Алексей Калинин - Ведарь Берендей. Книга 1 [СИ]

Я понимаю Александра, вроде бы только зажила рана от предательства любимого человека, как тут же Юля нанесла вторую, а теперь ещё и эта парочка начала рассказывать. В сердце Александра словно воткнули лом и теперь шатают из стороны в сторону, чтобы расширить края. Ещё и мешок с солью приносят, чтобы обильно посыпать разбереженные чувства.

Александр смотрит в окно. Сухими глазами. Ни одна эмоция не отражается на бесстрастном лице, словно и не лицо это вовсе, а пластмассовая маска магазинного манекена. Похоже, что смерть отца выжгла начисто все эмоции и чувства. Тот вулкан страстей, что бушевал около года назад никак нельзя сравнить с сегодняшней глыбой льда.

— Саш, так было нужно. Мы объяснили девочке, и она всё поняла. Людочка пожертвовала отношениями со Славой, чтобы забеременеть от «последней крови» и уйти под защиту береднеев. Сидорыч сейчас защищает её лучше, чем защищали цариц в старину, — тихим голосом говорит тетя Маша.

— Значит, прав был перевертень, и меня использовали как племенного быка?

— А представь — каково мне? — вскидывается Вячеслав.

— Ты с нами поехал ради неё?

— Да, — тихо отвечает Вячеслав.

Александр медленно поднимается со скамьи, тетя Маша хватает его за руку:

— Куда ты?

— Пойду, подышу свежим воздухом, что-то душновато стало. Сиди, Жень, я на пять-десять минут, — Александр кладет руку на мое плечо, когда я пытаюсь подняться, чтобы пойти с ним.

Я остаюсь. Легкой походкой Александр скользит мимо выставленных ног, уклоняется от передающих белье рук и скрывается за дверью, что ведет в другой вагон.

— Пусть побудет один, — говорит тетя Маша, — а нам пока нужно поговорить о предстоящей защите Людмилы и Ульяны.

— Дочку Ульяной назвали? — переспрашивает Вячеслав.

— Да, в честь одной справедливой хозяйки леса, что правила давным-давно. Суть в том, что на сторону дочери Пастыря перешли старые перевертни. С одним из них мы еле справились, очень уж сильные эти твари. Их осталось ещё четверо. Не исключено, что они попадутся нам на пути. Так что нам сейчас ни в коем случае нельзя разбегаться по углам и дуться на старые обиды. Понятно, Вячеслав? — тетя Маша смотрит на насупившегося здоровяка.

— Понятно.

— Теть Маш, а про меня нет никаких секретов? Может я тоже что-нибудь натворил, да не знаю? — наконец я вставляю слово.

Тетя Маша отпивает дымящийся напиток, слегка покусывает губы:

— Ты, друг мой, должен сразу же сказать мне, если вдруг начнешь чувствовать себя некомфортно и захочется сырого мяса.

Последние слова вызывают в мозгу образ свежего, сочащегося кровью бифштекса. Я ощущаю во рту металлический привкус красной жидкости, что течет у людей по венам. Вязкая слюна выделяется так обильно, что когда сглатываю её, едва не давлюсь.

Мягкие волокна, что отслаиваются под острыми клыками, ниточки жил тянутся между зубов…

Они всего лишь пища…

— Вот о чём и говорю, Женя — я только сказала, а у тебя заблестели глаза. Мы ещё не выяснили твой день переворота, а уже минуло две недели. Если сорвешься, сегодня или завтра, то не обессудь — я лично убью тебя, — тетя Маша смотрит на меня добрыми глазами и тут же переводит их на моего соседа по скамейке. — У тебя-то он миновал?

Вячеслав хмуро кивает и отворачивается к окну. Его больше интересуют проплывающие за стеклом деревья, чем разговоры с ведаршей.

— Мама! Я хочу в туалет! — колокольчиком звенит детский голос.

