Дженнифер Эстеп - Темное сердце магии

Но сейчас было не время для меня и Девона, поэтому я отвела взгляд и снова сосредоточилась на Деи.

— Удачи, — тихо сказала она. — Пусть победит лучший.

— Да, — ответила я, крепче сжимая меч. — Тебе тоже.

Судья поднял руку и опустил.

Мы с Деей подняли оружие и атаковали друг друга.

Наши мечи встретились, и лязг был таким громким, что пронёсся по всему стадиону. Речь шла не только о двух людях, сражающихся друг с другом за победу в соревнованиях. Мы также были представителями наших двух семей, став символом вражды, которая уже тлела много лет между Синклерами и Драконисами.

Мы с Деей стояли посереди каменного кольца, скрестив мечи. Каждая пыталась отбросить другую назад, и ни одна из нас не добилась успеха. Ни у одной из нас не было таланта скорости или силы, поэтому мы были равными противниками. Мне придётся бороться с ней, используя трюки и мастерство, как и с Девоном.

Но я не возражала.

Наконец мы оба отступили, разняв мечи, и начали обходить друг друга. Затем снова прыгнули вперёд, размахивая мечами, туда-сюда, туда-сюда, найдя ритм поединка, как будто мы оба танцевали этот танец уже тысячу раз.

Всё это время толпа зрителей сходила с ума. Люди ликовали, хлопали, кричали и ревели при каждом движении, которые делали мы с Деей, при каждом лязге наших мечей и каждом глухом стуке наших ног по мятой траве. Это был последний поединок турнира, и они хотели увидеть хорошее шоу. Что ж, я планировала не оставить их в накладе, прежде чем одержу победу над Деей.

Но чем дольше мы сражались, тем ярче сияли голубые глаза Деи и тем больше её шаги были похожи на… мои. То, как она держала меч, как двигалась, даже искривлённые в рычание губы — всё это было похоже на моё зеркальное отражение. И тогда я поняла, что она использует свою магию подражания.

Её тело излучало холодную силу магии, и моя собственная впитывающая магия слабо шевельнулась в ответ. Но если она не использует свою силу на мне каким-нибудь осязаемым образом — ударит, заставит споткнуться, да что угодно — я не смогу впитать её магию и использовать против неё. Я не смогу воспользоваться её магией, чтобы сделать себя сильнее. Такое случалось со мной не в первый раз, но сейчас я расстроилась больше, чем когда-либо прежде. Поскольку если бы я была немного сильнее, то смогла бы победить её и выиграть состязание.

Поэтому поединок продолжался… и продолжался… и продолжался…

Поскольку в этот момент я, можно сказать, боролась сама с собой, я не могла победить. Но тоже самое касалось и Деи. Прошла минута, потом две, три, но бой так и оставался на равных. Постепенно мы начали задыхаться. При каждом ударе, который мы наносили, толпа ахала, поскольку думала, что это тот момент, когда одна из нас нанесла первую рану. Но я парировала её атаки, а она парировала мои, и поединок продолжал бушевать.

Но чем дольше мы сражались, тем больше я понимала, что у меня есть одно небольшое преимущество перед Деей. Может она и использовала свой талант, чтобы копировать каждое моё движение, но у неё не было моих способностей. У неё не было моей впитывающей магии и тем более, моего зрения души. Не имело значения, как работала её магия, она хоть и могла видеть, как я двигаюсь, как держу свой меч, как ставлю ноги и имитировать всё это, вплоть до моих суженных глаз и наклона головы.

Но она не могла заглянуть в меня, как могла я.

Она не ощущала моих эмоций, и самое главное, она не могла предвидеть, что я собираюсь делать дальше. Не настолько точно, не настолько детально, не с абсолютной уверенностью, как могла я.

И, наконец, я поняла, что смогу победить.

Дея всё время пялилась на меня, смотрела мне в глаза, как я смотрела в её. Интересно, её магия работала именно так, её талант подражания был своего рода зрением души? Ей нужно было видеть человека, чтобы имитировать его стиль боя и всё остальное? Это имело смысл, поскольку, похоже, каждая женщина нашей семьи обладала каким-нибудь зрительным талантом. Если её сила работала именно так, то всё что нужно сделать — это не смотреть на неё, не позволять ей заглядывать мне в глаза.

Именно так я и сделала.

Я оторвала взгляд от лица Деи и сосредоточилась на её мече и том, как солнце блестит на металле. Тёплые лучи солнца подчеркнули звёзды, вырезанные на рукоятке её чёрного клинка — её семейного меча Стерлингов.

На мгновение меня охватило чувство вины, но я отогнала его прочь и перешла в наступление. Размахивая мечом туда и сюда, я бросилась вперёд с новой энергией.

И постепенно мне удалось взять контроль над поединком.

Сначала это были мелочи: Дея ставила ноги не совсем так, как я, держала свой меч немного ниже, за рукоятку держалась чуть ближе к краю. Но постепенно все эти ошибки начали суммироваться. Дея всё ещё была отличным бойцом, одним из лучших, которых я когда-либо видела. Но я была немного лучше неё. Той, кого она не могла победить без своей магии подражания.

И она это тоже знала.

Её атаки стали быстрыми и отчаянными, почти что безрассудными. Я не могла заглядывать в будущее, как Селеста, но внезапно с кристальной ясностью увидела, как закончится бой. Ещё пять смен позиций, и она потеряет равновесие, тогда я смогу порезать ей руку мечом и выиграть «Турнир Клинков», как и моя мама до меня. Эта мысль сделала меня настолько счастливой, что я улыбнулась и посмотрела прямо в глаза Деи.

Её горячие, безнадёжное отчаяние так сильно оглушило меня, что я, заморгав, отшатнулась назад. Снова посмотрев ей в глаза, я поняла, что она чувствовала не только отчаяние.

Дея боялась.

Страх наполнял её, как кислота, разъедающая желудок. Она знала, что я лучший боец, и что она вот-вот продует мне дуэль и турнир. И она боялась того, что отец сделает с ней и Селестой, когда она проиграет.

Странно, но в этот момент мне почти казалось, что я могу заглянуть в Дею. Вообще-то, в этом не было ничего нового, однако на этот раз я чувствовала не только эмоции, я действительно видела воспоминания из её детства. Как много она тренировалась, чтобы стать лучшим бойцом. Как она везде следовала за Селестой, чтобы предотвратить её блуждания, которые могли разозлить Виктора и Блейка. Как она делала всё возможное, чтобы завоевать любовь и одобрение своего отца, в то же время понимая, что всё будет напрасно. Чтобы она ни делала, в глазах Виктора этого было недостаточно, поскольку он всегда отдавал предпочтение Блейку, и это никогда не изменится.

Одно за другим, воспоминания заполнили мой разум, так что мне потребовалась вся моя решимость, чтобы продолжать махать мечом. Как Дея могла так жить? Тренироваться так много, постоянно беспокоиться о маме и раз за разом страдать от жестоких слов Виктора? Как она могла продолжать жить, хотя знала, что её собственный отец не любит её? Так же, как и Блейк, видящий в ней лишь инструмент, который он мог использовать, выполняя приказы отца.