Анна Бахтиярова - Месть Осени

Дессон обняла теплая майская ночь, накрыла легким покрывалом и, подобно матери, нашептывала сказки на сон грядущий. Звуки города за открытым окном стихли, лишь ветви высокой яблони задевали крышу двухэтажного дома. В темной комнате господствовали сырость и мрак — неподходящие спутницы для стихийницы, привыкшей к роскоши. Но ее не тревожил уродливый антураж старого деревянного строения. Она нетерпеливо вслушивалась в скрип половиц внизу, ожидая позднего гостя.

Он не спешил объявляться. Стареющая луна прошла половину пути до линии горизонта, придавая ночному городу налет таинственности, а женщина оставалась одна в комнате. Сидела в продавленном кресле, не шевелясь, и мастерски держала в узде гнев. Она лишилась права что-то требовать. Лишилась всякого права. Как и всего остального в жизни. Её удел — терпеть. И ждать, не показывая эмоций. Только так возможно получить желанную награду — горько-сладкую месть.

Да, ничего не исправить. Но разве не наслаждение — увидеть, как мучается враг?

Ночной гость, явившийся через три часа после полуночи, не счел нужным постучать. С какой стати? Она теперь — никто. Остановился напротив, закрыв широкой спиной темный проем окна. Снял капюшон черного дорожного плаща. Женщина не могла разглядеть выражение лица, лишь лысый череп, посеребренный луной, и короткую седую бороду.

— Доброй ночи, — поздоровался гость, не дождавшись приветствий.

— Доброй, — она криво усмехнулась, но обошлась без привычной язвительности.

Подобному поведению следовало оставаться в той — прошлой жизни.

— Вы готовы к первой фазе плана? — спросил он без предисловий. — Не передумаете?

Стихийница сжала подлокотники старого кресла, те скрипнули в знак протеста.

— Я — нет. А вы? Боитесь?

— Боятся лишь те, кому есть, что терять, — ответил гость строго. — Это теперь не обо мне. Пускай Его Величество боится.

С губ женщины сорвалось тихое рычание. Как же она жаждала крови Короля. До судорог, до душераздирающего вопля. Внутренности перекручивало при мысли об этом стихийнике. И обо всем, чего она лишилась по его вине. По его прихоти.

— К делу, — дама поднялась с кресла и, пошатываясь, прошла к столику в дальнем углу — тело затекло от долгого сидения, ноги плохо слушались. Но она не потеряла последних крох достоинства, заговорила уверенно, почти, как раньше. — Пришлось потрудиться, состав зелья сложен. Однако удалось оно на славу. Пахнет медом, как и сказано в рукописи.

Мужчина взял со столика бутыль с прозрачной жидкостью и с сомнением повертел в руках.

— Надолго ли этого хватит?

— Я приготовлю ещё. Главное, не пропускайте прием. Пить зелье следует каждый день — по глотку. В одно и то же время. Иначе действие ослабнет, и вы погубите весь план.

Гостю не понравились последние слова, но он благоразумно смолчал. Ему вообще не нравилась сообщница. Он и сам мечтал о возмездии, но знал, как важно не дать чувствам волю. В себе он не сомневался. Справится, как бы далеко ни пришлось зайти. Её рука тоже не дрогнет. Вопрос лишь в том, достаточно ли у некогда влиятельной стихийницы выдержки? Сумеет ли она дождаться финала, не разрушив всё в процессе?

Но без нее сложный план не воплотить. Это игра в четыре руки.

— Вы выбрали первую цель? — спросила дама, глянув испытывающе.

— Нет. Обстоятельства подскажут.

Стихийница провела кончиками пальцев по его рукаву.

— Я много думала об этом. Что если… — она проникновенно зашептала в ухо, предлагая дополнения к старому плану.

Его первым желанием было отстраниться, словно соприкоснулся с ядовитой гадюкой, но едва зазвучали слова, гость замер. О, да! Вопреки всем недостаткам, ум у сообщницы острый, как смертоносный кинжал. Её вариант — идеальнее, продуманнее. Лучше действовать поступательно, привлекать внимание постепенно, легко вводя противников в заблуждение. Пусть считают, что разгадали чужие ходы и отстают лишь на полшага.

— Хорошо, я сделаю по-вашему. Заодно проверю зелье.

Проговорил холодно, будто соглашался без особой охоты.

Но её не обманул бездарный трюк. Слишком долго она жила среди интриганов, готовых на многое во имя собственной выгоды. И сохранности потаенных тайн.

После ухода гостя женщина подошла к окну. Небо утратило чернильные оттенки, превратившись в серо-фиолетовое на востоке. С каждым днем светало всё раньше. Но в сердце господствовала ночь, не давая проникнуть туда ни единому лучику света. Для них не осталось места. Да, она и раньше не отличалась душевным теплом. Холодная, ледяная. Почти для всех. За одним исключением. Исключением, которое у нее отняли навсегда.

— Ты заплатишь, Инэй, — прошипела она, вонзая ногти в ладони. — Я уничтожу тебя. Не сразу. Сначала отниму самое ценное. Я отниму твоего ребенка…

Они встретились на рассвете. Два всадника в темных плащах. Недалеко от моста, соединяющего владения Королей и срединную территорию. Будто невзначай — по дороге к своим Дворцам. Никому бы и в голову не пришло, что каждый возвращается домой в ранний час намеренно. Со стороны они — случайные попутчики, коротающие время непринужденной беседой.

— Говорят, ваш Дворец сейчас — всё равно, что поле боя? — спросил первый всадник с легким задором. Его забавляли неприятности соседей.

— Дела не настолько плохи, — отозвался второй мрачно. — Но в утверждении присутствует доля истины. Стихийники предпочитают не покидать апартаменты, дабы не подвергнуться случайной заморозке. Проснувшийся погодный дар после перерыва — опасная штука. Наши лекари без работы не сидят.

— Правда, что Король Инэй лично помогает подданным обуздать способности?

— Да. Как и многие другие высшие стихийники. Они прошли через это раньше остальных. Те, кто учится у Его Величества, управляются быстрее.

— Как вы?

— Верно.

Всадники помолчали, думая каждый о своем. Первый размышлял, как перейти к главной теме, он не привык вести подобные переговоры, всегда действовал сам. Второй гадал, чего от него потребуют за уплату старого долга. Не затянет ли трясина лжи сильнее. Хотя казалось бы, куда хуже.

— Значит, популярность Короля растёт?

Вопрос прозвучал насмешливо. Житель соседнего Замка не испытывал ни капли уважения к Повелителю Зимы.

— Сложный вопрос, — второй всадник погладил гладко выбритый подбородок. — Инэй Дората многое сделал для подданных во время эпидемии. И после неё. Это во Дворце ценят. Но тайный брак Его Величеству простят не скоро. Стихийники веками изгонялись за подобный грех. Однако Король, есть Король.

— Иными словами, едва погодный дар подданных придет в норму, жизнь в Зимнем Дворце пойдет своим чередом? До тех пор, пока Повелитель жив?