— Недавно же ходили, — отвечает мягкий женский голос.

— А я ещё хочу, — ноет ребенок.

Мимо нас проходит белокурая девочка, похожая своими растрепанными локонами на одуванчик. Как маленький буксир тянет баржу, так же она ведет за собой женщину в синем тренировочном костюме. Мама с неохотой идет за девчушкой, постоянно оборачивается на оставленные вещи. Или на разложенный обед? Я всегда замечал, что пассажиры в поезд в первую очередь начинают есть. Чего-нибудь пожевать, чем-нибудь забить рот — снять стресс привычными движениями челюстей.

— Тетя Маша, а что нас ждет впереди? Я правильно понимаю, что мы едем на защиту Сашкиной дочки? — я решаю до конца прояснить вопрос, чтобы не осталось недомолвок.

— Я тоже пойду подышу, — Вячеслав ставит подстаканник на серую поверхность столика и поднимается, чуть не ударившись о верхнюю полку.

— Оба дышите равномерно, не хватало ещё между своими свару устраивать.

— Всё нормально, я давно уже всё проглотил.

— Главное, чтобы сейчас не стошнило, — говорит тетя Маша.

Вячеслав молчит и проходит вслед за ушедшими мамой с дочкой. Из-за широкой спины он мог пройти только боком, но на нас он не оглядывается. Взгляд устремлен только вперед, люди опасливо убирают с прохода ноги и подвигаются, чтобы он мог пройти и не задеть.

— Пусть пообщаются, может, договорятся до чего, — вздыхает тетя Маша. — Ладно, что ты там спрашивал? Что нас ждет в конце пути?

— Да.

— Ты уже знаешь, что черный оборотень охотится за последней кровью, чтобы оживить своего отца, Волчьего пастыря. Людмила родила ребенка, дабы берендеи защитили дочь Александра. Они какая-то дальняя родня Иваныча, вот поэтому он и смог уговорить её родителей, чтобы повлияли на дочь. Пришлось переступить через чувства Вячеслава, но цель оправдывает средства.

В полупустом стакане мелко подрагивает ложечка, под тихий перестук колес, под негромкие переговоры соседей она напевает грустную песню дороги. Маленький белокурый буксир снова тянет баржу в тренировочном костюме. Женщина скользит по нам озабоченным взглядом, и я наклоняюсь, чтобы посмотреть на тамбур. За стеклом виднеется фигура Вячеслава, он что-то энергично доказывал спокойно стоящему Александру.

— Пусть поговорят, им есть что обсудить. Этот разговор давно назревал, теперь пусть выговорятся. Слушай дальше, в конце пути нас ждет Сидорыч с двумя учениками и Людмила с ребенком. Против нас будет четыре старых перевертня и… Юля.

Ведарша выдыхает имя, словно оно встало костью в горле и не хочет выходить наружу. Перед моими глазами мелькает оскаленная пасть, горящие алым огнем глаза, чугунные балки мощных лап. Она не убила меня, хотя оставалось совсем немного.

— Я даже и не знал, что та девушка окажется оборотнем. Дела-а.

— Да, понимаю, каково Сашке, но надо жить дальше. Тот, кто делает каждый день маленький шаг по направлению к мечте, добьется её быстрее того, кто только мечтает, лежа на кровати. Тяжело Сашке сейчас приходится, ой тяжело, но держится, молодец!

Однокурсник и в самом деле начинает напоминать мне киборга из кинофильма — то же самое отсутствие эмоций, то же самое равнодушие к дальнейшей судьбе, то же самое восприятие окружающей реальности, где кругом одни враги и нужно всегда быть начеку. Мало чего осталось от того бесшабашного парня, с которым мы лазили к знакомым медичкам по связанным простыням. Когда он был в бегах, я замечал перемены, но не обращал на них внимания, думая, что это у него от недостатка общения. А оно вон как повернулось.