Елена Хаецкая - Кристалл Вечности

— На колени, ничтожество! — загремел Бардесан. — На колени, когда произносишь имя единственного властителя Империи Света!

У Дерлета подкосились ноги, и он действительно рухнул на колени, но не от благоговения перед Диганом (если тот действительно каким-то образом еще жив), а просто от слабости.

— Монстры из здешних подземелий сожрут вас, — продолжал Бардесан, — если вы не поклянетесь в верности великому владыке Дигану. После этого вы получите свободу уйти — и уже не будете помнить… ничего… Пока я не призову вас. Кто-нибудь из моих воинов передаст вам мое повеление, когда наступит время.

— Господин, — пробормотал Дерлет, — я принесу вам любые клятвы, если вы дадите мне возможность… научите, как можно…

— Чего ты хочешь, торгаш? — презрительно спросил Бардесан.

— Прочесть книгу! — выпалил Дерлет.

Бардесан демонстративно удивился:

— Тебя интересует какая-то книга?

— Мы нашли ее в разгромленной лаборатории алхимика на болотах, — объяснил Дерлет. — Я полагаю, что в ней содержатся ответы на вопросы, которые оставались загадкой в течение многих веков…

— А, так вот ты о чем! — Бардесан пристально всмотрелся в лицо Дерлета, словно увидел его впервые и был удивлен увиденным. — Не ожидал от торгаша…

— Я не торгаш, — нашел в себе силы возразить Дерлет. — Я ученый.

— Разве ты не из Турриса? В Туррисе все торгаши!

— В Туррисе поклоняются не только Котру, но и его высочайшим родителям, Вересу и Ингераде, и многие из нас занимаются вовсе не торговлей. Я, например, — ученый. — Дерлет тряхнул головой.

Бардесан толкнул его.

— Стой смирно и не рыпайся, бездельник! — рявкнул он. — Ты ничем еще не услужил великому властелину, а уже требуешь от него больших благ для себя… Зачем ты хочешь прочесть книгу алхимика? Желаешь узнать там рецепт какого-нибудь приворотного или молодильного зелья?

— Вовсе нет, мой господин, я же говорил, что мои научные изыскания…

— Ах, этот Фенний, старый пройдоха! — перебил его излияния Бардесан. — После стольких лет я наконец-то сумел выследить его. Он скрывался на болотах и составлял какие-то эликсиры… Подозреваю, он пытался собрать воедино Кристалл. Нашел несколько обломков и прятал их у себя в доме… Облегчил мне задачу.

— Это ведь вы послали к алхимику душителей? — спросил Дерлет. — Как все вышло?

— Я должен рассказать тебе? — загремел Бардесан.

— Почему же нет? — возразил Дерлет. — Если я отныне служу вам, у вас нет оснований скрывать от меня такие маленькие и незначительные секреты.

— Что ж, — пророкотал Бардесан, — это я, пожалуй, могу тебе открыть. Тем более, что ты почти обо всем догадался. Я выследил старика — спустя столько лет! Он умело скрывался, но все же мои слуги, мои верные душители его отыскали. И я пришел. А этот глупый человечишка с южных островов, моряк, — продолжал Бардесан, — был в доме с алхимиком. Парень почти ничего не помнит, бедняга. Мне иногда даже жаль его. Я ведь тоже когда-то был таким — слепым, недалеким. Но все изменилось для меня с той поры, как я начал служить великому Дигану. И точно так же изменилось все для Спаруна.

Он сидел на полу, прижавшись к стене, и смотрел, как мои душители убивают старика. Я заставил его смотреть. Это открыло ему глаза. Я научил его видеть то, чего не замечают другие. Полезный дар! Ведь он разглядел в тебе Сокрытого, не так ли? Однако ему и в голову не пришло связать свою неожиданную проницательность со мной. Бедолага счел, небось, что владел этим умением всегда — видеть людей насквозь…

— Верно, — прошептал Дерлет. — Все так и было.

— Тебя не должно удивлять, что я помню его имя, — продолжал Бардесан. — Но я помню все имена. Я могу окликнуть любого человека, любого призрака, любого монстра. В этом залог моей власти над вами всеми… Спарун — довольно упрямая натура, но это не от тренировки воли и не от магического потенциала, вовсе нет. Он моряк, и у него простой нрав. Чем проще человек, тем труднее бывает подчинить его. Тем не менее он добросовестно выполнил мое поручение и привел тебя, ученого и мага. Пусть слабенького, пусть недоучившегося, но все же со способностями. Если потребуется, тебя можно будет выучить, и ты станешь сильнее. Делу императора Дигана нужны такие, как ты, о да.

— А что случилось с болотным монстром? — спросил Дерлет. — Вы оживили его, мой господин, или он и был жив, просто спал?

— Как, по-твоему, это имеет значение?

— Возможно.

— Ведь он ожил, не так ли? — продолжал Бардесан. — Так какая разница, оживил я его или разбудил? Сон подобен смерти, а смерть подобна сну. Не существует принципиальной разницы для мага. Когда я вошел в дом на болотах, монстр сидел, закованный в защитные чары, посреди комнаты. Фенний бродил вокруг и бормотал обрывки разных заклинаний, пробуя их на вкус. Я сразу узнал его. Это был он, Геммель. Его имя забыли, но в незапамятные времена именно он стал причиной тысяч смертей. Многое ты узнал бы из его книги… если бы сумел ее прочесть. Я не стал с ним разговаривать — он всегда умел убеждать, и рисковать не имело смысла, даже мне. Нет, я просто указал на него душителям, и они оборвали наконец его затянувшееся пребывание на земле. А Спарун, говорю тебе, видел все это. Видел, но забыл.

Бардесан чуть шевельнул указательным пальцем, явно воскрешая в памяти жест, которым он обрек Фенния на смерть.

Дерлет съежился. Ему стало страшно — вдруг Бардесан сейчас действительно задушит его? Вот так, одним легким мановением руки?

Но ничего подобного не произошло. Бардесан опустил руку и усмехнулся.

— Фенний рухнул на пол, язык его распух и высунулся изо рта, шея посинела… — продолжал он. — Впрочем, вы со Спаруном его, очевидно, видели. Вряд ли он с тех пор сделался привлекательнее… Я пробудил чудовище, и оно вырвалось на волю. Я знал, что оно впадет в лютую ярость и переломает в доме все, до чего только доберется. Этого я и добивался. Уничтожить все, к чему прикасался Фенний. Стереть самую память о нем. Странно, что ты нашел эту проклятую книгу, дневник Фенния… Как же она уцелела?

— Она лежала на верхней полке и не упала, когда монстр крушил все вокруг.

— Ясно, — Бардесан опять усмехнулся. Теперь Дерлет разглядел его зубы, желтые, квадратные. — И ты многое бы отдал за возможность прочесть ее?

— Да.

— Подай ее мне, — приказал Бардесан.

Трясущимися руками Дерлет вручил ему книгу. Бардесан высунул язык и принялся облизывать страницы, одну за другой. В неверном, мечущемся багровом свете Дерлет видел, как на пустых страницах проступают слова. У ученого еще хватило рассудительности задаться вопросом: не может ли такого быть, что Бардесан своим невероятным деянием намеренно искажает сейчас смысл написанного Феннием? Но выбора не было. Книга существовала только в том виде, в каком мог предложить ее Бардесан.