Надин Брандес - Романовы [litres]

При моем появлении Заш будто пришел в себя.

– Настя?

В его голосе слышались одновременно надежда и тревога.

– Я все еще здесь, – прошептала я.

Пот выступил на его бледном лбу, а лицо исказилось от боли. Он попытался что-то сказать. Шевельнул губами. Еще раз. Подбородок дрогнул. Наконец Зашу удалось выдавить трепещущие слова:

– Я… Я не могу. – Его рука опустилась. – Постоянно думаю о том своем последнем выстреле… В вас. Это разбило мне сердце – и душу. Отними я еще одну жизнь – разлечусь вдребезги. – Он покачала головой. – Мне очень, очень жаль. Я… подвел тебя.

Я забрала у него пистолет и положила на кухонный стол.

– Нет, не подвел. Ты оказался сильнее меня, Заш. Наконец я поняла, почему папа всегда просил меня прощать. Для прощения требуется больше силы и мужества, чем для мести. – Я переплела свои пальцы с его. – Месть разрушила бы нас обоих. Но ты дал нам возможность быть сильными. Исцелять наши сердца, а не ранить их еще больше. И я хочу, чтобы ты знал… Я прощаю тебя. За все.

Волна освобождения охватила его. Словно он впервые вышел на дневной свет. Он едва справлялся с нахлынувшими, яркими чувствами, спросив:

– Правда?

Я молча кивнула.

Он с неистовой радостью обхватил мое лицо своими ладонями. Прижавшись своим лбом к моему, страстно прошептал:

– Ты освободила меня.

Так почему же именно я чувствовала себя свободной?

– Не смейте целоваться, когда я в комнате, – раздался слабый голос.

Я отпрянула от Заша с такой скоростью, что мы оба потеряли равновесие. Болезненно приземлившись на локти, я не отрывала взора от Алексея. Он почти не шевелился с тех пор, как мы оказались в доме Дочкина. Но теперь сумел повернуться ко мне лицом и едва заметно подмигнуть.

– Алексей! – вскрикнула я. И бросилась к нему, мысленно напоминая себе о том, что прикасаться не стоит, чтобы не вмешиваться в заклинание. Чернил видно не было. Они впиталась в его тело, как и говорил Дочкин.

– Живой! Живой!

– Ты же скомандовала ему держаться, – усмехнулся Заш, подходя ко мне.

Алексей нахмурился, глядя на меня.

– Кто-то ударил тебя по лицу. Ты похожа на сливу.

– Боюсь сказать, на что ты похож.

Его взгляд переместился на лежащее на полу тело Дочкина.

– Он …

Я опустилась рядом с магом на колени.

– Я сделала все, что могла. – Положив руку на грудь Дочкина, я не ощутила движения. Порез на шее затянулся. – Думаю, он ушел.

– Постой. – Заш присоединился ко мне и поднес клинок Юровского к носу Дочкина.

– Что ты…

На лезвии появилось крошечное запотевшее пятно.

– Он… дышит? – ахнула я. Пятно снова появилось. Еще один выдох. – Жив!

– Почему он так долго не просыпается? – задал вопрос Алексей.

Я перебирала в голове скудные знания о магии.

– Вероятно, потому, что он был очень близок к смерти. Великий маг стар, и я дала ему лишь каплю твоего исцеляющего заклинания. Не стоит сейчас его трогать.

Опухоль на голове Алексея почти сошла. Все его раны затянулись.

– Как ты себя чувствуешь?

– С каждой минутой все лучше. Только слабость…

– Вы оттягиваете неизбежное, – прохрипел Юровский, связанный и лежавший на полу.

Заш отпрянул, хоть комиссар и был опутан ремнями. Даже я отступила на шаг, ибо голос Юровского был столь же угрожающим, как его кулаки, клинок или пули.

– Что ж, давайте обсудим это вместе, хорошо? – предложил Алексей.

– Он был болезным всю свою жизнь – не смог бы править. – Юровский даже не обращался лично к Алексею.

– Мне не нужно править, – возразил Алексей. – У меня другое будущее. Я не пытаюсь вернуть трон – всего лишь прислушиваюсь к чаяньям моего народа, даже если люди жаждут, чтобы я исчез.

– Они требовали твоей смерти .

– Нет, это были вы, – спокойно откликнулся Алексей. – Вы приказали действовать вопреки законам России. Не подчиняться им. Обойтись без суда. Без достойных похорон. Вы уничтожили царскую семью и пытались осквернить нашу историю.

– Твоя история окончена, маленький царь. Какое будущее тебя ждет без твоей семейки? Без папочки, который носил бы тебя на руках?

– Может кто-нибудь заткнуть ему рот? – поинтересовался брат.

Я набросила на голову Юровского запасное одеяло и с удовольствием смотрела, как он корчится со связанными руками и ногами, пытаясь выбраться из-под колючей материи. Никто из нас не хотел подходить достаточно близко, чтобы заткнуть ему рот.

Дыхание Дочкина участилось. Теперь его грудь заметно вздымалась и опускалась. Я рискнула – и сработало! Когда, наконец, его глаза открылись, маг нахмурился.

– Разве я не должен был умереть?

– Вам стоит кое-что узнать о нас, Романовых. Мы любим бросать вызов предполагаемым должен .

– И впрямь. – Он попытался сесть, и Заш помог ему прислониться к кровати. – Молодец, великая княжна.

– Спасибо, – прошептала я. – Но следует сделать еще кое-что. – Я достала из кармана заклинание памяти и открыла его. Дыхание участилось.

– Что это? – спросил Алексей.

– Это заклинание… сотворил для меня Дочкин.

Заш смотрел, как заклинание, которого ему не остановить, вздрагивает в моих пальцах.

– Пожалуйста, не делай этого, – мягко попросил он. – Позволь мне помочь тебе исцелиться. Позволь мне помочь тебе понять. Вместе мы сможем.

Юровский выбрался из-под душащего одеяла и, прищурившись, посмотрел на меня сквозь запекшуюся кровь здоровым глазом.

– С каждым заклинанием, которое ты используешь, ты все больше усугубляешь свою вину. Красная армия найдет вас всех и прикончит.

– Разве не любопытно, что Красная армия сконцентрировалась на убийстве несогласных, а не на истинном служении народу? – задумался Дочкин.

– Сдавайся Советам.

– Тебе меня не взять, большевик, – хмыкнул Дочкин, даже не глядя на собеседника. – А твой удар ножом доказал, что ваша власть не заинтересована в переговорах.

– Если я умру, за тобой начнется охота! – взвизгнул Юровский.

– За мной охотились всю жизнь.

Голоса Юровского и Дочкина звучали в моем сознании, как далекое эхо. Я уставилась на заклинание памяти. Оно мерцало.

Струилось. Звало меня по имени. Романова. Романова. Романова.

Хотело служить мне.

Я решительно сжала флакон.

– Настя, что ты делаешь? – тихо спросил Алексей.

Заш потянулся за заклинанием.

– Подожди. Пожалуйста.

Я отдернула руку. Горло пылало. Глаза щипало. Заклинание булькнуло и поползло к горлышку, словно чувствуя мою готовность.

– Никто из нас не заслуживает того, чтобы жить с болью и горем, которые сейчас вплетены в наши судьбы.

Я не могла ждать ни секунды дольше. Прошла мимо Заша, и темный взгляд Юровского наконец скользнул в мою сторону.

– Но, по крайней мере, мы можем остановить тебя от причинения большего вреда. – Я задыхалась от слез. – Ты не заслуживаешь такой милости.