Елена Хаецкая - Кристалл Вечности

Ликка не сходила с коня. Она ловко управляла животным, уворачиваясь от атак сразу двух монстров. Конь испуганно ржал, брыкался, когда нежити пытались впиться в его ноги или добраться до живота.

Фавиол каждую секунду готов был опустить руки и сдаться. К чему это жалкое трепыханье? Оно лишь отсрочивает неизбежную агонию. Он видел, как второй его слуга, лакей, забился в лапах монстра, торопливо терзавшего его шею. Страшный булькающий звук, тихий, бессильный хрип жертвы — и радостный вскрик нежити, получившей то, к чему она так стремилась… Фавиол знал: если он останется в живых, то никогда уже не забудет этого. Ужасная картина будет возвращаться к нему снова и снова — в кошмарных снах.

Однако на смену мгновеньям слабости приходила непонятная надежда. Элаин, Ликка, Васко — они не сдавались, продолжали сражаться, значит, у них есть какой-то план, они рассчитывают на что-то…

И Фавиол вновь поднимал бесполезный меч и вновь выскальзывал из цепких объятий смерти.

На самом деле у Элаина не было никакого плана. Просто он знал, что надлежит биться до самого последнего вздоха. Спасение может прийти неожиданно. А если этого не случится — что ж, во всяком случае, они будут знать, что сделали все возможное.

Ликка тряхнула головой и захлестнула одного из монстров своей косой. И вдруг тот захрипел, заверещал, как пойманный кролик, его затрясла судорога. Ликка дернула сильнее… раздался хруст. Шея нежити сломалась, тело рухнуло и потянуло за собой Ликку — коса все еще обвивалась вокруг горла чудовища. Ликка спрыгнула на землю и высвободила косу.

Монстр быстро превращался в лужу темной жижи, которая, источая страшное зловоние, испарялась на солнце.

Ликка почти физически ощущала, как выходит наружу и рассыпается в прах какое-то отвратительное заклятье. Очевидно, именно эта магия и позволила нежити выйти днем, хотя обычно в светлое время суток всякая нежить прячется в темных тоннелях.

Лучница подняла голову и посмотрела на своих товарищей. Им приходилось туго. Ликка, не задумываясь, вытащила кинжал и отхватила сперва одну, потом другую косу. Вторую она, подбежав, отдала Элаину, а первой принялась орудовать сама.

Элаин, уже задыхающийся и весь красный, крикнул Фавиолу:

— Тесни их к воде! К реке! К текучей воде!

Фавиол зарычал в ответ. Точнее, ему казалось, что он рычит, — на самом деле все, на что он оказался способен, было слабым, сдавленным хрипом. Люди и животные выбились из сил. Бессмысленная борьба, в которой невозможно ранить противника, вымотала их.

Очередной монстр повис на ноге Фавиола, норовя взобраться в седло. На примере своего несчастного слуги Фавиол уже видел, что происходит, если нежити удается этот маневр. Он изо всех сил погнал коня к обрыву. Нежить, кажется, еще не поняла, что задумал человек. С торжествующим криком, скаля зубы и подрагивая от нетерпения, монстр подбирался все выше к горлу намеченной жертвы.

«Сейчас или никогда», — сказал себе Фавиол и заставил коня прыгнуть в реку с обрыва.

Животное повиновалось этому безумному приказанию, кажется, лишь потому, что и само потеряло рассудок от ужаса. Бессловесная тварь гораздо острее, нежели человек, ощущала противоестественность существа, которое атаковало их.

Удар о воду оказался столь силен, что Фавиол на миг потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел, что лошадь изо всех сил борется с течением. Нежить цеплялась за хвост коня. Текучие воды буквально размывали монстра, превращали его тело в потоки бурой жидкости, похожей на водоросли, расчесанные речным течением. Темный цвет все более утрачивал насыщенность, и скоро уже от нежити осталась лишь полупрозрачная пленка, да и та стремительно таяла.

Фавиол добрался наконец до коня и ухватился за его гриву. Вместе они направились к крутому берегу в поисках удобного места, чтобы выбраться на сушу.

Наверху по-прежнему шло сражение. Оставалось еще два монстра — на редкость увертливая серая тварь с двумя огромными нарывами на подбородке и сам Орниш. Васко с огромной рваной раной на плече лежал на земле, бессильно наблюдая за схваткой. Ликка и Элаин с кнутами из женских волос подступали к своим противникам.

— Хорошо бы взять одного живьем! — крикнул Элаин. — Спросить!

— Или убить, или умереть! — прокричала в ответ Ликка.

Не сговариваясь, они одновременно атаковали. Косы-плети схлестнулись в воздухе и опустились на монстров, связывая тех между собой. Их тела начали превращаться в жидкость, начиная с того места, где к ним прикасались волосы.

Элаин понял, что это — единственный шанс поговорить с Орнишем.

Молодой человек спрыгнул с коня и подбежал к тому, кого считал проводником.

— Ты! — быстро проговорил он, направляя на Орниша меч.

Нежить смотрела на меч, не моргая. Орниш знал, что обыкновенное оружие не причинит ему никакого вреда.

— Как вы перебрались за текучую воду?

— Есть путь по болотам… в верховьях… — выговорил Орниш, криво усмехаясь.

Ликка потянула за косу сильнее. Физиономия Орниша скривилась от боли.

— Пусть прекратит! Я отвечаю на твои вопросы! — взмолился Орниш.

— Ты боишься боли? — удивился Элаин.

— А ты не боишься?

Элаин задумался, потом пожал плечами.

— Не знаю. Не приходилось.

— Ты покажешь это место, в верховьях? — спросил наконец Элаин.

— Нет, — сказал Орниш.

— Кто сделал вас неуязвимыми для дневного света? — вмешался Фавиол.

— Тот, о ком вы помыслить не можете.

— Магия? — настаивал Фавиол.

Орниш затрясся, глаза его сощурились, из них потекли густые красные слезы. Фавиол с удивлением понял, что Орниш смеется.

— Вы и помыслить о нем не смеете, — повторил Орниш, обрывая свой адский смех.

Его товарищ уже ничего не мог произнести. Он истекал гноем. Зрелище и запах были ужасными. Ликка отбежала в сторону и скрылась в кустах. Лучница была сильным человеком и неустрашимым бойцом, но имелись пределы даже ее самообладанию. Только Элаин держался совершенно спокойно — и Фавиол вынужден был подражать ему, напрягая для того все свои силы.

— Вас остановили косы девственницы? — полуутвердительно-полувопросительно проговорил Элаин.

Орниш не ответил. Он хрипел. Погибель добралась уже до его горла. Элаин понял, что ничего больше от него не добьется, дернул за косы-плети, и отвратительный хруст ломающихся костей знаменовал конец двух последних монстров. И снова мерзкий холодок магии пробежал по воздуху, а нежити растеклись лужами.

— Мы не успели спросить у них еще одну вещь, — Элаин повернулся к Фавиолу. Лицо молодого орденского солдата выражало крайнюю озабоченность. Фавиол, мокрый с головы до ног, дрожащий от пережитого, удивленно смотрел на него. Дыхание с хрипом вырывалось из горла аристократа.