего секретаря барона Тонда.

Король внимательно выслушал маркиза и принялся распоряжаться.

– Лейтенант, – подозвал он Иртона Черета, – выдели десяток своих людей для охраны камер с заговорщиками. Никого к ним не подпускать, кроме меня и маркиза, ну, или того, кого я или он покажет вам лично.

Лейтенант бегом кинулся выполнять распоряжение монарха и, подозвав одного из оставшихся сержантов, что-то стал ему говорить.

– Барон, – обратил на меня свое внимание король и отвлек от наблюдения за Черетом, – прикажите дежурному офицеру построить гвардейцев, я буду выступать перед ними.

Я отправился выполнять указание короля. И через некоторое время вместе с дежурным офицером строил гвардейцев и уже вместе с ними ожидал появления Федерика III. Король вышел в окружении пограничников и людей маркиза. Наспех перевязанные, со следами крови на повязках, с решительными и мрачными лицами, окружение короля и сам король смотрелись страшно и в то же время великолепно. Король оглядел замершие перед ним шеренги.

– Гвардейцы, кое-кто, пользуясь нападением врага, решил поменять династию на троне и самому его занять. Сегодня ночью было совершено нападение на дворец и мою семью непосредственно. Но благодаря этим людям, – король показал на стоящих рядом пограничников, – а также преданным дворянам, у них ничего не вышло. Мне донесли, что и среди вас есть люди, которые поддерживали заговорщиков. – Он поднял руку, прерывая раздавшийся ропот среди гвардейцев. – Сейчас я не буду разбираться, так ли это. И у тех, кто был в это вовлечен, есть вариант искупить вину. Чернь и ночная гильдия, пользуясь случаем, взбунтовалась. Сейчас вы поможете страже столицы подавить этот бунт, всем офицерам получить задание и приступить к его выполнению. – С этими словами король повернулся и ушел, так же как и появился, в окружении пограничников. Ко мне подошел маркиз Доренье.

– Барон, я понимаю, что вам следует отдохнуть, но вы сами видите, что происходит. Армия сейчас вышла навстречу неприятелю, и в городе остались лишь гвардейцы короля и стражники. Сейчас даже не всем офицерам гвардейцев можно доверять, поэтому прошу вас помочь в подавлении бунта.

В это время офицеры гвардейцев стали сформировывать группы и тут же после сформирования покидать территорию казарм. Я подошел, когда получил задание от полковника гвардейцев, осталось человек сорок, подозвал одного из сержантов и приказал спешно выдвигаться на одну из улиц, ведущих к дворцу.

Подоспели мы вовремя, заслон из стражников был уже смят, и только несколько разрозненных групп еще оказывали сопротивление. С крыши ближайшего дома по нам ударили стрелы, несколько лучников там засели и вели обстрел. Появилось несколько раненых, хорошо, что пока не было смертей.

– Сержант, отправь две пятерки на крыши домов по обеим сторонам улицы, пленных не брать, выполнять, – приказал я, а сам тем временем наблюдал за тем, как гвардейцы стали теснить бунтовщиков. Их было довольно много, но что они могли сделать с хорошо экипированными и тренированными бойцами? В первой шеренге шли пикинеры, прикрытые щитами, за ними мечники, которые добивали раненых. Узкие улочки среднего города позволяли даже небольшим числом выстроить две шеренги, и это было просто убийственно для бунтовщиков. Удар древком копья о щит, громкий крик одновременно тридцати глоток «бара» сделали свое дело, и заговорщики стали вначале медленно, а потом все быстрей пятиться. А тут еще с крыш полетели тела лучников, что тоже не способствовало желанию геройствовать. И толпа недавно еще праздновавших победу антисоциальных элементов бросилась наутек. Мы же размеренным шагом двигались вслед за ними, добивая отставших и зачищая дома, потому что многие кинулись сразу же грабить, насиловать простых обывателей столицы.

Вдруг из проулка, который мы уже миновали, выскочили человек пятнадцать бунтовщиков и попытались ударить нас с тыла. Я выхватил свои мечи и развернулся к нападавшим, рядом стал сержант и один из гвардейцев, выполнявший при мне роль посыльного. Звякнули, сталкиваясь, мечи, раздались первые крики, и закружилась пляска смерти. Так как вокруг стоял постоянный ор, звон металла, крики и проклятия раненых и убиваемых, основной контингент гвардейцев нападавших увидел не сразу, и нам, в том числе и мне, пришлось изрядно потрудиться. Блок, удар в ответ, и тут же удар по ногам, снова блок удара сверху плоскостью меча, и вот один из нападавших лишился ноги, другой руки, а третий просто упал с пробитым горлом. Всего несколько минут, даже мгновений, и нападавшие лишились половины своего состава. Правда, и у нас потери, мой посыльный сучил ногами, лежа на залитой кровью земле, после ранения в живот. Я еще успел смахнуть голову одному из нападавших и, как ни старался, но все равно был облит кровью, когда на помощь пришли гвардейцы, которых я посылал на крышу. Покончив с нападавшими, мы догнали шеренгу гвардейцев, поручив раненого посыльного жителям дома, возле которого произошла стычка, чтобы доставили его в лазарет гвардейских казарм.

К нижнему городу мы подошли раньше всех, постепенно сюда начали стекаться и другие отряды гвардейцев и стражников, окружая и закрывая все проходы и выходы из городка, где и селился основной контингент, пополняющий ряды ночной гильдии, домов терпимости, воров и убийц.

Когда все перекрыли, глашатаи начали кричать о том, что могут выйти женщины и дети, мужчин будут проверять на связь с бунтовщиками, поэтому они выйдут последними. После чего городок будет подвергнут зачистке, и при нахождении в домах бунтовщиков оные будут преданы огню и уничтожению. Орали глашатаи долго, надсаживая горло. Наконец потянулись первые женщины и дети, затем все больше и больше. Никогда бы не подумал, что в этих трущобах может жить столько жителей. Их сортировали, одних куда-то сразу увозили, других просто располагали вдалеке, чтобы не мешали. Затем потянулись мужчины, из этих многих сразу же увозили, скорей всего, в городскую тюрьму, и лишь небольшое количество отводили в толпу к женщинам.

Потом начали зачистку трущоб, снова крики, звон оружия, и кровь, и смерти и с той, и с другой стороны. Один из довольно приличных домов в этой клоаке защищали особо рьяно. Под конец, когда дом уже подожгли, из него вышла женщина в маске и мой непосредственный начальник граф Портер де ла Грассо. Узнав меня, он скривился, как от зеленого лимона.