Елена Хаецкая - Кристалл Вечности

Рувио, его болтливый спутник, зарабатывал ставками на гладиаторских боях. Рувио нравилось находиться в гуще событий, общаться с героями, знать их по именам, разбираться в обстоятельствах их жизни. Это придавало маленькому жулику значимость в собственных глазах.

— Выиграть бывает трудно, но проиграть — легче легкого, — зудел Рувио. — Ты должен просто дать себя победить на пятом круге, и мы — богачи! Я все устрою и…

— Послушай, — Муртан остановился и посмотрел на болтуна в упор. — Я не стану этого делать. Мне все равно, заработаешь ты на мне денег или нет, я намерен биться до конца. Это — Великая Арена. Победа здесь слишком много значит для любого из гладиаторов.

— Ясно. — Рувио подавленно замолчал.

Они как раз проходили мимо храма Котру, роскошного строения с остроконечным шпилем и изящно изогнутыми водостоками.

— Не хочешь принести жертву нашему славному богу, покровителю всех, кто нуждается в удаче? — осведомился Рувио, кося глазом на храм.

Муртан пожал плечами:

— Котру любит богатых. А мне в последнее время здорово не везло. Я даже не имею возможности принести для него достойные жертвы. У меня нет ни масла, ни благовоний, ни жертвенных цветов…

Жертвенные цветы для бога странников и хитрецов выращивали в особых садах. У этих цветов были яркие мясистые лепестки, которые при сгорании испускали резкий запах. В природе эти цветы не встречались — их вывели специальные жрецы исключительно для жертвоприношений. Стоили эти цветки очень и очень недешево, но, как верили люди, дело того стоило: Котру нравился их аромат. Бог не раз ясно давал это понять, отвечая своим почитателям различными милостями.

Рувио жалобно вздохнул.

— Вот видишь! Нам очень нужны деньги. А ты отказываешься их заработать.

— Я заработаю их победой, а не поражением, — ответил Муртан. — И прекратим этот разговор. Лучше найди для меня хорошее место для ночлега.

— Без денег? — с притворным ужасом вскричал Рувио. И, встретившись взглядом с Муртаном, кивнул: — Ладно, я попробую…

Отыскать приличный ночлег в Туррисе в дни состязаний на Великой Арене — задача почти невыполнимая. Тем не менее Муртан ни мгновения не сомневался в том, что у Рувио все получится. Этот жулик умел выкручиваться из самых безнадежных ситуаций.

Туррис был переполнен. В город стекались бойцы из всех земель, некогда объединенных в Империю Света, а ныне разрозненных. Пропустить грандиозные гладиаторские бои — для ценителей хорошей схватки это настоящая трагедия. Может быть, только Великая Арена и напоминала людям об их некогда славном прошлом, об их утраченном единстве.

В гильдию гладиаторов вступали свободные люди, и мужчины, и женщины, которые заявляли о своем праве выступать. Арены для гладиаторских состязаний имелись в каждом крупном городе, но Великая, главнейшая из всех, находилась в Туррисе, и победа на ней приносила огромный почет. Победитель Великой Арены приобретал новый статус. Теперь это был не обыкновенный боец, а человек, достойный повелевать другими, командир. Он получал великолепное оружие, драгоценности и — об этом не говорили вслух, хотя все знали, — кое-какие магические артефакты.

Каждый победитель оказывался наедине со жрецом Котру в храме. При закрытых дверях и занавешенных окнах жрец Котру вручал триумфатору «особый дар бога». Что это было — знал лишь триумфатор. Поговаривали, что амулеты Котру даруют своим владельцам дополнительную магическую защиту или способность изредка становиться невидимым…

Словом, ради такого приза стоило сражаться, проливая кровь, свою и чужую.

Смерти на аренах были явлением нечастым, однако утверждать, будто гладиаторские бои — безопасное развлечение, — никто бы не решился. Гильдия гладиаторов требовала от своих членов отваги и готовности умереть или убить.

Самим своим местоположением Туррис представлялся идеальным городом для подобных схваток. Здесь находились храмы всех трех богов, так что каждый мог заручиться поддержкой того божества, которого считал своим покровителем.

Неподалеку от Турриса, к северу, вверх по течению реки Ильдигис, начинались болота, кишащие опасными ночными тварями. Там высились мрачные руины бывшей столицы Империи Света — самое жуткое место на земле. Подземные ходы, прорытые под погибшим городом, были населены существами, встреча с которыми не сулила человеку ничего, кроме гибели. Некоторые, впрочем, заражались через укус и сами становились созданиями ночи; но такая участь вряд ли могла считаться лучше смерти.

Тем не менее, невзирая на такое соседство, Туррис наслаждался полной безопасностью. Много веков назад маги, объединив усилия, установили вокруг города особую защиту. Для человека или обычного животного эта незримая стена оставалась абсолютно безвредной. Через нее свободно проходили в обе стороны. Но создание, искаженное злой магией руин, — кровосос, мутант, оборотень, — не имело ни малейшей возможности проникнуть в город.

Одним тех, кто работал над возведением магического барьера вокруг Турриса, был некий Дарлет, предок известного в нынешнем Туррисе исследователя истории по имени Дерлет. Заслуги семьи Дерлета перед городом были хорошо известны, и сам ученый также пользовался уважением сограждан.

Недавно он предпринял путешествие на руины столицы Империи Света. Говорят, он рассчитывал привезти оттуда несколько интересных артефактов, однако доподлинно о результатах этой поездки ничего известно не было. Сам Дерлет уверял, что ему как ученому было важно собственными глазами повидать место, где развивалось самое главное событие истории — Падение Кристалла; именно это событие следовало считать точкой отсчета «нового времени».

Как и многие горожане, на время проведения гладиаторских боев в Туррисе, Дерлет сдал часть своего дома приезжим, бойцам и зрителям. Поэтому в его гостиной сейчас находилось несколько совершенно посторонних человек. Им пришлось расстелить одеяла прямо на полу и довольствоваться двухразовой трапезой из общего котла. Впрочем, никто не жаловался. Напротив, они почитали себя счастливчиками, раз им удалось найти хоть какой-то приют. Дерлет, со своей стороны, вполне искренне полагал, что он облагодетельствовал этих чужаков.

Туррис своеобразно относился к приезжим: с одной стороны, портовый город привык к наплыву незнакомцев, к постоянной череде сменяющихся лиц, а с другой — каждый чужак был для туррисца объектом наживы, и не более того. А тех, на ком мы наживаемся, мы, как правило, презираем. Слегка, быть может, добродушно — но все же…

— Это же настоящая ночлежка, — шипел Муртан, оглядывая комнату, где ютились мускулистые люди, чьи лица в полумраке рассмотреть никак не удавалось. — Куда ты меня притащил?