Дженнифер Эстеп - Ледяной огонь магии

— И к чему мне ждать?

— Что, если ты сделаешь это неправильно?

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты уже когда-нибудь отбирал талант? Вырывал магию из тела человека?

Его молчание поведало мне, что это не так. Позади него двое охранников обменялись удивлёнными, обеспокоенными взглядами. Видимо, Грант не рассказал им, что делает это впервые.

— Что, если ты сделаешь что-то не так? — спросила я. — Что, если ты всё испортишь? Тогда ты не получишь магию Девона, и у тебя на руках будет мёртвое тело.

— Так что ты предлагаешь?

Я открыла рот, затем стиснула зубы, как будто только что осознала, что совершила огромную ошибку.

Грант злобно ухмыльнулся.

— Знаешь, а ты абсолютно права. Будет намного лучше, если я сначала потренируюсь на ком-то другом, и ты как раз подходишь, Лайла. В конце концов, твой зрительный талант позволит мне намного лучше увидеть все страдания Девона. И разве это не будет намного веселее?

Я широко распахнула глаза, и начала вырываться, как будто была в ужасе. И это было не особо сложно. Ведь я на самом деле была немного напугана.

Я не хотела, чтобы у меня вырвали талант из тела, и не только потому, что это убило бы меня. Зрение души и впитывающая магия были такой же частью меня, как мой разум, тело и сердце. Я не хотела их терять, потому что даже не знала, кем была бы без них. Но это необходимо сделать. Потому что если я хочу получить хотя бы один шанс спасти себя, не говоря уже о Девоне, то мне нужно избавиться от связывающей меня верёвки, а был только один способ достигнуть этого.

— О да, — промурлыкал Грант. — Так будет намного лучше. И Девон сможет увидеть, что именно я приготовил для него.

— Мм! — попытался закричать через скотч Девон. — Мм-ммм!

Он попытался освободиться, но был слишком туго привязан к стулу толстой верёвкой. Всё, что он мог, это извиваться, но от этого не было никакого толку. Наши глаза встретились, и его холодное отчаяние поразило меня прямо в сердце.

Я заставила себя отвести взгляд от Девона и сосредоточиться на Гранте, который небрежно направился ко мне.

Он снова разрезал кинжалом воздух, и я не смогла сдержать дрожь. Ладно, возможно, я всё же боялась намного больше. Но я вложила ему эту идею в голову, и теперь нужно воспользоваться полученным преимуществом — или умереть, пытаясь.

Грант остановился передо мной. Я начала бороться, даже зашла так далеко, что пнула его. Конечно, он легко увернулся от моего неуклюжего удара. Затем он кивнул двум парням, всё ещё стоящим позади него.

— Держите её, чтобы не двигалась, — сказал он. — Я не хочу, чтобы что-то пошло не так.

Мужчины встали с обоих сторон и схватив меня за руки, используя свой талант силы, чтобы удерживать меня на месте. Я подождала секунду, затем напрягла руки, но ничего не произошло. Мужчины использовали на мне недостаточно таланта, чтобы сработала моя впитывающая магия. Гораздо меньше, чем требовалось.

Поэтому я снова начала сопротивляться, извиваться и пинаться, борясь изо всех сил. Мужчины легко сдерживали меня, но я продолжала бороться. И, наконец-то, почувствовала первый слабых холод магии в животе.

Я могла лишь надеяться, что этого будет достаточно, чтобы спасти меня.

Мужчины так сильно сжали мои руки, что я чувствовала их пальцы до самых костей. Я больше не могла пошевелить ни одной мышцей. Но жжение в венах становилось всё холоднее и холоднее, превращаясь во что-то другое, в нечто большее. Нужно продлить это как можно дольше.

Грант встал прямо передо мной, и мой взгляд остановился на кинжале в его руке. Он был пепельно-чёрного цвета, как меч мамы, хотя края блестели в свете одинокой лампочки на потолке. Чёрные лезвия были невероятно острыми. Ими можно было распотрошить человека, словно рыбу. И ты даже не почувствуешь рану, пока не станет слишком поздно, и твои кишки вываляться наружу.

Грант ухмыльнулся, когда понял, что я смотрю на кинжал.

— Знаешь, почему их называют чёрными клинками?

Я не ответила, потому что уже знала ответ. Мама рассказала мне всё о чёрных клинках и о том, насколько они могут быть опасны.

Его улыбка стала шире.

— Потому что с каждой каплей крови, коснувшейся их, они становятся всё чернее. Я уже всегда хотел выяснить, правда ли это. Теперь у меня наконец-то появился шанс, благодаря тебе, Лайла.

Я снова начала сопротивляться, заставляя мужчин использовать свою силу, чтобы удержать меня на месте. Один из них ударил меня по голове, вложив немного магии в удар. Прошло несколько секунд, прежде чем белые звёздочки перестали мерцать перед глазами, и я снова сосредоточилась на Гранте.

Он поднял кинжал и приставил остриё к моей груди в области сердца.

— Знаешь, мне даже жаль. Ты мне действительно нравилась.

— Просто недостаточно, раз ты пытаться убить меня несколько раз, верно?

— В этом нет ничего личного, — он пожал плечами. — На самом деле, мне ещё никто не нравился настолько сильно.

Я уже думала, что он размахнётся и вонзит кинжал мне в сердце. Он помедлил, как будто действительно всерьёз обдумывал эту идею. Но в конечном итоге он слишком сильно желал получить мой талант, чтобы просто убить меня. Он опустил кинжал и в последний раз повернул его в руке.

Я перевела взгляд на Девона. И снова наши глаза встретились, и я почувствовала всю его ярость, беспокойство, отчаяние и вину за то, что он втянул меня в это.

— Не волнуйся, — крикнула я, пытаясь его успокоить. — Всё будет хорошо. Вот увидишь.

— Мм! Мм-ммм!

Девон снова попытался закричать через ленту скотча. Наверное, хотел сказать Гранту, чтобы тот остановился.

Но было слишком поздно.

Грант одарил меня злобной улыбкой и всадил кинжал в бок.

Одно мгновение я ничего не чувствовала.

Ни царапин, ни пореза, ни жестокого удара, ничего.

Я опустила взгляд и уставилась на кинжал, торчащий из моего бока.

Затем боль накрыла меня ослепительной, раскалённой волной.

Я закричала, когда Грант воткнул кинжал глубже и ещё раз, когда он выдернул его. Он поднял оружие, чтобы все увидели мою яркую, отвратительно-красную кровь, окрасившую его. Но моя кровь оставалась на лезвие не долго.

Почти сразу пятна начали исчезать, сантиметр за сантиметром, капля за каплей, потому что кровавое железо впитывало в себя жидкость, покрывавшую его. Я могла бы поклясться, что слышу, как металл всасывает кровь. Звук такой, будто ребёнок пьёт лимонад через соломинку.

Чав-чав-чав.

И Грант оказался прав. Чем больше моей крови поглощал металл, тем темнее становилось лезвие, поменявшись из пепельно-серого в чёрный как ночь, пока не стало светиться чернотой, если это вообще было возможно.